Луций Корнелий Сципион: консул, дважды оставленный войском

с.3 Луций Кор­не­лий Сци­пи­он Ази­ат­ский — лич­ность во мно­гом зага­доч­ная. Ари­сто­крат выс­шей про­бы, он достиг кон­су­ла­та во вре­ме­на вла­ды­че­ства мари­ан­цев, чест­но пытал­ся орга­ни­зо­вать отпор Сул­ле и отка­зал­ся от сою­за с ним, пред­по­чтя уйти в изгна­ние. Вое­на­чаль­ник, успеш­но сра­жав­ший­ся, как обыч­но счи­та­ет­ся, в Илли­рии со скор­дис­ка­ми, он не смог совла­дать с соб­ст­вен­ны­ми сол­да­та­ми, когда столк­нул­ся с Сул­лой и Пом­пе­ем. Антич­ная тра­ди­ция оста­ви­ла немно­го сведе­ний об этом чело­ве­ке, и всё же дошед­шее до наше­го вре­ме­ни поз­во­ля­ет соста­вить неко­то­рое пред­став­ле­ние о его био­гра­фии — преж­де все­го о её заклю­чи­тель­ном эта­пе, при­шед­шем­ся на бур­ные годы граж­дан­ской вой­ны 88—82 гг. до н. э. Итак, что же мы зна­ем о Луции Сци­пи­оне?

Пред­ста­ви­тель знат­ней­ше­го рода, он уна­сле­до­вал от пред­ка, победи­те­ля Антио­ха Вели­ко­го (види­мо, пра­деда), слав­ное про­зви­ще Ази­ат­ско­го. В «Капи­то­лий­ских фастах» он име­ну­ет­ся Asia­ti­cus, на моне­тах — Asiag(enus), в авгу­раль­ных фастах — Asia­ge­ne(s)¹. Впер­вые он появ­ля­ет­ся на исто­ри­че­ской арене в 100 г.², когда вме­сте со с.4 мно­ги­ми дру­ги­ми ноби­ля­ми высту­пил про­тив Луция Аппу­лея Сатур­ни­на³, при­чём Цице­рон, упо­ми­ная мно­гие роды лишь обоб­щён­но⁴, Сци­пи­о­на назы­ва­ет по име­ни наряду с таки­ми вид­ны­ми поли­ти­ка­ми, как Луций Лици­ний Красс, Луций Мар­ций Филипп, Квинт Муций Сце­во­ла, Марк Ливий Друз (Pro Rab. perd. 21). Одна­ко что-либо кон­крет­ное об уча­стии Сци­пи­о­на в рас­пра­ве над Сатур­ни­ном и его людь­ми неиз­вест­но. Меж­ду 104 г. и Союз­ни­че­ской вой­ной он был монет­ным маги­ст­ра­том, что зафик­си­ро­ва­но нумиз­ма­ти­че­ским мате­ри­а­лом⁵. Как и вся­кий рим­ский поли­тик, Сци­пи­он высту­пал с пуб­лич­ны­ми реча­ми и заслу­жил сдер­жан­ную похва­лу Цице­ро­на (Brut. 175), назвав­ше­го его ора­то­ром не без опы­та (di­ce­bat etiam L. Sci­pio non im­pe­ri­te), а пото­му Момм­зен явно не прав, утвер­ждая, буд­то Луций Кор­не­лий не умел даже гово­рить перед пуб­ли­кой⁶. Как в своё вре­мя сын Сци­пи­о­на Афри­кан­ско­го усы­но­вил одно­го из отпрыс­ков Луция Эми­лия Пав­ла, так и пото­мок победи­те­ля Антио­ха то же самое сде­лал в отно­ше­нии дру­го­го пред­ста­ви­те­ля это­го рода — сына буду­ще­го мятеж­ни­ка Мар­ка Эми­лия Лепида⁷.

В 90 г. мы видим Луция Сци­пи­о­на сре­ди рим­ских вое­на­чаль­ни­ков, без­успеш­но сра­жав­ших­ся с вос­став­ши­ми ита­лий­ца­ми. Когда один из вождей инсур­ген­тов, Вет­тий Ска­тон, нанёс пора­же­ние Луцию Юлию Цеза­рю⁸ и оттес­нил его к Эзер­нии, то руко­во­див­шие её обо­ро­ной Луций Сци­пи­он⁹ и Луций Аци­лий¹⁰, как уве­ря­ет Аппи­ан, пере­оде­лись раба­ми и скры­лись. Обо­ро­ну теперь воз­гла­вил Марк Клав­дий Мар­целл¹¹ (веро­ят­но, герой бит­вы при Аквах Секс­ти­е­вых)¹², но удер­жать город ему не уда­лось — ска­за­лась нехват­ка про­до­воль­ст­вия (Liv. Per. 73; BC. 1. 41. 182)¹³. Захва­ти­ли его сам­ни­ты сра­зу после бег­ства Сци­пи­о­на и Аци­лия или через какое-то вре­мя — неиз­вест­но. Более о Луции Кор­не­лии в тече­ние двух после­дую­щих лет мы ниче­го не слы­шим; лишь в 88 г. он вновь появ­ля­ет­ся в источ­ни­ках — в одной из над­пи­сей, дати­ру­е­мых этим годом, сооб­ща­ет­ся, что он был кооп­ти­ро­ван в состав кол­ле­гии авгу­ров (CIL. 12, р. 60 = ILS. 9338).

О пози­ции Сци­пи­о­на во вре­мя собы­тий 89—88 г. неиз­вест­но. Одна­ко кое-что мож­но пред­по­ло­жить с неко­то­рой долей веро­ят­но­сти с учё­том его про­ис­хож­де­ния, свя­зей и после­дую­щей с.5 био­гра­фии. Как извест­но, в кон­це 89 г. Цезарь Стра­бон Вописк попы­тал­ся стать кон­су­лом, минуя пред­ва­ри­тель­ное заня­тие пре­ту­ры. Ему вос­пре­пят­ст­во­ва­ли пле­бей­ские три­бу­ны Пуб­лий Суль­пи­ций и Пуб­лий Анти­стий, дело дошло до бес­по­ряд­ков, в кон­це кон­цов Цеза­рю Стра­бо­ну при­шлось отсту­пить­ся. Оче­вид­но, выдви­гая свою кан­дида­ту­ру, он рас­счи­ты­вал преж­де все­го на помощь бра­та — Луция Цеза­ря, кон­су­ла 90 г. и цен­зо­ра 89 г.¹⁴, под чьим коман­до­ва­ни­ем слу­жил в Союз­ни­че­скую вой­ну Сци­пи­он. Конеч­но, отсюда не сле­ду­ет с неиз­беж­но­стью, что он под­дер­жал быв­ше­го сво­его началь­ни­ка и его бра­та, но ниче­го невоз­мож­но­го в этом нет. Когда же Суль­пи­ций при под­держ­ке Мария про­вёл свои зако­ны, а Сул­ла в ответ взял Рим, Сци­пи­он как мини­мум не выра­зил послед­не­му одоб­ре­ния, ина­че, веро­ят­но, разде­лил бы судь­бу сво­его быв­ше­го коман­ди­ра Луция Юлия Цеза­ря, погиб­ше­го во вре­мя мари­ан­ско­го терро­ра, и уж тем более не стал бы кон­су­лом в 83 г.

Впро­чем, как ино­гда пола­га­ют, Сци­пи­о­на вооб­ще не было тогда в Риме. Аппи­ан в «Илли­рий­ской кни­ге», рас­ска­зав о втор­же­нии гер­ман­цев и бит­ве при Ара­у­зи­оне, гово­рит далее, что через 32 года после пер­во­го столк­но­ве­ния рим­лян с кель­та­ми скор­дис­ки, дар­да­ны и меды напа­ли на Македо­нию и Гре­цию и огра­би­ли мно­гие хра­мы, в т. ч. и дель­фий­ский. Луций Сци­пи­он нанёс ответ­ный удар, раз­гро­мил скор­дис­ков и пере­се­лил уцелев­ших на бере­га Ист­ра и ост­ро­ва на нём. Дар­да­ны же и меды под­ку­пи­ли его захва­чен­ным в хра­мах золо­том, и он заклю­чил с ними мир, что, по сло­вам како­го-то ита­лий­ско­го исто­ри­ка, при­ве­ло к уси­ле­нию раздо­ров у рим­лян, про­дол­жав­ших­ся вплоть до уста­нов­ле­ния монар­хии (διὰ τοῦ­το μά­λισ­τα ῾Ρω­μαίοις πλεόνως με­τὰ Λεύκιον τὰ ἐμφύ­λια ἤκμα­σε μέχ­ρι μο­ναρ­χίας) (App. Il­lyr. 5)¹⁵.

Этот крат­кий рас­сказ поро­дил раз­лич­ные трак­тов­ки. Т. Момм­зен счёл, что 32 года отде­ля­ют эту кам­па­нию от пре­вра­ще­ния Македо­нии в про­вин­цию, вско­ре после чего бои со скор­дис­ка­ми и нача­лись. По его мне­нию, победа над ними мог­ла быть одер­жа­на неза­дол­го до 91 г., когда раз­ра­зи­лась Союз­ни­че­ская вой­на. В том слу­чае, если за нею после­до­вал три­умф, то её сле­ду­ет отне­сти к 104—98 гг., за кото­рые мы не рас­по­ла­га­ем пол­ным спис­ком с.6 три­ум­фов. Если же нет, то Момм­зен не исклю­ча­ет, что речь может идти о кон­су­ле 83 г.¹⁶

Имен­но эта, вто­рая гипо­те­за и была при­ня­та огром­ным боль­шин­ст­вом исто­ри­ков. Пред­по­ла­га­ет­ся, что Сци­пи­он в 86 г. занял долж­ность пре­то­ра, затем управ­лял Македо­ни­ей¹⁷ после Габи­ния и в 85 г. одер­жал свои победы. Что же каса­ет­ся под­ку­па, то пово­дом для подоб­ных обви­не­ний ста­ли его пере­го­во­ры с меда­ми и дар­да­на­ми¹⁸. Три­ум­фа он не полу­чил, но зато был избран кон­су­лом на 83 г.¹⁹ М. Лова­но пред­по­ла­га­ет, что Цин­на в 84 г. не слу­чай­но начал высад­ку имен­но в Илли­рии, чтобы соеди­нить­ся там с победо­нос­ным Сци­пи­о­ном²⁰. Да и его избра­ние в кон­су­лы ста­но­вит­ся понят­ным, если при­нять обще­при­ня­тую трак­тов­ку собы­тий: это ста­ло след­ст­ви­ем его побед над скор­дис­ка­ми, кото­рые при­об­ре­та­ли осо­бый вес в усло­ви­ях надви­гаю­щей­ся схват­ки с Сул­лой²¹.

Р. Кэл­лет-Маркс пред­ло­жил иную трак­тов­ку рас­смат­ри­вае­мо­го фраг­мен­та Аппи­а­на, раз­вив неко­то­рые из при­во­див­ших­ся выше рас­суж­де­ний Момм­зе­на. Он ука­зал, что в «Мит­ри­да­то­вой кни­ге» ниче­го не гово­рит­ся о дей­ст­ви­ях Сци­пи­о­на, хотя послед­ний вое­вал при­мер­но в тех же кра­ях, где и Сул­ла. Да и слиш­ком быст­ро долж­но было всё про­изой­ти — и напа­де­ние вар­ва­ров, дошед­ших до самых Дель­фов, и ответ­ный удар рим­лян. Учи­ты­вая, что перед этим Аппи­ан гово­рил о наше­ст­вии ким­вров и тев­то­нов, в част­но­сти, о бит­ве при Ара­у­зи­оне, а затем о 32 годах после пер­во­го столк­но­ве­ния рим­лян с кель­та­ми, может иметь­ся в виду Кури­он, дей­ст­во­вав­ший про­тив фра­кий­цев при­мер­но спу­стя такой же срок после Ара­у­зи­о­на. Но это не более чем гипо­те­за, и вопрос о зага­доч­ном победи­те­ле скор­дис­ков оста­ёт­ся откры­тым²².

Дума­ет­ся, одна­ко, что воз­мо­жен более кон­крет­ный ответ. Преж­де все­го ука­жем, что срок в 32 года после пер­во­го столк­но­ве­ния рим­лян с кель­та­ми, кото­рый пыта­ют­ся учесть иссле­до­ва­те­ли при рас­чё­тах дати­ров­ки, — явная ошиб­ка, ибо пер­вый раз оно про­изо­шло в нача­ле IV в.; воз­мож­но, речь шла не о трид­цать, а о три­ста вто­ром годе²³. Весь­ма сомни­тель­но, что име­ет­ся в виду не Сци­пи­он, а Кури­он — после его кам­па­ний на Бал­ка­нах до граж­дан­ской вой­ны оста­ва­лось ещё более чет­вер­ти века! Сле­ду­ет так­же с.7 отме­тить неряш­ли­вость Аппи­а­на — он при­пи­сы­ва­ет «ита­лий­ско­му», т. е. рим­ско­му авто­ру²⁴ сло­ва о μο­ναρ­χία в Риме, скор­дис­ков отде­ля­ет от «гала­тов», хотя они были кель­та­ми²⁵. В целом более близ­кой к истине пред­став­ля­ет­ся одна из гипо­тез Момм­зе­на: в 90-х гг., как и пред­по­ла­гал Момм­зен, Луций Сци­пи­он, одер­жал победу над отряда­ми вар­ва­ров, кото­рая ока­за­лось скром­ной по мас­шта­бам и пото­му извест­но­сти не снис­ка­ла. Впро­чем, если он был пре­то­ром, испол­няв­шим долж­ность до 98 г., то мог даже полу­чить за неё три­умф, в источ­ни­ках по ука­зан­ным при­чи­нам не упо­мя­ну­тый, но тогда ока­зы­ва­ет­ся, что Сци­пи­он полу­чил кон­суль­ство с огром­ным опозда­ни­ем, как это так­же допус­кал Момм­зен. Менее про­ти­во­ре­чи­вым кажет­ся тот вари­ант, при кото­ром Луций Кор­не­лий был кве­сто­ром или лега­том и пото­му имел под сво­им коман­до­ва­ни­ем весь­ма скром­ные силы — в этом слу­чае ста­но­вит­ся понят­но, поче­му он не довёл до кон­ца опе­ра­цию, пред­по­чтя мир­ное согла­ше­ние. Кро­ме того, как лицо, не обла­дав­шее импе­ри­ем, он не мог пре­тен­до­вать на три­умф. Ино­гда, прав­да, счи­та­ет­ся, что Сци­пи­он, будучи пре­то­ром, вое­вал в Илли­рии в 88 г.²⁶ (и в таком слу­чае в Риме во вре­мя мар­ша Сул­лы отсут­ст­во­вал). С одной сто­ро­ны, ста­но­вит­ся понят­но, поче­му его успе­хи про­шли мимо вни­ма­ния дру­гих антич­ных авто­ров — их зани­ма­ли куда более важ­ные собы­тия в Ита­лии и Азии, и с Сул­лой в это вре­мя Сци­пи­он никак столк­нуть­ся не мог, посколь­ку тот появил­ся на Бал­ка­нах лишь в сле­дую­щем году. К тому же мы полу­ча­ем те самые 302 года, кото­рые про­шли после галль­ско­го наше­ст­вия на Рим. С дру­гой, одна­ко, пред­став­ля­ет­ся в выс­шей сте­пе­ни мало­ве­ро­ят­ным, чтобы в усло­ви­ях Мит­ри­да­то­вой вой­ны из про­вин­ции ото­зва­ли бы удач­ли­во­го коман­ди­ра. Что же до дати­ров­ки, то Аппи­ан или его источ­ник мог­ли дати­ро­вать галль­ское наше­ст­вие не обя­за­тель­но 390 г.

Как же в этом слу­чае пони­мать избра­ние Сци­пи­о­на кон­су­лом вме­сте с ho­mo no­vus Гаем Нор­ба­ном²⁷? При любом реше­нии вопро­са о том, когда он одер­жал победу над скор­дис­ка­ми (скром­ный успех деся­ти­лет­ней дав­но­сти в ту пору вряд ли имел зна­че­ние для его репу­та­ции), ясно, что Сци­пи­он поль­зо­вал­ся боль­шим дове­ри­ем руко­во­ди­те­лей мари­ан­ско­го режи­ма, если они допу­сти­ли с.8 его к кон­суль­ству в усло­ви­ях надви­гав­шей­ся схват­ки с Сул­лой. Неод­но­крат­но утвер­жда­лось, что кон­су­лат Нор­ба­на и Сци­пи­о­на сим­во­ли­зи­ро­вал согла­сие меж­ду ари­сто­кра­ти­ей и новы­ми граж­да­на­ми, к чис­лу кото­рых, как счи­та­ет­ся, при­над­ле­жал Нор­бан²⁸. Б. Фрир назы­ва­ет это кон­суль­ство «послед­ней и бес­плод­ной уступ­кой уме­рен­ной коа­ли­ции»²⁹. Одна­ко при­над­леж­ность Сци­пи­о­на к этой коа­ли­ции не оче­вид­на, о чём пой­дёт речь ниже.

В соот­вет­ст­вии с se­na­tus­con­sul­tum ul­ti­mum³⁰ кон­су­лы полу­чи­ли чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия и нача­ли соби­рать вой­ска. По Плу­тар­ху, армия Сци­пи­о­на насчи­ты­ва­ла 40 когорт (Sul­la. 28. 5). Сомне­вать­ся в этих дан­ных осно­ва­ний у нас нет, ибо тако­ва была обыч­ная чис­лен­ность кон­суль­ской армии. Как пола­га­ет П. А. Брант, речь идёт о двух рим­ских и двух ита­лий­ских леги­о­нах³¹. К ним сле­ду­ет доба­вить вспо­мо­га­тель­ные отряды. Одна­ко бое­вой дух этих войск, как пока­за­ли собы­тия неда­лё­ко­го буду­ще­го, остав­лял желать мно­го луч­ше­го. Каса­лось это не толь­ко про­стых сол­дат и цен­ту­ри­о­нов — кве­стор Марк Пупий Пизон, при­ко­ман­ди­ро­ван­ный к армии Сци­пи­о­на, отка­зал­ся при­со­еди­нить­ся к нему (Cic. Verr. II. 1. 37).

Итак, вес­ной 83 г. Сул­ла и его сол­да­ты выса­ди­лись в Брун­ди­зии. Близ Тифат­ской горы в Кам­па­нии³² ему пре­гра­ди­ли путь леги­о­ны Гая Нор­ба­на, кото­рые армия втор­же­ния раз­би­ла и отбро­си­ла в Капую (App. BC. I. 84. 382; Plut. Sul­la. 27. 10; Liv. Per. 85; Vell. Pat. II. 25. 4; Flor. III. 21. 20; Eutr. V. 7. 4; Oros. V. 20. 2). Сци­пи­он же, види­мо, про­сто не успел соеди­нить­ся с Нор­ба­ном — Сул­ла до сих пор про­дви­гал­ся очень неспеш­но³³, что рас­слаб­ля­ло мари­ан­цев, и его удар ока­зал­ся, по-види­мо­му, доста­точ­но неожи­дан­ным.

После это­го армия Сул­лы про­дви­ну­лась на севе­ро-запад, где меж­ду Кала­ми и Теа­ном Сиди­цин­ским столк­ну­лась с леги­о­на­ми Сци­пи­о­на. Аппи­ан (BC. I. 85. 383) харак­те­ри­зу­ет его вой­ско как «вялое и желав­шее мира» (στρα­τοῦ, πά­νυ ἀθύ­μως ἔχον­τος καὶ πο­θοῦν­τος εἰρή­νην γε­νέσ­θαι). Свя­за­но это было, види­мо, с общим неже­ла­ни­ем боль­шин­ства ита­лий­цев вое­вать³⁴. К тому же леги­о­ны Сци­пи­о­на состо­я­ли, оче­вид­но, из ново­бран­цев, пони­мав­ших, насколь­ко опас­ный перед ними враг. Не луч­шим обра­зом, надо с.9 думать, ска­за­лось на их бое­вом духе изве­стие о пора­же­нии Нор­ба­на³⁵.

Но поче­му пошёл на пере­го­во­ры Сул­ла, если враг был не так уж опа­сен? Сле­ду­ет отме­тить, что он сам пред­ло­жил пере­го­во­ры и выдал залож­ни­ков (App. BC. I. 85. 383)³⁶. Соглас­но Плу­тар­ху, в тот момент у него под рукой было толь­ко 20 когорт (Sul­la. 28. 5)³⁷. К тому же в тылу оста­ва­лась ещё не уни­что­жен­ная армия Нор­ба­на³⁸. Поче­му же Сци­пи­он не ата­ко­вал вдвое усту­пав­ше­го ему про­тив­ни­ка? Во-пер­вых, он мог не знать о чис­лен­но­сти про­тив­ни­ка, а, во-вто­рых, как уже гово­ри­лось, армия не горе­ла жела­ни­ем сра­жать­ся.

В пере­го­во­рах участ­во­ва­ло по трое деле­га­тов (BC. I. 85. 384) — с одной сто­ро­ны, как пред­по­ла­га­ют, Сул­ла и Метелл Пий, с дру­гой — Сци­пи­он и Сер­то­рий³⁹, един­ст­вен­ный из офи­це­ров шта­ба кон­су­ла, чьё имя мы зна­ем⁴⁰. Аппи­ан заме­ча­ет, что из-за такой сек­рет­но­сти содер­жа­ние пере­го­во­ров неиз­вест­но, тогда как Цице­рон сооб­ща­ет подроб­но­сти — «Сул­ла и Сци­пи­он меж­ду Кала­ми и Теа­ном, когда один при­влёк цвет зна­ти, дру­гой — союз­ни­ков по войне, обсуж­да­ли меж­ду собою зако­ны и усло­вия, касав­ши­е­ся авто­ри­те­та сена­та, народ­но­го голо­со­ва­ния, вла­сти в государ­стве» (Sul­la cum Sci­pio­ne in­ter Ca­les et Tea­num, cum al­ter no­bi­li­ta­tis flo­rem, al­ter bel­li so­cios ad­hi­buis­set, de auc­to­ri­ta­te se­na­tus, de suffra­giis po­pu­li, de iure ci­vi­ta­tis le­ges in­ter se et con­di­cio­nes con­tu­le­runt) (Phil. XII. 27). По мне­нию Ф. Фрё­ли­ха, речь шла о пол­но­мо­чи­ях сена­та, зако­но­да­тель­ной вла­сти коми­ций и рас­ши­ре­нии граж­дан­ско­го кол­лек­ти­ва⁴¹. Дру­гие авто­ры пишут про­сто о вос­ста­нов­ле­нии сул­лан­ской кон­сти­ту­ции 88 г.⁴² Х. Фольк­ман пола­га­ет, что обсуж­да­лись вопро­сы ком­пе­тен­ции сена­та, пол­но­мо­чий коми­ций и прав новых граж­дан⁴³. М. Лова­но гово­рит в самой общей фор­ме, что обсуж­да­лись зако­ны, власть сена­та и наро­да и вопро­сы граж­дан­ства⁴⁴. А. Кив­ни добав­ля­ет к это­му спис­ку вопрос о кон­тро­ле над суда­ми⁴⁵. Р. Сигер ещё более кон­кре­тен: Сул­ла согла­шал­ся на рас­пре­де­ле­ние ита­лий­цев по 35 три­бам в обмен на при­зна­ние про­ведён­ной им в 88 г. рефор­мы голо­со­ва­ния в коми­ци­ях и мер по вос­ста­нов­ле­нию вла­сти сена­та⁴⁶.

с.10 Одна­ко всё это не более чем гипо­те­зы. Даль­ней­шее Плу­тарх опи­сы­ва­ет сле­дую­щим обра­зом: «Нача­лись встре­чи и сове­ща­ния, но Сул­ла, посто­ян­но нахо­дя новые пред­ло­ги, всё откла­ды­вал окон­ча­тель­ное реше­ние, а тем вре­ме­нем раз­ла­гал сол­дат Сци­пи­о­на с помо­щью соб­ст­вен­ных вои­нов, кото­рые были столь же искус­ны во вся­ко­го рода хит­ро­стях и коз­нях, как и сам их пол­ко­во­дец. Они при­хо­ди­ли в лагерь к непри­я­те­лям и, ока­зы­ва­ясь сре­ди них, одних сра­зу сма­ни­ва­ли день­га­ми, дру­гих обе­ща­ни­я­ми, третьих лестью и уго­во­ра­ми. Нако­нец Сул­ла с два­дца­тью когор­та­ми подо­шёл вплот­ную к лаге­рю Сци­пи­о­на. Сол­да­ты Сул­лы при­вет­ст­во­ва­ли сол­дат Сци­пи­о­на, а те отве­ти­ли на при­вет­ст­вие и при­со­еди­ни­лись к ним. Поки­ну­тый Сци­пи­он был схва­чен в сво­ей палат­ке, но отпу­щен» (Sul­la. 28. 2—5. Пер. В. М. Сми­ри­на). В био­гра­фии Сер­то­рия Плу­тарх при­во­дит допол­ни­тель­ные подроб­но­сти: когда «Сул­ла, став лаге­рем воз­ле лаге­ря Сци­пи­о­на и разыг­ры­вая из себя дру­га, ищу­ще­го мира, под­ку­пом пере­тя­нул на свою сто­ро­ну вой­ска про­тив­ни­ка — Сер­то­рий зара­нее пред­у­преж­дал Сци­пи­о­на, чем всё это кон­чит­ся, но тот не при­слу­шал­ся к его сло­вам, — Сер­то­рий, окон­ча­тель­но поте­ряв надеж­ду удер­жать­ся в горо­де, отпра­вил­ся в Испа­нию» (6. 3—4. Пер. А. П. Каж­да­на). При­мер­но то же пишет Экс­у­перан­ций: «Кон­су­лы высту­пи­ли [в поход] и, хотя Сер­то­рий тому про­ти­во­дей­ст­во­вал, допу­сти­ли обще­ние меж­ду сво­им и сул­лан­ским вой­ском. Совер­ши­лась изме­на, и всё вой­ско пере­шло на сто­ро­ну Сул­лы» (7. 45Z. Отно­си­тель­но обо­их кон­су­лов Экс­у­перан­ций, конеч­но, оши­ба­ет­ся).

Иная вер­сия у Аппи­а­на: «Сци­пи­он отло­жил окон­ча­тель­ный ответ и отпра­вил вест­ни­ком Сер­то­рия [сооб­щить об] усло­ви­ях пере­го­во­ров сво­е­му това­ри­щу по долж­но­сти, Нор­ба­ну, вой­ска же про­тив­ни­ков оста­ва­лись в без­дей­ст­вии, ожи­дая отве­та Нор­ба­на. Сер­то­рий на пути захва­тил Суэс­су⁴⁷, быв­шую на сто­роне Сул­лы. Сул­ла выра­зил за это пре­тен­зию Сци­пи­о­ну, а послед­ний, или пото­му, что он знал о том, что про­изо­шло с Суэс­сой, или пото­му, что он не полу­чил ещё отве­та от Нор­ба­на, — образ дей­ст­вия Сер­то­рия, дей­ст­ви­тель­но, был неожи­дан­ным, — ото­слал Сул­ле залож­ни­ков. Немед­лен­но после это­го армия Сци­пи­о­на, обви­нив­шая кон­су­лов с.11 в бес­при­чин­ном захва­те Суэс­сы во вре­мя пере­ми­рия и в отсыл­ке залож­ни­ков, чего никто не тре­бо­вал, тай­но согла­си­лась перей­ти на сто­ро­ну Сул­лы, когда он подой­дёт бли­же. После того как это про­изо­шло, тот­час же всё вой­ско Сци­пи­о­на пере­шло на сто­ро­ну Сул­лы, так что послед­ний захва­тил кон­су­ла Сци­пи­о­на и его сына Луция, кото­рые оста­ва­лись одни из все­го вой­ска в шат­ре… Сци­пи­о­на и его сына, не будучи в состо­я­нии их пере­убедить, Сул­ла ото­слал обрат­но, не при­чи­нив им ника­ко­го вреда» (I. 85. 384 — 86. 388. Пер. С. А. Жебелё­ва с уточ­не­ни­я­ми)⁴⁸.

Про­ис­шед­шее вызва­ло самые раз­но­ре­чи­вые ком­мен­та­рии учё­ных. «И в Риме, и в лаге­ре само­го Сци­пи­о­на были люди, кото­рые име­ли осно­ва­ния нена­видеть Сул­лу и не жела­ли ника­ко­го согла­ше­ния с ним⁴⁹. Одним из наи­бо­лее извест­ных в их чис­ле был пре­тор Кв. Сер­то­рий», кото­ро­му Сул­ла в своё вре­мя поме­шал стать пле­бей­ским три­бу­ном. «К несча­стью для себя, Сци­пи­он теперь назна­чил тако­го чело­ве­ка для отправ­ки сооб­ще­ния Нор­ба­ну. Одна­ко, по-види­мо­му, у него не было дру­го­го выбо­ра — он сде­лал так пото­му, что Сер­то­рий, веро­ят­но, являл­ся офи­це­ром наи­бо­лее высо­ко­го ран­га в его армии», — пишет А. Кив­ни⁵⁰. А. Шуль­тен счи­та­ет, что Сер­то­рий, сры­вая пере­го­во­ры, хотел спа­сти армию, в рядах кото­рой актив­но дей­ст­во­ва­ли сул­лан­ские аги­та­то­ры, от окон­ча­тель­но­го раз­ва­ла⁵¹.

Одна­ко речь мог­ла идти не толь­ко о жела­нии сорвать пере­го­во­ры: в слу­чае отступ­ле­ния обла­да­ние Суэс­сой обес­пе­чи­ва­ло без­опас­ный отход по Аппи­е­вой доро­ге и отре­за­ло бы Сул­лу от доли­ны Лири­са⁵². Стра­те­ги­че­ская важ­ность горо­да про­яви­лась, в част­но­сти, в том, что для его захва­та Сер­то­рий откло­нил­ся от пути на Капую⁵³.

Како­вы бы ни были при­чи­ны это­го поступ­ка (одна дру­гую не исклю­ча­ет), не вполне ясно, когда имен­но пере­шла Суэс­са Аврун­ка на сто­ро­ну Сул­лы — из рас­ска­за Аппи­а­на как буд­то сле­ду­ет, что уже к это­му вре­ме­ни Суэс­са опре­де­ли­ла свою пози­цию. Одна­ко выска­зы­ва­лось весь­ма резон­ное пред­по­ло­же­ние, что жите­ли горо­да заяви­ли о сво­ей под­держ­ке буду­ще­го дик­та­то­ра не до, а во с.12 вре­мя пере­го­во­ров, и тогда имен­но они, а не Сер­то­рий ока­за­лись нару­ши­те­ля­ми пере­ми­рия⁵⁴.

С этим вопро­сом свя­зан ещё один: дей­ст­во­вал ли Сер­то­рий по соб­ст­вен­ной ини­ци­а­ти­ве или по при­ка­зу кон­су­ла? Аппи­ан назы­ва­ет акцию по захва­ту горо­да стран­ной (ἀλ­λο­κότῳ), да и Сци­пи­он, судя по рас­ска­зу того же авто­ра, поспе­шил про­де­мон­стри­ро­вать свою непри­част­ность к слу­чив­ше­му­ся, из чего как буд­то сле­ду­ет, что Сер­то­рий дей­ст­во­вал на свой страх и риск⁵⁵. Дру­гие исто­ри­ки допус­ка­ют обе воз­мож­но­сти⁵⁶. Ф. Гар­сиа Мора реши­тель­но утвер­жда­ет, что Сци­пи­он сам пору­чил захва­тить Суэс­су, ина­че откуда у Сер­то­рия были бы вой­ска для такой опе­ра­ции?⁵⁷ Ещё даль­ше пошёл К. Г. Рий­ко­ек. Он оспо­рил утвер­жде­ние Кив­ни, соглас­но кото­ро­му Сци­пи­о­ну при­шлось отпра­вить к Нор­ба­ну Сер­то­рия как само­го стар­ше­го по ран­гу сре­ди офи­це­ров, ибо ранг послед­не­го в дан­ном слу­чае не имел зна­че­ния. Кро­ме того, Нор­бан явно не под­дер­жал бы идеи согла­ше­ния с Сул­лой. «Поче­му же Сци­пи­он в этой ситу­а­ции не обра­тил­ся к сена­ту, у кото­ро­го, веро­ят­но, нашёл бы одоб­ре­ние и под­держ­ку сво­их мир­ных пла­нов?» И, нако­нец, поче­му Сер­то­рия не при­влек­ли к отве­ту? «Толь­ко тем, что Сци­пи­он пла­ни­ро­вал захват Суэс­сы, и мож­но объ­яс­нить, поче­му кон­сул дове­рил одно­му из сво­их лега­тов, к тому же опыт­но­му вое­на­чаль­ни­ку, мис­сию, для выпол­не­ния кото­рой вполне хва­ти­ло бы три­бу­на или пре­фек­та кон­ни­цы, если бы речь шла, как утвер­жда­лось, лишь о пере­да­че инфор­ма­ции». Но это не всё. Учё­ный пред­ло­жил весь­ма ори­ги­наль­ную трак­тов­ку все­го замыс­ла кон­су­ла: «После пора­же­ния кол­ле­ги Сци­пи­о­ну ста­ло ясно, что его армия в бит­ве с вете­ра­на­ми Сул­лы будет точ­но так же раз­би­та. Но если пря­мое столк­но­ве­ние гро­зи­ло раз­гро­мом, то мож­но было хотя бы попы­тать­ся победить Сул­лу его же ору­жи­ем. В том слу­чае, если бы нача­лись мир­ные кон­так­ты меж­ду сол­да­та­ми обе­их сто­рон, вполне мож­но было попро­бо­вать апел­ли­ро­вать к лояль­но­сти рядо­во­го соста­ва сул­лан­ской армии по отно­ше­нию к закон­но­му пра­ви­тель­ству и пере­тя­нуть их на свою сто­ро­ну. Такой образ дей­ст­вий был рис­ко­ван­ным, но не бес­пер­спек­тив­ным», тем более что сам Сул­ла писал о сво­их сомне­ни­ях в вер­но­сти ему армии (Plut. Sul­la. 27. 11). с.13 Оче­вид­но, что от этой-то так­ти­ки Сер­то­рий и отго­ва­ри­вал коман­дую­ще­го. Видя, что затея с аги­та­ци­ей в рядах сул­лан­ской армии про­ва­ли­ва­ет­ся, Сци­пи­он, воз­мож­но, решил отсту­пить к Суэс­се, захват кото­рой закры­вал про­тив­ни­ку доступ в доли­ну ниж­не­го Лири­са и мешал ему дви­гать­ся на север. Одна­ко все пла­ны рух­ну­ли, и армия пере­шла на сто­ро­ну непри­я­те­ля⁵⁸.

Эта вер­сия заслу­жи­ва­ет само­го серь­ёз­но­го рас­смот­ре­ния. Рий­ко­ек не вполне прав, счи­тая не обя­за­тель­ной отправ­ку к Нор­ба­ну имен­но Сер­то­рия — ведь он как участ­ник пере­го­во­ров мог бы луч­ше всех обри­со­вать ситу­а­цию. То, что Сер­то­рия не при­влек­ли к ответ­ст­вен­но­сти, понят­но — он уже нахо­дил­ся вне пре­де­лов дося­гае­мо­сти, а дру­гие мари­ан­ские лиде­ры мог­ли счи­тать его дей­ст­вия пра­виль­ны­ми. Нако­нец, вполне понят­но, поче­му Сци­пи­он обра­тил­ся к Нор­ба­ну — сенат, конеч­но, мог рати­фи­ци­ро­вать мир с Сул­лой, но если бы его не при­знал Нор­бан, обла­дав­ший реаль­ной бое­вой силой, согла­сие pat­res вряд ли име­ло бы решаю­щее зна­че­ние.

Одна­ко осталь­ные аргу­мен­ты Рий­ко­е­ка и Гар­сиа Мора зву­чат доста­точ­но убеди­тель­но, и весь­ма веро­ят­но, что Сци­пи­он знал о пред­сто­я­щем захва­те Суэс­сы. Но вот пред­по­ло­же­ние о том, буд­то он сам соби­рал­ся аги­ти­ро­вать вои­нов буду­ще­го дик­та­то­ра в поль­зу «закон­ной» вла­сти, пред­став­ля­ет­ся невер­ным: в опи­са­нии собы­тий под Теа­ном у Аппи­а­на явно чув­ст­ву­ет­ся вли­я­ние мему­а­ров Сул­лы⁵⁹ или како­го-либо про­сул­лан­ско­го источ­ни­ка. Сомни­тель­но, что они обо­шли бы вни­ма­ни­ем бес­по­лез­ную попыт­ку рас­про­па­ган­ди­ро­вать вои­нов Сул­лы — хотя бы с целью высме­ять её. Более логич­ной пред­став­ля­ет­ся сле­дую­щая ситу­а­ция: в усло­ви­ях пора­же­ния Нор­ба­на сол­да­ты вто­рой кон­суль­ской армии пред­по­чли ока­зать дав­ле­ние на коман­дую­ще­го и заста­вить его тем самым пой­ти на пере­го­во­ры. Сер­то­рий про­те­сто­вал, но в слу­чае пре­кра­ще­ния пере­го­во­ров оста­ва­лось лишь отсту­пать. Это мог­ло при­ве­сти к раз­ва­лу демо­ра­ли­зо­ван­ной армии. Сци­пи­он тянул вре­мя, явно рас­счи­ты­вая на под­ход Нор­ба­на, кото­рый сохра­нил часть вой­ска, но без­успеш­но. К тому же от мари­ан­цев отпа­ла стра­те­ги­че­ски важ­ная Суэс­са. Теперь уже кон­сул встре­во­жил­ся не на шут­ку и отпра­вил с.14 Сер­то­рия в Капую, велев по доро­ге захва­тить Суэс­су. Легат выпол­нил при­каз, но это не спас­ло поло­же­ния. Воз­мож­но, имен­но дав­ле­ние вои­нов (или, ско­рее, цен­ту­ри­о­нов, кото­рых было мень­ше, а пото­му они про­ще под­да­ва­лись воздей­ст­вию, не гово­ря уже о том, что имен­но они дер­жа­ли в руках армию), кото­рых под­го­во­ри­ли сул­лан­ские аги­та­то­ры, заста­ви­ло Сци­пи­о­на выдать залож­ни­ков вра­же­ско­му пол­ко­вод­цу. То, что выда­чи никто не про­сил (τῶν ὁμή­ρων οὐκ ἀπαι­τουμέ­νων ἀπο­πέμ­ψει), каса­ет­ся лишь отсут­ст­вия фор­маль­но­го тре­бо­ва­ния со сто­ро­ны Сул­лы, кото­рый пре­крас­но обо­шёл­ся и без это­го и лиш­ний раз поста­вил кон­су­ла в глу­пое поло­же­ние. Посколь­ку дав­ле­ние на Сци­пи­о­на с целью воз­вра­ще­ния залож­ни­ков ока­зы­ва­лось навер­ня­ка неглас­но⁶⁰, дру­гие об этом не зна­ли и воз­му­ти­лись. Сци­пи­он окон­ча­тель­но лишил­ся авто­ри­те­та, и армия пере­шла на сто­ро­ну Сул­лы. Фра­за Ливия, что тот соби­рал­ся штур­мо­вать лагерь (Per. 85), — либо рито­ри­че­ское пре­уве­ли­че­ние, либо невер­ное истол­ко­ва­ние дви­же­ния войск Сул­лы к лаге­рю Сци­пи­о­на — не для при­сту­па, конеч­но, а для бра­та­ния.

Како­вы же были цели буду­ще­го дик­та­то­ра, когда он всту­пал в пере­го­во­ры с кон­су­лом? Мир­ные пред­ло­же­ния Сул­ла делал и Нор­ба­ну, но тот отверг их (Liv. Per. 85). Озна­ча­ло ли это искрен­нее стрем­ле­ние Сул­лы к миру, как счи­та­ют неко­то­рые учё­ные⁶¹? Весь­ма сомни­тель­но, если вспом­нить, насколь­ко жёст­ко вёл он себя во вре­мя пере­го­во­ров с сена­том в 85—84 гг.⁶² Речь шла ско­рее о его стрем­ле­нии изо­бра­зить из себя миротвор­ца, но глав­ное — любое согла­ше­ние, как вер­но заме­тил Р. Сигер, пре­вра­ща­ло Сул­лу в пове­ли­те­ля Рима⁶³. При любом исхо­де пере­го­во­ров он, таким обра­зом, ниче­го не терял, в слу­чае успе­ха обре­тая власть, а в слу­чае про­ва­ла полу­чая воз­мож­ность пере­ло­жить ответ­ст­вен­ность за после­дую­щее кро­во­про­ли­тие на вра­гов, что в ито­ге и сде­лал: После победы Сул­ла объ­явил, что рас­пра­вит­ся с теми, «кто помо­гал его вра­гам с того дня, когда кон­сул Сци­пи­он не выпол­нил заклю­чён­но­го с ним согла­ше­ния» (App. BC. I. 95. 441). Меж­ду тем нет ника­кой уве­рен­но­сти в том, что такое согла­ше­ние дей­ст­ви­тель­но состо­я­лось, а не было про­па­ган­дист­ской выдум­кой Сул­лы⁶⁴.

с.15 Но соби­рал­ся ли Сул­ла с само­го нача­ла пере­ма­ни­вать на свою сто­ро­ну армию кон­су­ла, как то сле­ду­ет из Плу­тар­ха и Аппи­а­на (Plut. Sul­la. 28. 2—5; App. BC. I. 85. 383)⁶⁵? Дума­ет­ся, это неко­то­рое пре­уве­ли­че­ние. Ско­рее все­го, буду­щий дик­та­тор рас­смат­ри­вал такое раз­ви­тие собы­тий лишь как один из вари­ан­тов — перед ним был всё-таки не само­зва­ный коман­дую­щий Фим­брия, чья армия к тому же усту­па­ла его соб­ст­вен­ной чис­лен­но, а кон­сул рим­ско­го наро­да, сам рас­по­ла­гав­ший более круп­ным вой­ском. Но то, что Сул­ла не побо­ял­ся сбли­зить­ся с пре­вос­хо­дя­щи­ми сила­ми вра­га, гово­рит о его уве­рен­но­сти в не слиш­ком воин­ст­вен­ном настрое непри­я­те­лей (или их невы­со­ких бое­вых каче­ствах, кото­рые поз­во­ли­ли Сул­ле вый­ти сухим из воды в слу­чае боя или вооб­ще вовре­мя отсту­пить). Но сво­их аги­та­то­ров он заслал, по-види­мо­му, сра­зу, и это себя оправ­да­ло, бла­го его аген­ты уже име­ли опыт работы с сол­да­та­ми Фим­брии. Но то, что Сул­ла тянул вре­мя, мог­ло быть свя­за­но не толь­ко и, воз­мож­но, даже не столь­ко с жела­ни­ем подоль­ше под­вер­гать вра­же­скую армию интен­сив­но­му «про­мы­ва­нию моз­гов», сколь­ко со стрем­ле­ни­ем под­тя­нуть резер­вы — это ста­ло бы лиш­ним козы­рем в аги­та­ци­он­ной рабо­те в непри­я­тель­ском лаге­ре. Но в любом слу­чае Цице­рон имел осно­ва­ния для свой сар­ка­сти­че­ской оцен­ки поведе­ния Сул­лы: pa­cem cum Sci­pio­ne Sul­la si­ve fa­cie­bat si­ve si­mu­la­bat (Phil. XIII. 2).

«Мне кажет­ся, что несча­стье Сци­пи­о­на обна­ру­жи­ло недо­ста­ток в нём спо­соб­но­сти коман­до­вать, коль ско­ро всё вой­ско без его ведо­ма мог­ло заклю­чить столь важ­ный дого­вор» (μοι δο­κεῖ τό­δε οὐ στρα­τηγοῦ πα­θεῖν ὁ Σκι­πίων ἀγνοήσας ὅλου στρα­τοῦ το­σήν­δε συν­θή­κην), — заме­ча­ет по пово­ду слу­чив­ше­го­ся Аппи­ан (BC. I. 85. 387). Ж. Арман пишет о неспо­соб­но­сти Сци­пи­о­на пред­у­смот­реть реак­цию вои­нов на свои дей­ст­вия и вооб­ще дер­жать их в пови­но­ве­нии, а заод­но про­во­дит парал­лель меж­ду Сер­то­ри­ем и Фим­бри­ей с одной сто­ро­ны и Сци­пи­о­ном и Вале­ри­ем Флак­ком — с дру­гой⁶⁶. Пер­вое воз­ра­же­ний не вызы­ва­ет, а вот вто­рое, воз­мож­но, явля­ет­ся пре­уве­ли­че­ни­ем, ибо, как мы виде­ли, есть осно­ва­ния для серь­ёз­ных сомне­ний в пол­ном отсут­ст­вии согла­сия меж­ду коман­дую­щим с.16 и лега­том, ина­че Сци­пи­он не дал бы Сер­то­рию столь ответ­ст­вен­ное пору­че­ние.

Но если кон­сул всё-таки был при­ча­стен к захва­ту Суэс­сы, то поче­му же этот факт не отра­зил­ся в про­сул­лан­ской тра­ди­ции? Объ­яс­нить это мож­но, как пред­став­ля­ет­ся, несколь­ки­ми при­чи­на­ми. Сле­ду­ет отме­тить, что Сци­пи­он при­над­ле­жал к одной из слав­ней­ших фами­лий Рима, и авто­ры, сочув­ст­во­вав­шие делу ноби­ли­те­та, пред­по­чли не обли­чать в веро­лом­стве ари­сто­кра­та без­упреч­но­го про­ис­хож­де­ния, а всё сва­лить на без­род­но­го Сер­то­рия. Этот вари­ант устра­и­вал даже тех писа­те­лей, кото­рые не соби­ра­лись обе­лять Сци­пи­о­на в силу каких бы то ни было при­чин — вое­на­чаль­ник, чьи­ми при­ка­за­ми с лёг­ко­стью пре­не­бре­га­ет легат, выглядел в их гла­зах ещё более жал­ко, неже­ли тот, кто сорвал пере­ми­рие.

Итак, Сци­пи­он остал­ся без вои­нов, одна­ко был отпу­щен Сул­лой. Дио­дор рас­ска­зы­ва­ет, что вели­ко­душ­ный победи­тель дал ему кон­ный эскорт, а лишив­ший­ся армии кон­сул сло­жил с себя зна­ки сво­ей вла­сти. Всад­ни­ки доста­ви­ли Сци­пи­о­на в город по его выбо­ру, где он (оче­вид­но, уже остав­лен­ный кава­ле­ри­ста­ми) вновь при­нял кон­суль­ские инсиг­нии и коман­до­ва­ние над арми­ей (XXXVIII. 16).

Рас­сказ этот осно­ван, несо­мнен­но, на про­сул­лан­ских источ­ни­ках и при­зван про­де­мон­стри­ро­вать мило­сер­дие Сул­лы⁶⁷. Поэто­му вполне веро­ят­но, что поведе­ние Сци­пи­о­на здесь по кон­трасту наме­рен­но пред­став­ле­но в столь непри­гляд­ном виде — сло­же­ние инсиг­ний⁶⁸, как счи­та­ют иссле­до­ва­те­ли, озна­ча­ло отказ от даль­ней­шей борь­бы, а её про­дол­же­ние выгляде­ло как нару­ше­ние сло­ва⁶⁹. Но в целом изло­же­ние Дио­до­ра вполне прав­до­по­доб­но — буду­щий дик­та­тор про­явил насмеш­ли­вое почте­ние к кон­су­лу, пре­до­ста­вив ему защи­ту, кото­рой не обес­пе­чи­ла ему соб­ст­вен­ная армия⁷⁰. «Это был послед­ний акт мило­сер­дия Сул­лы в той войне»⁷¹.

Сци­пи­он дей­ст­ви­тель­но при­нял коман­до­ва­ние над новой арми­ей. Плу­тарх рас­ска­зы­ва­ет, что тот напал на Пом­пея — т. е. под его нача­лом появи­лись новые силы⁷². «Но не успе­ли ещё оба вой­ска пустить в ход дро­ти­ки, как вои­ны Сци­пи­о­на, при­вет­ст­вуя вои­нов Пом­пея, пере­шли на его сто­ро­ну, Сци­пи­о­ну же при­шлось с.17 бежать» (Plut. Pomp. 7. 5. Пер. Г. А. Стра­та­нов­ско­го). Ф. Инар ком­мен­ти­ру­ет это сле­дую­щим обра­зом: все пом­ни­ли слу­чив­ше­е­ся под Теа­ном, «и, без сомне­ния, не нуж­но было боль­шо­го крас­но­ре­чия, чтобы убедить этих людей поки­нуть пол­ко­во­д­ца, создав­ше­го себе такую достой­ную сожа­ле­ния репу­та­цию»⁷³. Воз­мож­но, Плу­тарх наме­рен­но «ском­кал» собы­тия — даже если вои­ны не успе­ли ещё вос­поль­зо­вать­ся дро­ти­ка­ми, это не зна­чит, что перед сра­же­ни­ем не было про­веде­но хоть какой-то аги­та­ци­он­ной работы — ведь мог­ло хва­тить несколь­ких выкри­ков из рядов непри­я­те­ля, чтобы всё обер­ну­лось таким обра­зом, осо­бен­но если сол­да­ты кон­су­ла не хоте­ли сра­жать­ся. Но не исклю­чён и дру­гой вари­ант: столк­но­ве­ние име­ло место имен­но в Пицене⁷⁴, и вои­ны пер­вых рядов мог­ли быть набра­ны неза­дол­го до это­го в сосед­них селе­ни­ях⁷⁵ — их поведе­ние ста­но­вит­ся ещё более понят­ным, если вспом­нить о том огром­ном вли­я­нии, кото­рым поль­зо­вал­ся Пом­пей в тех кра­ях (Plut. Pomp. 6. 1). Ф. Инар пред­по­ла­га­ет, что неза­дач­ли­вый коман­дую­щий не бежал, а был отпу­щен Пом­пе­ем⁷⁶. Доволь­но стран­но, одна­ко, что Плу­тарх, подроб­но опи­сы­ваю­щий мило­сер­дие моло­до­го пол­ко­во­д­ца по отно­ше­нию к про­вин­ци­а­лу Стен­ниду (Pomp. 10. 11—13), умол­чал об осво­бож­де­нии кон­су­ла рим­ско­го наро­да. Веро­ят­нее, что неза­дач­ли­вый вое­на­чаль­ник успел бежать.

После это­го Сци­пи­он исче­за­ет из рим­ской поли­ти­ки. Мы узна­ём лишь, что он попал в пер­вые же про­скрип­ции (Oros. V. 21. 3)⁷⁷. Но если за това­ри­щем Сци­пи­о­на по кон­су­ла­ту Нор­ба­ном посла­ли даже на Родос, что вынуди­ло его к само­убий­ству⁷⁸, то пото­мок победи­те­ля Антио­ха спо­кой­но дожи­вал свои дни в Мас­си­лии — Цице­рон рас­ска­зы­ва­ет, что там опаль­но­го посе­щал его зять Пуб­лий Сестий, пле­бей­ский три­бун 57 г. (Pro Sest. 7).

Чем объ­яс­нить такое мило­сер­дие Сул­лы, обыч­но столь жесто­ко­го к сво­им вра­гам? Ф. Инар видит при­чи­ну это­го в знат­но­сти Сци­пи­о­на, пред­ста­ви­те­ля про­слав­лен­но­го рода, а так­же в его пози­ции в 85 г., когда он, будучи намест­ни­ком Македо­нии, не повер­нул ору­жие про­тив буду­ще­го дик­та­то­ра⁷⁹. А. Кив­ни пишет, что Сул­ла не забы­вал добра — ведь в 83 г. Сци­пи­он согла­сил­ся всту­пить с ним в пере­го­во­ры⁸⁰. Пози­ция Сци­пи­о­на во вре­мя македон­ско­го с.18 намест­ни­че­ства — аргу­мент спор­ный, посколь­ку как мы виде­ли, Сци­пи­о­на, воз­мож­но, в 80-х гг. не было на Бал­ка­нах. Что же каса­ет­ся утвер­жде­ния А. Кив­ни, буд­то Сул­ла не забы­вал добра, то это само по себе уже спор­но, да и позд­нее Сци­пи­он всё рав­но вновь высту­пил про­тив него. Поэто­му оста­ёт­ся пола­гать, что решаю­щую роль сыг­ра­ли про­ис­хож­де­ние кон­су­ла 83 г. и то, что, несмот­ря на дву­крат­ную попыт­ку про­ти­во­сто­ять Сул­ле, всё же в чис­ло его наи­бо­лее ярых недру­гов не вхо­дил. Сре­ди жертв дик­та­то­ра ока­зал­ся лишь один столь же знат­ный чело­век — пре­то­рий Марк Юний Брут (прав­да, не каз­нён­ный, а покон­чив­ший с собой: Liv. Per. 89), но он-то как раз был ста­рым вра­гом Сул­лы — ещё в 88 г. его после взя­тия Рима вме­сте с 10 дру­ги­ми сто­рон­ни­ка­ми Мария и Суль­пи­ция объ­яви­ли вне зако­на (App. BC. I. 60. 271), и ему при­шлось спа­сать­ся бег­ст­вом в Испа­нию (Gran. Lic. XXXV. 16F).

Впро­чем, К. С. Мак­кей отверг обще­при­ня­тое мне­ние о том, что дик­та­тор поми­ло­вал Сци­пи­о­на. Аргу­мен­ты учё­но­го тако­вы. Вслед за Э. Бэди­а­ном он пред­по­ло­жил, что у Цице­ро­на в речи «За Сестия» речь идёт не о кон­су­ле 83 г., а о его сыне. Отец же послед­не­го был убит людь­ми Сул­лы. В Scho­lia Bo­bien­sia (126 St.) упо­ми­на­ет­ся о смер­ти Сци­пи­о­на в Мас­си­лии или apud Stoe­cha­das in­su­las, на кото­рые послед­ний, по мне­нию К. С. Мак­кея, бежал, спа­са­ясь от аген­тов дик­та­то­ра. Кро­ме того, Вел­лей Патер­кул писал (II. 25. 3), что до победы в граж­дан­ской войне не было нико­го мяг­че Сул­лы, а после неё — нико­го сви­ре­пее его (ut dum vin­cit, mi­tis ac ius­tis­si­mo le­nior, post vic­to­riam audi­to fue­ri cru­de­lior), а затем добав­ля­ет­ся, что и Сер­то­рия, и кон­су­ла (т. е. Сци­пи­о­на), попав­ших в его руки, он отпу­стил невреди­мы­ми⁸¹, и вооб­ще являл собою «при­мер наи­выс­шей двой­ст­вен­но­сти и про­ти­во­ре­чи­во­сти духа» (dup­li­cis ac di­ver­sis­si­mi ani­mi con­spi­ce­re­tur exemplum). Цице­рон пишет Атти­ку, что не видит выхо­да в усло­ви­ях граж­дан­ской вой­ны, кро­ме раз­ве уча­сти Муция Сце­во­лы или Луция Сци­пи­о­на (Ad Att. IX. 15. 2). К. С. Мак­кей усмат­ри­ва­ет в этом намёк на после­дую­щую рас­пра­ву со Сци­пи­о­ном⁸².

А. Кив­ни не согла­сил­ся с аргу­мен­та­ци­ей К. С. Мак­кея. Как пред­по­ла­га­ет­ся, Сци­пи­он родил­ся при­мер­но в 130 г., визит же к с.19 нему Сестия состо­ял­ся в 60-х годах, а пото­му он вполне мог быть ещё жив. Сци­пи­он назван ex­pul­sus, и если это сын кон­су­ла, то весь­ма веро­ят­но, что он тоже был проскри­би­ро­ван и вряд ли ушёл бы от аген­тов дик­та­то­ра, если бы они име­ли при­каз убить его отца. Сооб­ще­ние авто­ра Scho­lia Bo­bien­sia мож­но пони­мать таким обра­зом, что Сци­пи­он при­был на ост­ро­ва про­сто при­ят­но про­ве­сти вре­мя, осо­бен­но если учесть харак­тер мест­ной рас­ти­тель­но­сти и мяг­кий кли­мат Стой­хад­ских ост­ро­вов. Невоз­мож­но усмот­реть намёк на убий­ство кон­су­ла 83 г. и в тек­сте Вел­лея Патер­ку­ла — упо­ми­на­ние об осво­бож­де­нии Сци­пи­о­на и Сер­то­рия харак­те­ри­зу­ет не жесто­кость Сул­лы после победы, а его мило­сер­дие в ходе граж­дан­ской вой­ны. Цице­рон же име­ет в виду, что оста­ёт­ся либо уме­реть, как Сце­во­ле, либо жить, не играя ника­кой роли в поли­ти­ке, как Сци­пи­о­ну, так что о рас­пра­ве с послед­ним сло­ва ора­то­ра не свиде­тель­ст­ву­ют⁸³. Дово­ды Кив­ни, как пред­став­ля­ют­ся, поз­во­ля­ют отверг­нуть точ­ку зре­ния Мак­кея. Что же каса­ет­ся пред­по­ло­же­ния Бэди­а­на о том, буд­то Цице­рон в речи «За Сестия» имел в виду сына Сци­пи­о­на, а не его само­го, то ора­тор ско­рее все­го ого­во­рил бы это обсто­я­тель­ство, ибо вто­рой был куда извест­нее пер­во­го хотя бы в силу сво­его преж­не­го поло­же­ния.

Год смер­ти кон­су­ля­ра неиз­ве­стен. Ф. Мюн­цер счи­та­ет, что тот скон­чал­ся вско­ре после при­бы­тия в Мас­си­лию⁸⁴. С дру­гой сто­ро­ны, ука­за­ние Цице­ро­на на визит к нему в Мас­си­лию поз­во­ля­ет думать, что он про­жил ещё доволь­но дол­го⁸⁵, но лишь в том слу­чае, если ора­тор имел в виду кон­су­ла 83 г., а не его сына. В поли­ти­ке Сци­пи­он в любом слу­чае более ника­кой роли не играл.

Таков был жиз­нен­ный путь потом­ка победи­те­ля Антио­ха. Поче­му он ока­зал­ся в рядах мари­ан­цев? М. Лова­но счи­та­ет, что Сци­пи­он высту­пил на сто­роне мари­ан­ско­го режи­ма не из каких-то ради­каль­ных поли­ти­че­ских убеж­де­ний, а про­сто защи­щая Рес­пуб­ли­ку от Сул­лы⁸⁶. Но ведь они не допу­сти­ли бы его к вла­сти, если бы не были уве­ре­ны в нём. Сто­ит вспом­нить об одном обсто­я­тель­стве, на кото­рое ука­зы­вал ещё Р. Сайм⁸⁷, а при­ме­ни­тель­но к наше­му сюже­ту — Б. Фрир⁸⁸: фами­лия Сци­пи­о­нов нахо­ди­лась уже в явном упад­ке. Послед­ний раз перед 83 г. её пред­ста­ви­тель добил­ся выс­шей с.20 маги­ст­ра­ту­ры в 134 г. — Сци­пи­он Эми­ли­ан. Кон­сул 111 г. при­над­ле­жал к дру­гой вет­ви фами­лии — Сци­пи­о­нам Нази­кам⁸⁹. Вале­рий Мак­сим опи­сы­ва­ет слу­чай, отно­си­мый обыч­но к кон­цу II в.⁹⁰: когда Гнею Кор­не­лию Сци­пи­о­ну выпа­ла по жре­бию одна из испан­ских про­вин­ций, то сенат запре­тил ему туда ехать, сочтя, что он из-за сво­его непо­до­баю­ще­го обра­за жиз­ни (prop­ter vi­tae in­ho­nes­tum ac­tum) не смо­жет на долж­ном уровне выпол­нять функ­ции намест­ни­ка, rec­te fa­ce­re nes­ci­ret (Val. Max. VI. 3. 3). Есте­ствен­но, об ува­же­нии к Сци­пи­о­нам этот эпи­зод не свиде­тель­ст­ву­ет⁹¹. Мари­ан­цы, обле­кая Сци­пи­о­на Ази­ат­ско­го кон­суль­ски­ми пол­но­мо­чи­я­ми, мог­ли не сомне­вать­ся: стре­мясь вер­нуть сла­ву сво­ей фами­лии, он будет сра­жать­ся не за страх, а за совесть. И они не ошиб­лись.

Был ли Сци­пи­он пред­ста­ви­те­лем «уме­рен­ной» пар­тии, стре­мив­шей­ся к мир­но­му уре­гу­ли­ро­ва­нию кон­флик­та, как ино­гда счи­та­ет­ся⁹²? Для тако­го выво­да недо­ста­точ­но осно­ва­ний: про его пози­цию в 85 г. во вре­мя мало­ве­ро­ят­но­го намест­ни­че­ства в Македо­нии уже гово­ри­лось, а вступ­ле­ние в пере­го­во­ры с Сул­лой было вызва­но, по-види­мо­му, настро­е­ни­ем вой­ска, не гово­ря уже о том, что он отка­зал­ся перей­ти на сто­ро­ну буду­ще­го дик­та­то­ра и даже собрал новую армию⁹³. Впро­чем, послед­нее мог­ло быть вызва­но обидой на Сул­лу, кото­рый уни­зил его, пере­ма­нив на свою сто­ро­ну кон­суль­скую армию. Но что бы ни было, ему не уда­лось воз­ро­дить сла­ву Сци­пи­о­нов. Звезда вели­кой фами­лии зака­ти­лась навсе­гда.