За что Красс возненавидел Цицерона (Plut. Crass. 13. 3—5)?*

с.627 В жиз­не­опи­са­нии Крас­са (13. 3—5), рас­ска­зы­вая о заго­во­ре Кати­ли­ны и собы­ти­ях октяб­ря 63 г. (здесь и далее — до н. э.), Плу­тарх сооб­ща­ет сле­дую­щее: «Во вре­мя вели­ких собы­тий, [свя­зан­ных] с Кати­ли­ной и едва не нис­про­верг­нув­ших Рим, некое подо­зре­ние кос­ну­лось Крас­са, и высту­пил чело­век, назвав­ший [его] заго­вор­щи­ком, [но] никто не пове­рил. Так­же и Цице­рон в неко­ем про­из­веде­нии откро­ве­нен и воз­ла­га­ет вину на Крас­са и Цеза­ря. Но это про­из­веде­ние изда­но после смер­ти обо­их, а в [сочи­не­нии] “О кон­суль­стве” Цице­рон гово­рит, что ночью Красс при­шел к нему, доста­вив пись­мо, сооб­щаю­щее о Кати­лине, и таким обра­зом под­твер­див [суще­ст­во­ва­ние] заго­во­ра. Красс же все­гда нена­видел Цице­ро­на из-за это­го (δια τοϋτο)»¹.

За что же Красс нена­видел Цице­ро­на? Ясно, что не за обви­не­ния, опуб­ли­ко­ван­ные толь­ко после его смер­ти². Наи­бо­лее есте­ствен­но истол­ко­вать текст в том смыс­ле, что нена­висть была вызва­на инци­ден­том с пись­мом или рас­ска­зом Цице­ро­на о нем в сочи­не­нии «О сво­ем кон­суль­стве». Одна­ко мог ли Цице­рон изо­бра­зить помощь, доб­ро­воль­но ока­зан­ную ему в раз­об­ла­че­нии заго­во­ра, как недо­стой­ный посту­пок и поста­вить его в вину Крас­су? Это крайне мало­ве­ро­ят­но. И напро­тив, если на Крас­са пада­ли подо­зре­ния в соуча­стии в заго­во­ре, такое свиде­тель­ство Цице­ро­на было бы ему очень полез­но.

Иссле­до­ва­те­ли раз­ре­ша­ют эту труд­ность раз­ны­ми спо­со­ба­ми. А. Гард­зет­ти пред­по­ло­жил, что в сочи­не­нии «О сво­ем кон­суль­стве» Цице­рон, по мне­нию Крас­са, несвоевре­мен­но и неосто­рож­но раз­гла­сил сведе­ния, рас­кры­вав­шие какие-то тем­ные сто­ро­ны дея­тель­но­сти тех или иных лиц в этот тяже­лый пери­од³. Одна­ко, как сле­ду­ет из дру­гих источ­ни­ков (Plut. Cic. 15; Dio Cass. XXXVII. 31. 1, подроб­ное рас­смот­ре­ние см. ниже), Красс наме­рен­но явил­ся к Цице­ро­ну со свиде­те­ля­ми, а на сле­дую­щий день это пись­мо было зачи­та­но на заседа­нии сена­та — сле­до­ва­тель­но, он не стре­мил­ся скры­вать свои дей­ст­вия. Пред­ло­жен­ное А. Гард­зет­ти объ­яс­не­ние выглядит весь­ма неопре­де­лен­ным, и иссле­до­ва­тель добав­ля­ет к нему, что Плу­тарх, воз­мож­но, пре­уве­ли­чи­ва­ет враж­ду Крас­са к Цице­ро­ну и невер­но ее объ­яс­ня­ет, так как ее глав­ной при­чи­ной было сотруд­ни­че­ство Цице­ро­на с Пом­пе­ем⁴. Б. Мар­шалл так­же пред­по­ла­га­ет у Плу­тар­ха пута­ни­цу: воз­мож­но, в сочи­не­ние «О сво­ем кон­суль­стве» Цице­рон вклю­чил какие-то иные обви­не­ния или оскорб­ле­ния в адрес Крас­са, и имен­но они, а не рас­сказ о пере­дан­ном пись­ме, вызва­ли его с.628 нена­висть⁵. Дж. Рэм­си счи­та­ет, что в свя­зи с дан­ным пись­мом Цице­рон бро­сил на Крас­са какие-то подо­зре­ния в сообщ­ни­че­стве с заго­вор­щи­ка­ми⁶ — одна­ко Плу­тарх, по-види­мо­му, ниче­го об этом не зна­ет, так как явно про­ти­во­по­став­ля­ет обви­не­ния в адрес Крас­са в посмерт­ной пуб­ли­ка­ции Цице­ро­на и его же рас­сказ об эпи­зо­де с пись­ма­ми в сочи­не­нии «О сво­ем кон­суль­стве» (ἀλλ’ οὗ­τος μὲν ὁ λό­γος ἐξε­δόθη με­τὰ τὴν ἀμφοῖν τε­λευτήν, ἐν δὲ τῷ Περὶ τῆς ὑπα­τείας…).

Дру­гие иссле­до­ва­те­ли свя­зы­ва­ют διὰ τοῦ­το Плу­тар­ха не с сочи­не­ни­ем Цице­ро­на «О сво­ем кон­суль­стве» и не с эпи­зо­дом с пись­мом, а с ины­ми обсто­я­тель­ства­ми. К. Пел­линг пред­по­ла­га­ет здесь намек на вза­им­ные подо­зре­ния и недо­ве­рие, вызван­ные тем, что Цице­рон счи­тал Крас­са при­част­ным к заго­во­ру, но обна­ру­жив­ши­е­ся толь­ко в посмерт­но опуб­ли­ко­ван­ном сочи­не­нии Цице­ро­на. Одна­ко Пел­линг отме­ча­ет, что Плу­тарх здесь не слиш­ком забо­тит­ся о логи­ке и мог бы выра­жать­ся яснее⁷. М. Бер­ти­нел­ли пола­га­ет, что Плу­тарх име­ет в виду обви­не­ния в при­част­но­сти к заго­во­ру Кати­ли­ны, кото­рые Цице­рон предъ­яв­лял Крас­су⁸. Дан­ное объ­яс­не­ние пере­кли­ка­ет­ся со свиде­тель­ст­вом Сал­лю­стия (Cat. 48. 8—9) о том, что, по мне­нию Крас­са, Цице­рон сто­ял за спи­ной донос­чи­ка Тарк­ви­ния, кото­рый в сена­те обви­нил его в при­част­но­сти к заго­во­ру (о дан­ном эпи­зо­де см. ниже). Но если при­нять эту вер­сию, то рас­сказ Плу­тар­ха выглядит еще более спу­тан­ным и бес­связ­ным: упо­мя­нув донос­чи­ка вне вся­кой свя­зи с Цице­ро­ном⁹, он пере­хо­дит к обви­не­ни­ям, кото­рые Цице­рон предъ­явил Крас­су после его смер­ти, затем изла­га­ет исто­рию с пись­мом, рас­ска­зан­ную им в сочи­не­нии «О сво­ем кон­суль­стве», а затем при помо­щи обо­рота διὰ τοῦ­το воз­вра­ща­ет­ся на два шага назад, никак это­го не пояс­няя.

Таким обра­зом, все пред­ло­жен­ные интер­пре­та­ции дан­но­го пас­са­жа пред­по­ла­га­ют у Плу­тар­ха ошиб­ку, пута­ни­цу или иска­же­ние. Пред­став­ля­ет­ся, одна­ко, что это свиде­тель­ство не толь­ко име­ет смысл имен­но в том виде, в кото­ром оно до нас дошло, но и поз­во­ля­ет немно­го про­яс­нить доволь­но зага­доч­ный эпи­зод с ано­ним­ны­ми пись­ма­ми, полу­чен­ны­ми Крас­сом. Рас­смот­рим, что еще извест­но нам об этих собы­ти­ях.

В жиз­не­опи­са­нии Цице­ро­на (15) Плу­тарх при­во­дит неко­то­рые подроб­но­сти: в этот день после обеда Крас­су пода­ли пись­ма, достав­лен­ные каким-то неиз­вест­ным и пред­на­зна­чен­ные раз­ным лицам. Красс вскрыл толь­ко посла­ние, адре­со­ван­ное ему само­му: его автор сооб­щал, что Кати­ли­на гото­вит рез­ню, и сове­то­вал ему поки­нуть город. Красс сра­зу отпра­вил­ся домой к Цице­ро­ну в обще­стве Мар­ка Мар­цел­ла и Метел­ла Сци­пи­о­на и отдал ему все пись­ма. На сле­дую­щий день Цице­рон созвал заседа­ние сена­та, раздал пись­ма адре­са­там и велел вскрыть их и про­честь вслух. Все они изве­ща­ли о зло­дей­ских замыс­лах Кати­ли­ны. Затем пре­то­рий Квинт Аррий сооб­щил, что в Этру­рии соби­ра­ют­ся отряды, а так­же при­шло изве­стие, что шай­ка Ман­лия бро­дит вокруг этрус­ских горо­дов. После это­го сенат при­нял чрез­вы­чай­ное поста­нов­ле­ние (se­na­tus con­sul­tum ul­ti­mum) и пору­чил кон­су­лам поза­бо­тить­ся, чтобы государ­ство не пре­тер­пе­ло ущер­ба.

с.629 Дион Кас­сий (XXXVII. 31. 1—2) пишет: «Когда они (Кати­ли­на и его сто­рон­ни­ки. — О. Л.) это гото­ви­ли, Цице­ро­ну ста­ло извест­но спер­ва про­ис­хо­дя­щее в Горо­де — из неких писем, кото­рые не рас­кры­ва­ли авто­ра и были пере­да­ны Крас­су и неко­то­рым дру­гим из могу­ще­ст­вен­ных людей, и на их осно­ва­нии было при­ня­то поста­нов­ле­ние о том, что име­ет место вол­не­ние и учреж­да­ет­ся розыск винов­ных в нем, а затем — сведе­ния из Этру­рии [о соби­рае­мых там вой­сках], и было допол­ни­тель­но реше­но [вве­рить] кон­су­лам охра­ну горо­да и всех его дел, соглас­но обы­чаю; ведь к это­му поста­нов­ле­нию было при­пи­са­но, чтобы они поза­бо­ти­лись о том, чтобы государ­ству не был нане­сен ущерб»¹⁰.

Отсюда вид­но, что обна­ро­до­ва­ние ано­ним­ных писем послу­жи­ло непо­сред­ст­вен­ным осно­ва­ни­ем для объ­яв­ле­ния в горо­де состо­я­ния мяте­жа (τα­ραχή, т. е. tu­mul­tus), и, види­мо, одним из осно­ва­ний для при­ня­тия se­na­tus con­sul­tum ul­ti­mum, пре­до­став­ляв­ше­го кон­су­лам чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия. Про­бле­ма дати­ров­ки этих реше­ний сена­та (21 или 22 октяб­ря 63 г.) и свя­зан­ная с ней про­бле­ма дати­ров­ки пер­вой речи про­тив Кати­ли­ны (7 или 8 нояб­ря 63 г.) вызва­ла в лите­ра­ту­ре обшир­ную дис­кус­сию¹¹. Подроб­ное рас­смот­ре­ние всех дово­дов выхо­дит за рам­ки дан­ной ста­тьи, одна­ко один из аспек­тов про­бле­мы име­ет важ­ное зна­че­ние для даль­ней­шей аргу­мен­та­ции. К. Йон и Т. Р. Холмс интер­пре­ти­ру­ют πρό­τερα и δεύτε­ρα у Дио­на Кас­сия как ука­за­ние на то, что два поста­нов­ле­ния — о том, что име­ет место мятеж (tu­mul­tus), и о пре­до­став­ле­нии кон­су­лам чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий, — были при­ня­ты на двух после­до­ва­тель­ных заседа­ни­ях сена­та, состо­яв­ших­ся 21 и 22 октяб­ря 63 г.¹² Одна­ко Ф. Пот­тер выдви­нул про­тив дан­ной трак­тов­ки серь­ез­ные аргу­мен­ты и, в част­но­сти, пока­зал, что выра­же­ния, исполь­зо­ван­ные Дио­ном Кас­си­ем (πρό­τερα… δεύτε­ρα… προ­σε­ψηφί­σαν­το), ско­рее соот­вет­ст­ву­ют двум тес­но свя­зан­ным поста­нов­ле­ни­ям, при­ня­тым на одном и том же заседа­нии, кото­рое он дати­ру­ет 21 октяб­ря¹³. Про­тив гипо­те­зы о двух раздель­ных заседа­ни­ях сена­та высту­па­ет и О. Тодд: имен­но 21 октяб­ря Цице­рон пред­ска­зал, что вос­ста­ние в Этру­рии нач­нёт­ся 27 октяб­ря (Cic. Cat. I. 7); сле­до­ва­тель­но, имен­но в этот день в сена­те обсуж­да­лось поло­же­ние дел в дан­ной обла­сти, а по ито­гам это­го обсуж­де­ния, соглас­но Плу­тар­ху и Дио­ну Кас­сию, и было при­ня­то чрез­вы­чай­ное поста­нов­ле­ние¹⁴. В даль­ней­шем я исхо­жу из этой рекон­струк­ции собы­тий: она пред­по­ла­га­ет, что Цице­ро­ну были вру­че­ны чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия на том самом заседа­нии с.630 сена­та, на кото­ром были обна­ро­до­ва­ны пись­ма, полу­чен­ные Крас­сом, как и сооб­ща­ет Плу­тарх (Cic. 15. 4—5).

Сле­ду­ет отме­тить еще один суще­ст­вен­ный момент. Сами по себе предъ­яв­лен­ные Крас­сом пись­ма — ано­ним­ные и неиз­вест­но кем достав­лен­ные — фор­маль­но име­ли не бо́льшую дока­за­тель­ную силу, чем уве­ре­ния Цице­ро­на о гро­зя­щей государ­ству опас­но­сти и доне­се­ния его тай­ных аген­тов сре­ди заго­вор­щи­ков. Одна­ко они все же послу­жи­ли осно­ва­ни­ем для пер­вых реши­тель­ных мер сена­та. При­чи­на, как пред­став­ля­ет­ся, в том, что сенат впер­вые полу­чил под­твер­жде­ние суще­ст­во­ва­ния заго­во­ра от неза­ви­си­мо­го источ­ни­ка, обла­даю­ще­го боль­шой auc­to­ri­tas и в про­шлом дру­же­ст­вен­но­го Кати­лине¹⁵. Таким обра­зом, не сами пись­ма как тако­вые, но ско­рее посту­пок Крас­са пере­ло­мил поли­ти­че­скую ситу­а­цию.

Кто напи­сал эти пись­ма и с какой целью? Про­ще все­го пред­по­ло­жить, что это сде­лал кто-то из сообщ­ни­ков Кати­ли­ны, испу­гав­ший­ся ради­каль­ных пла­нов заго­вор­щи­ков и поже­лав­ший пред­у­предить неко­то­рых сво­их дру­зей¹⁶. Одна­ко дан­ная гипо­те­за, несмот­ря на ее оче­вид­ность, вызы­ва­ет ряд воз­ра­же­ний. С одной сто­ро­ны, вряд ли прав­до­по­доб­но, что жерт­вой рез­ни пред­сто­я­ло стать Крас­су, кото­рый ранее под­дер­жи­вал Кати­ли­ну на кон­суль­ских выбо­рах (As­con. 82—83)¹⁷. С дру­гой сто­ро­ны, гово­ря о дру­гих адре­са­тах писем, Дион Кас­сий назы­ва­ет их οἱ δυ­νατοί — «могу­ще­ст­вен­ные люди», «власть иму­щие»; Э. Кэри пере­во­дит это сло­во как op­ti­ma­tes¹⁸. Труд­но пред­по­ло­жить, какие из вли­я­тель­ных людей это­го вре­ме­ни, кро­ме, воз­мож­но, Крас­са и Цеза­ря (имя кото­ро­го нигде не свя­зы­ва­ет­ся с дан­ны­ми пись­ма­ми), мог­ли быть дру­зья­ми заго­вор­щи­ков, кото­рых те попы­та­лись бы спа­сти от рез­ни, — источ­ни­ки не дают нам ника­ких ука­за­ний на это. Далее, непо­нят­но, поче­му все пись­ма, адре­со­ван­ные раз­ным лицам, были достав­ле­ны домой к Крас­су¹⁹. А. Уорд допус­ка­ет, что автор писем не хотел раз­но­сить их по домам лич­но или через раба, опа­са­ясь быть застиг­ну­тым, и рас­счи­ты­вал, что Красс сам пере­даст их адре­са­там²⁰. Одна­ко если бы Красс так посту­пил, он навлек бы на себя обос­но­ван­ное подо­зре­ние в свя­зях с заго­вор­щи­ка­ми, — и неуди­ви­тель­но, что он пред­по­чел пере­дать доку­мен­ты кон­су­лу, что неиз­беж­но влек­ло за собой их обна­ро­до­ва­ние. Как спра­вед­ли­во отме­ча­ет Штерн, это ста­ви­ло под угро­зу весь план заго­вор­щи­ков²¹. Нако­нец, поче­му Красс явил­ся к Цице­ро­ну в сопро­вож­де­нии Мар­цел­ла и Метел­ла Сци­пи­о­на?
с.631 Чтобы отве­тить на неко­то­рые из этих вопро­сов, были выдви­ну­ты две дру­гих гипо­те­зы об автор­стве дан­ных писем. Пер­вая из них была пред­ло­же­на К. Декна­те­лом и под­дер­жа­на дру­ги­ми авто­ра­ми²². По их мне­нию, Красс сам напи­сал эти пись­ма (либо добил­ся от сво­их зна­ко­мых заго­вор­щи­ков, чтобы они были напи­са­ны) и пере­дал их Цице­ро­ну. К. Декна­тел пола­га­ет, что вряд ли Красс осме­лил­ся бы пере­дать Цице­ро­ну нерас­пе­ча­тан­ные пись­ма, если бы не знал зара­нее их содер­жа­ния: ведь в них вполне мог­ли содер­жать­ся сведе­ния, спо­соб­ные ему повредить. Эта гипо­те­за поз­во­ля­ет объ­яс­нить, поче­му у Крас­са ока­за­лись пись­ма, адре­со­ван­ные дру­гим лицам: он не риск­нул рас­сы­лать их, опа­са­ясь, что его раб будет задер­жан²³. А. Уорд ука­зы­ва­ет на то, что важ­ные сведе­ния о заго­во­ре Кати­ли­ны Цице­ро­ну пре­до­ста­ви­ли так­же союз­ни­ки Крас­са: Цезарь (Suet. Iul. 17. 2) и Аррий (Plut. Cic. 15. 5)²⁴.

Зачем Красс так посту­пил? Выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что он хотел содей­ст­во­вать подав­ле­нию заго­во­ра, опас­но­го для его поло­же­ния в государ­стве²⁵ или очи­стить себя от подо­зре­ний в соуча­стии²⁶. Имен­но эти­ми моти­ва­ми Плу­тарх (Cic. 15. 3) объ­яс­ня­ет, поче­му Красс немед­лен­но пере­дал пись­ма Цице­ро­ну, и дей­ст­ви­тель­но, вполне мож­но допу­стить, что его союз­ни­ки Цезарь и Аррий руко­вод­ст­во­ва­лись ими же, хотя и пошли раз­ны­ми доро­га­ми. Но как раз на их фоне стра­те­гия Крас­са выглядит несколь­ко стран­но. В источ­ни­ках нет сооб­ще­ний о том, что Цезарь или Аррий предъ­яв­ля­ли фаль­ши­вые или сфаб­ри­ко­ван­ные ули­ки про­тив заго­вор­щи­ков. Напро­тив, сведе­ния Аррия об армии, наби­рае­мой в Этру­рии, соот­вет­ст­во­ва­ли дей­ст­ви­тель­но­сти и, по-види­мо­му, были уже извест­ны Цице­ро­ну по дру­гим кана­лам²⁷. Сам Аррий высту­пил в сена­те откры­то, при­чем, насколь­ко мож­но судить по сооб­ще­нию Плу­тар­ха, от него не потре­бо­ва­лось доку­мен­таль­ных под­твер­жде­ний или свиде­тель­ских пока­за­ний — ско­рее, он сам играл роль свиде­те­ля²⁸. Если цель Крас­са состо­я­ла в том, чтобы бро­сить свою auc­to­ri­tas на одну из чаш весов и пре­до­сте­речь сенат о гро­зя­щей опас­но­сти, то он вполне мог бы огра­ни­чить­ся ана­ло­гич­ным заяв­ле­ни­ем, и ему не было нуж­ды фаль­си­фи­ци­ро­вать пись­ма, кото­рые (как уже гово­ри­лось выше) сами по себе все рав­но ниче­го не дока­зы­ва­ли.

Впро­чем, у Крас­са, как и у Цеза­ря, веро­ят­но, были осно­ва­ния воз­дер­жать­ся от подоб­ной стра­те­гии. Цезарь сооб­щил сведе­ния о заго­во­ре Цице­ро­ну част­ным обра­зом, что ста­ло извест­но лишь в сле­дую­щем году, после подав­ле­ния заго­во­ра, когда Цезарь был обви­нен в соуча­стии, а Цице­рон свиде­тель­ст­во­вал в его поль­зу (Suet. Iul. 17. 2). Но имен­но пото­му, что его посту­пок не был пуб­лич­ным и не повлек за собой ника­ких обсуж­де­ний в сена­те, поста­нов­ле­ний и иных государ­ст­вен­ных мер, его вряд ли пра­во­мер­но сопо­став­лять с поступ­ком Крас­са. Обна­ро­дуя обли­чи­тель­ные пись­ма, Красс давал в руки Цице­ро­ну ору­жие про­тив заго­вор­щи­ков и с.632 неми­ну­е­мо навле­кал на себя их нена­висть²⁹. Откры­то высту­пая про­тив недав­не­го союз­ни­ка, поли­ти­че­ская судь­ба кото­ро­го была еще дале­ко не пред­ре­ше­на, а пре­ступ­ные замыс­лы — не вполне дока­за­ны (ср. Sall. Cat. 29. 1), Красс рис­ко­вал при­об­ре­сти репу­та­цию веро­лом­но­го чело­ве­ка. Кати­ли­на имел зна­чи­тель­ную под­держ­ку сре­ди опре­де­лен­ных групп насе­ле­ния — обед­нев­шие ари­сто­кра­ты, сель­ский и отча­сти город­ской плебс (Cic. Cat. II. 18—23; Mur. 49—50; Cael. 13—14), — и сим­па­тии этих граж­дан, по-види­мо­му, пред­став­ля­ли для Крас­са цен­ность (Sall. Cat. 48. 8; Plut. Crass. 7. 2—5, 7; Comp. Nic. et Crass. 1. 2). Как отме­ча­ет Д. Сток­тон, Красс и Цезарь ассо­ции­ро­ва­лись с рефор­ма­тор­ски­ми про­ек­та­ми 60-х годов, часть кото­рых под­дер­жи­ва­ли так­же Кати­ли­на и его сто­рон­ни­ки (откры­то или по умол­ча­нию)³⁰. В IV речи про­тив Кати­ли­ны (10) Цице­рон обви­ня­ет Крас­са в том, что он, желая счи­тать­ся дру­гом наро­да (po­pu­la­ris), не явил­ся на заседа­ние сена­та, где реша­лась судь­ба заго­вор­щи­ков, пото­му что не хочет выно­сить смерт­ный при­го­вор рим­ским граж­да­нам³¹.

Нако­нец, обна­ро­до­ва­ние писем все же не поз­во­ли­ло Крас­су пол­но­стью очи­стить­ся от подо­зре­ний в свя­зях с Кати­ли­ной. Э. Хар­ди пишет, что если бы пред­у­преж­де­ние полу­чил толь­ко Красс, то он выглядел бы сообщ­ни­ком Кати­ли­ны, но посколь­ку адре­са­тов было несколь­ко, то это его не ком­про­ме­ти­ро­ва­ло³². Одна­ко сам тот факт, что все пись­ма доста­ви­ли имен­но в дом Крас­са, уже выглядел подо­зри­тель­но. На заседа­нии сена­та 4 декаб­ря 63 г. (на сле­дую­щий день после аре­ста Лен­ту­ла, Цете­га и дру­гих кати­ли­на­ри­ев) некий Тарк­ви­ний назвал его в чис­ле заго­вор­щи­ков. Сенат при­знал этот донос лож­ным. Одна­ко, как сооб­ща­ет Сал­лю­стий, не все сена­то­ры сочли Тарк­ви­ния лже­цом: мно­гие пове­ри­ли ему, но не реши­лись высту­пить про­тив могу­ще­ст­вен­но­го сена­то­ра, а мно­гие про­сто были обя­за­ны Крас­су как част­ные лица (Sall. Cat. 48). При­ме­ча­тель­но, что Сал­лю­стий никак не свя­зы­ва­ет реше­ние сена­та, оправ­ды­ваю­щее Крас­са, с пись­ма­ми, обли­чаю­щи­ми Кати­ли­ну, кото­рые Красс ранее обна­ро­до­вал.

Таким обра­зом, вряд ли Красс стал бы зате­вать столь слож­ную интри­гу: издерж­ки от неё были бы вели­ки, а выго­ды — сомни­тель­ны. Для того, чтобы вос­пре­пят­ст­во­вать пла­нам Кати­ли­ны, фаль­си­фи­ка­ция писем была избы­точ­на, а для того, чтобы очи­стить­ся от подо­зре­ний — недо­ста­точ­на и даже контр­про­дук­тив­на. Поэто­му А. Уорд пред­по­ла­га­ет у него более слож­ный замы­сел: Красс и Цезарь по его мне­нию, наме­рен­но обост­ря­ли суще­ст­ву­ю­щий кри­зис, так как рас­счи­ты­ва­ли для его подав­ле­ния полу­чить импе­рий и армию, необ­хо­ди­мые им в пред­две­рии с.633 воз­вра­ще­ния Пом­пея с Восто­ка (здесь иссле­до­ва­тель сле­ду­ет за гипо­те­зой, выска­зан­ной ранее Э. Сэл­мо­ном³³).

Дей­ст­ви­тель­но, мож­но согла­сить­ся как с тем, что во вто­рой поло­вине 60-х годов Красс и Цезарь мини­мум два­жды пред­при­ни­ма­ли попыт­ки добить­ся импе­рия (спер­ва в 65 г., когда был постав­лен вопрос о при­со­еди­не­нии Егип­та, затем в кон­це 64 — нача­ле 63 гг., когда был выдви­нут аграр­ный зако­но­про­ект Сер­ви­лия Рул­ла), так и с тем, что эти и неко­то­рые дру­гие их пред­при­я­тия пред­став­ля­ли собой под­готов­ку к воз­вра­ще­нию Пом­пея, кото­ро­му они жела­ли про­ти­во­сто­ять с пози­ции силы, хотя и не обя­за­тель­но сило­вым путем³⁴. Одна­ко крайне сомни­тель­но, что в октяб­ре 63 г. Красс или Цезарь мог­ли рас­счи­ты­вать полу­чить импе­рий про­тив Кати­ли­ны.

Во-пер­вых, как уже не раз ука­зы­ва­лось выше, ранее они под­дер­жи­ва­ли Кати­ли­ну на кон­суль­ских выбо­рах, и подо­зре­ния в том, что они как-то при­част­ны к его замыс­лам, сохра­ня­лись, — поэто­му они были бы не самы­ми под­хо­дя­щи­ми кан­дида­та­ми для тако­го пору­че­ния. Оба кон­су­ла нахо­ди­лись в это вре­мя в Риме, и наи­бо­лее веро­ят­ной реак­ци­ей сена­та на сооб­ще­ние о гото­вя­щем­ся мяте­же в Риме и Ита­лии долж­но было стать пре­до­став­ле­ние кон­су­лам чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий — что и про­изо­шло в дей­ст­ви­тель­но­сти. Впро­чем, кон­сул Гай Анто­ний тоже был не сво­бо­ден от подо­зре­ний в свя­зях с Кати­ли­ной; одна­ко Цице­рон к это­му вре­ме­ни зару­чил­ся неко­то­ры­ми гаран­ти­я­ми его лояль­но­сти, заклю­чив с ним согла­ше­ние о про­вин­ци­ях (Cic. Leg. Agr. II. 37; Pis. 5; Sall. Cat. 26. 4; Plut. Cic. 12), чего нель­зя ска­зать о Крас­се. По край­ней мере, при выбо­ре коман­дую­ще­го про­тив Кати­ли­ны Анто­ний имел то пре­иму­ще­ство перед Крас­сом, что зани­мал выс­шую маги­ст­ра­ту­ру и был наде­лен импе­ри­ем, сле­до­ва­тель­но, его назна­че­ние не тре­бо­ва­ло созда­ния чрез­вы­чай­но­го коман­до­ва­ния и пору­че­ния его част­но­му лицу.

Даже если бы сенат счел кон­су­лов неспо­соб­ны­ми спра­вить­ся с мяте­жом (Цице­ро­на — из-за несклон­но­сти к воен­но­му делу, Гая Анто­ния — из-за нело­яль­но­сти), в рас­смат­ри­вае­мое вре­мя име­лось доста­точ­но долж­ност­ных лиц, наде­лен­ных импе­ри­ем: в горо­де было восемь пре­то­ров, пяте­ро из кото­рых затем дей­ст­ви­тель­но боро­лись с мятеж­ни­ка­ми в Ита­лии и Риме³⁵, а в окрест­но­стях Горо­да ожи­да­ли три­ум­фа два про­кон­су­ла, кото­рые так­же полу­чи­ли пору­че­ния охра­нять отдель­ные обла­сти Апен­нин­ско­го полу­ост­ро­ва³⁶.

Прав­да, ранее Красс и/или Цезарь два­жды все-таки пыта­лись полу­чить экс­тра­ор­ди­нар­ный импе­рий: в 65 г., когда Красс и Цезарь доби­ва­лись при­со­еди­не­ния Егип­та к Риму, Красс был цен­зо­ром, Цезарь — эди­лом; в 63 г., когда они наме­ре­ва­лись вой­ти в децем­ви­рат, учреж­дае­мый зако­ном Рул­ла, оба были част­ны­ми с.634 лица­ми (Cic. Leg. Agr. I. 1; II. 44; Suet. Iul. 11. 1; Plut. Crass. 13. 2; Schol. Bob. 91—92 St.). В обо­их слу­ча­ях они дей­ст­во­ва­ли через пле­бей­ских три­бу­нов и народ­ное собра­ние, и Э. Сэл­мон счи­та­ет, что осе­нью 63 г. пред­по­ла­гал­ся такой же план дей­ст­вий³⁷. Но, пере­да­вая Цице­ро­ну пись­ма, обли­чаю­щие Кати­ли­ну, Красс тем самым пре­до­став­лял реше­ние все­го дела на усмот­ре­ние сена­та, и после поста­нов­ле­ний, выне­сен­ных им 21 октяб­ря, вряд ли было воз­мож­но какое-либо вме­ша­тель­ство народ­но­го собра­ния. Более того, имен­но Цице­рон в преды­ду­щих слу­ча­ях забло­ки­ро­вал ини­ци­а­ти­вы Крас­са и Цеза­ря³⁸, и мало­ве­ро­ят­но, что в 63 г. Красс стал бы рас­счи­ты­вать на его содей­ст­вие.

Э. Сэл­мон, одна­ко, ука­зы­ва­ет, что осе­нью 63 г. Цезарь был избран­ным пре­то­ром на 62 г., и его союз­ник Красс мог наде­ять­ся на то, что если кон­су­лы 63 г. ока­жут­ся неком­пе­тент­ны, то коман­до­ва­ние будет пре­до­став­ле­но ему³⁹. Одна­ко такие рас­че­ты, пожа­луй, были бы черес­чур шат­ки. Во-пер­вых, до вступ­ле­ния Цеза­ря в долж­ность оста­ва­лось боль­ше двух меся­цев, и суще­ст­во­ва­ла веро­ят­ность того, что заго­вор Кати­ли­ны за это вре­мя будет подав­лен. Во-вто­рых, если бы кон­су­лы 63 г. ока­за­лись неком­пе­тент­ны, то их есте­ствен­ны­ми пре­ем­ни­ка­ми по коман­до­ва­нию долж­ны были стать не пре­то­ры, а кон­су­лы 62 г., один из кото­рых — Муре­на — был опыт­ным воен­ным (Cic. Mur. 11—12; 20; 32; 34)⁴⁰. В-третьих, если даже кон­су­лы 62 г. по каким-то при­чи­нам не смог­ли бы решить эту зада­чу, пре­то­ров 62 г. тоже было восемь, и никто не мог гаран­ти­ро­вать, что борь­ба с мятеж­ни­ка­ми будет пору­че­на имен­но Цеза­рю, кото­ро­го так­же подо­зре­ва­ли в сго­во­ре с Кати­ли­ной. Дей­ст­ви­тель­но, в 62 г. подав­ле­ни­ем остат­ков мяте­жа зани­ма­лись два пре­то­ра — Квинт Цице­рон и Бибул (Oros. VI. 6. 7), но у нас нет ника­ких сведе­ний о том, что Цезарь хотя бы пытал­ся полу­чить дан­ное пору­че­ние.

Таким обра­зом, труд­но при­знать прав­до­по­доб­ны­ми пла­ны, кото­рые А. Уорд вслед за Э. Сэл­мо­ном при­пи­сы­ва­ет Крас­су: крайне мало­ве­ро­ят­но, что осе­нью 63 г. он рас­счи­ты­вал на полу­че­ние чрез­вы­чай­но­го коман­до­ва­ния про­тив Кати­ли­ны и с этой целью сфаль­си­фи­ци­ро­вал пись­ма, обли­чаю­щие заго­вор­щи­ков.

Рас­смот­рим теперь третью гипо­те­зу об автор­стве этих писем, кото­рая была выдви­ну­та Э. Штер­ном и под­дер­жа­на У. Хейт­л­эн­дом; недав­но ее так­же при­зна­ла наи­бо­лее веро­ят­ной Б. Левик⁴¹. Штерн счи­та­ет весь­ма веро­ят­ным, что ано­ним­ные пись­ма были под­де­ла­ны Цице­ро­ном, кото­рый пре­сле­до­вал сра­зу две цели. С одной сто­ро­ны, он желал таким обра­зом выяс­нить, какую пози­цию Красс зани­ма­ет в отно­ше­нии заго­вор­щи­ков и насколь­ко дале­ко готов зай­ти в под­держ­ке их пла­нов. Если бы Красс скрыл эти пись­ма, то Цице­рон мог быть уве­рен, что он участ­ву­ет в заго­во­ре. С дру­гой сто­ро­ны, кон­сул желал под­толк­нуть сенат к реши­тель­ным мерам про­тив заго­вор­щи­ков, и если бы Красс решил обна­ро­до­вать полу­чен­ные пись­ма, то они ста­ли бы осно­ва­ни­ем для при­ня­тия этих мер⁴². У. Хейт­л­энд добав­ля­ет к это­му, что если бы Красс решил ута­ить пись­ма, то мог­ло бы обна­ру­жить­ся что-то еще, и он выглядел бы сообщ­ни­ком заго­вор­щи­ков⁴³. Иссле­до­ва­тель, с.635 впро­чем, не кон­кре­ти­зи­ру­ет свою мысль (что имен­но мог­ло бы обна­ру­жить­ся и как это изоб­ли­ча­ло бы Крас­са).

Пред­став­ля­ет­ся, что дан­ные сооб­ра­же­ния мож­но допол­нить. Обна­ро­до­ва­ние писем Крас­сом было выгод­но Цице­ро­ну не толь­ко пото­му, что в резуль­та­те сенат встре­во­жил­ся и пре­до­ста­вил кон­су­лам чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия, но и пото­му, что это вби­ва­ло клин меж­ду Крас­сом и заго­вор­щи­ка­ми. После того как Красс офи­ци­аль­но отме­же­вал­ся от сво­их про­шлых союз­ни­ков, остат­ки дове­рия меж­ду ними долж­ны были окон­ча­тель­но раз­ру­шить­ся, а вся­кое сотруд­ни­че­ство — силь­но затруд­нить­ся. Это облег­ча­ло Цице­ро­ну зада­чу борь­бы с Кати­ли­ной и его сто­рон­ни­ка­ми.

А. Уорд выдви­га­ет про­тив этой гипо­те­зы два воз­ра­же­ния: во-пер­вых, такая игра была бы для Цице­ро­на слиш­ком рис­ко­ван­ной, так как Красс мог раз­об­ла­чить его обман; во-вто­рых, эта игра ниче­го не дала бы, если бы Красс про­сто сжег полу­чен­ные пись­ма⁴⁴.

Чтобы отве­тить на вто­рое воз­ра­же­ние, сле­ду­ет несколь­ко кон­кре­ти­зи­ро­вать пред­по­ло­же­ние У. Хейт­л­эн­да о том, чего мог опа­сать­ся Красс в свя­зи с эти­ми посла­ни­я­ми. Полу­чив ком­плект из несколь­ких запе­ча­тан­ных писем, лишь одно из кото­рых было адре­со­ва­но ему, а осталь­ные — дру­гим вли­я­тель­ным сена­то­рам, Красс не мог быть уве­рен в том, что дру­гие адре­са­ты не полу­чи­ли иден­тич­ные ком­плек­ты, вклю­чаю­щие пись­ма, адре­со­ван­ные ему. Если бы на сле­дую­щий день выяс­ни­лось, что осталь­ные полу­ча­те­ли пере­да­ли ули­ки про­тив заго­вор­щи­ков кон­су­лу, то на Крас­са дей­ст­ви­тель­но пали бы серь­ёз­ные подо­зре­ния в соуча­стии в заго­во­ре. Про­тив него свиде­тель­ст­во­вал бы не какой-то нико­му не извест­ный донос­чик⁴⁵, но его соб­ст­вен­ные дей­ст­вия (точ­нее, без­дей­ст­вие). Конеч­но, Красс обла­дал боль­шим вли­я­ни­ем в сена­те, одна­ко вряд ли мог быть пол­но­стью уве­рен в сво­ей без­опас­но­сти в слу­чае при­ня­тия se­na­tus con­sul­tum ul­ti­mum. Это — одна из при­чин, поче­му он не мог про­сто сжечь эти пись­ма.

Рас­смот­рим теперь роль Метел­ла Сци­пи­о­на и Мар­цел­ла в этом инци­ден­те. А. Уорд пред­по­ла­га­ет, что они мог­ли быть в чис­ле адре­са­тов писем, достав­лен­ных Крас­су⁴⁶. Но если пись­ма были адре­со­ва­ны им, то неяс­но, поче­му они их сра­зу же не вскры­ли, и в любом слу­чае оста­ет­ся вопрос, поче­му имен­но их, а не дру­гих адре­са­тов, Красс решил побес­по­ко­ить позд­но вече­ром. Более прав­до­по­доб­ным пред­став­ля­ет­ся пред­по­ло­же­ние Е. Лин­дер­ско­го о том, что Мар­целл и Сци­пи­он долж­ны были засвиде­тель­ст­во­вать факт пере­да­чи писем кон­су­лу⁴⁷. Отсюда иссле­до­ва­тель дела­ет вывод, что Метелл Сци­пи­он и Мар­целл были город­ски­ми кве­сто­ра­ми, так как в их обя­зан­но­сти вхо­дил над­зор за государ­ст­вен­ны­ми доку­мен­та­ми, пере­да­вае­мы­ми в каз­ну. Одна­ко вряд ли так мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать ано­ним­ные пись­ма с пред­у­преж­де­ни­ем о заго­во­ре, адре­со­ван­ные част­но­му лицу, кото­рые к тому же пере­да­ва­лись не в каз­ну, а кон­су­лу. Метелл Сци­пи­он был кон­су­лом 52 г., сле­до­ва­тель­но, он дол­жен был родить­ся не позд­нее 95 г.; в этом слу­чае он имел пра­во зани­мать кве­сту­ру в 64 г. (хотя, конеч­но, мог по какой-то при­чине и задер­жать­ся). Мар­цел­ла Е. Лин­дер­ский уве­рен­но иден­ти­фи­ци­ру­ет с кве­сто­ром Мар­цел­лом, кото­ро­му Катон в послед­ний день сво­ей кве­сту­ры не поз­во­лил необос­но­ван­но с.636 выпла­тить круп­ную сум­му из каз­на­чей­ства (Plut. Cat. Min. 18. 5—8). Одна­ко соглас­но Плу­тар­ху, Мар­целл был кве­сто­ром вме­сте с Като­ном, т. е. в 64, а не 63 г.⁴⁸

При­сут­ст­вие Мар­цел­ла и Сци­пи­о­на может иметь более про­стое объ­яс­не­ние: пись­ма были достав­ле­ны Крас­су после обеда (με­τὰ δεῖπ­νον, Plut. Cic. 15. 2). Воз­мож­но, Метелл Сци­пи­он и Мар­целл были при­гла­ше­ны на этот обед и ока­за­лись свиде­те­ля­ми полу­че­ния писем⁴⁹. Хозя­ин же пред­ло­жил гостям вме­сте отпра­вить­ся к Цице­ро­ну, чтобы они убеди­лись, что все доку­мен­ты над­ле­жа­щим обра­зом пере­да­ны кон­су­лу. Если пись­ма были достав­ле­ны Крас­су в при­сут­ст­вии свиде­те­лей, один из кото­рых — Мар­целл — был близ­ким дру­гом Като­на (Plut. Cat. Min. 18. 6—8), то ута­ить их было бы для Крас­са еще опас­нее.

С дру­гой сто­ро­ны, воз­ни­ка­ет вопрос: если бы Красс и запо­до­зрил обман, каким обра­зом он мог бы раз­об­ла­чить Цице­ро­на? Пись­ма не были под­пи­са­ны, их пода­тель немед­лен­но скрыл­ся, и у Крас­са не было ника­ких дока­за­тельств про­тив кон­су­ла и ника­ких осно­ва­ний предъ­яв­лять ему пре­тен­зии. Одна­ко он ока­зал­ся в поло­же­нии, когда наи­бо­лее разум­ным и без­опас­ным реше­ни­ем было пере­дать пись­ма кон­су­лу, что он и сде­лал⁵⁰.

Вер­нем­ся теперь к сооб­ще­нию Аррия о воору­жен­ных отрядах в Этру­рии, кото­рое он сде­лал на сле­дую­щий день на заседа­нии сена­та, после того, как ано­ним­ные пись­ма были про­чи­та­ны и сенат при­нял поста­нов­ле­ние о том, что в государ­стве име­ет место мятеж (Plut. Cic. 15. 5, ср. Cass. Dio XXXVII. 31. 2). Аррия Цице­рон назы­ва­ет «как бы под­го­лос­ком» (qua­si se­cun­da­rius) Крас­са (Cic. Brut. 242), под­ра­зу­ме­вая, види­мо, что он часто высту­пал суб­скрип­то­ром в судеб­ных делах, где глав­ным ора­то­ром был Красс⁵¹. По всей види­мо­сти, выступ­ле­ние Аррия в сена­те тоже свя­за­но с заяв­ле­ни­ем Крас­са о раз­об­ла­чи­тель­ных пись­мах. Это мог­ло быть его соб­ст­вен­ное реше­ние, при­ня­тое после обна­ро­до­ва­ния ано­ним­ных писем и не согла­со­ван­ное с Крас­сом. Как уже гово­ри­лось выше, оба доне­се­ния, види­мо, были сде­ла­ны на одном и том же заседа­нии сена­та, и Аррий, воз­мож­но, про­сто счел полез­ным и своевре­мен­ным обна­ро­до­вать извест­ную ему инфор­ма­цию после того, как его союз­ник Красс сде­лал то же самое. С дру­гой сто­ро­ны, выступ­ле­ние Аррия мог­ло быть спла­ни­ро­ва­но и до нача­ла заседа­ния: при­ни­мая реше­ние пере­дать пись­ма Цице­ро­ну, Красс дол­жен был пони­мать, что идет на откры­тый раз­рыв с заго­вор­щи­ка­ми и навле­ка­ет на себя их враж­ду. С это­го момен­та он был заин­те­ре­со­ван в ско­рей­шем подав­ле­нии заго­во­ра, а сооб­ще­ние Аррия в конеч­ном сче­те при­ве­ло к пре­до­став­ле­нию кон­су­лам чрез­вы­чай­ных пол­но­мо­чий про­тив заго­вор­щи­ков.

Так или ина­че, но выступ­ле­ние Аррия не поз­во­ля­ет решить вопрос об авто­ре и цели ано­ним­ных писем, полу­чен­ных Крас­сом: Аррий, по всей веро­ят­но­сти, про­сто после­до­вал при­ме­ру сво­его союз­ни­ка в раз­об­ла­че­нии заго­вор­щи­ков — по дого­во­рен­но­сти с ним или по соб­ст­вен­ной ини­ци­а­ти­ве. Сле­ду­ет при­знать, что в с.637 источ­ни­ках вооб­ще не содер­жит­ся ука­за­ний, поз­во­ля­ю­щих одно­знач­но раз­ре­шить этот вопрос — мож­но гово­рить лишь о той или иной веро­ят­но­сти каж­до­го из трех вари­ан­тов. Тем не менее пред­став­ля­ет­ся, что свиде­тель­ство Плу­тар­ха (Crass. 13. 3—5) поз­во­ля­ет исклю­чить один из вари­ан­тов и понять, как смот­рел на эту про­бле­му сам Красс. Плу­тарх напря­мую свя­зы­ва­ет нена­висть Крас­са к Цице­ро­ну и инци­дент с пись­ма­ми. Эта нена­висть объ­яс­ни­ма лишь в том слу­чае, если сам Красс счи­тал дан­ные пись­ма про­во­ка­ци­ей Цице­ро­на, рас­счи­тан­ной на то, чтобы вынудить его к пуб­лич­но­му выступ­ле­нию про­тив кати­ли­на­ри­ев (чего Марк Лици­ний, как было пока­за­но выше, вряд ли мог желать) и полу­чить таким обра­зом чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия. Неиз­вест­но, был ли Красс прав или оши­бал­ся, но если он пред­по­ла­гал, что раз­об­ла­чи­тель­ные пись­ма напи­са­ны Цице­ро­ном, отсюда мож­но по край­ней мере сде­лать вывод, что сам он их не писал. Если в свя­зи с эти­ми пись­ма­ми Красс задал­ся вопро­сом «кому выгод­но?», то Цице­рон был доволь­но оче­вид­ным кан­дида­том, а память о преж­нем про­ти­во­сто­я­нии с ним (в еги­пет­ском вопро­се, во вре­мя кон­суль­ских выбо­ров на 63 г., по пово­ду зако­но­про­ек­та Сер­ви­лия Рул­ла) долж­на была лишь уси­лить подо­зре­ния Крас­са.

Дан­ную интер­пре­та­цию кос­вен­но под­твер­жда­ет пас­саж из Сал­лю­стия (Cat. 48. 3—9). Рас­ска­зав о Тарк­ви­нии, кото­рый 4 декаб­ря 63 г. в сена­те обви­нил Крас­са в под­стре­ка­тель­стве Кати­ли­ны, но по реше­нию сена­та был аре­сто­ван за кле­ве­ту, Сал­лю­стий изла­га­ет подо­зре­ния, кото­рые вызва­ло это выступ­ле­ние: «Тогда кое-кто пола­гал, что все это при­ду­мал Пуб­лий Автро­ний, чтобы, назвав Крас­са, лег­че было ввиду опас­но­сти для всех могу­ще­ст­вом его при­крыть осталь­ных заго­вор­щи­ков. По мне­нию дру­гих, Тарк­ви­ния подо­слал Цице­рон, чтобы поме­шать Крас­су, как он обыч­но делал, защи­щая дур­ных граж­дан, вызы­вать сму­ту в государ­стве. Сам Красс, как я потом слы­шал, утвер­ждал, что столь оскор­би­тель­ное обви­не­ние на него воз­вел Цице­рон»⁵² (пер. В. О. Горен­штей­на). Отсюда сле­ду­ет, что в опи­сы­вае­мое вре­мя Цице­ро­на подо­зре­ва­ли в про­во­ка­ци­ях тако­го рода⁵³, и Красс не про­сто разде­лял эти подо­зре­ния, но был настоль­ко в них уве­рен, чтобы выска­зы­вать их пуб­лич­но — впро­чем, лишь несколь­ко лет спу­стя после собы­тий.

А. Уорд, впро­чем, счи­та­ет, что оскорб­ле­ние, яко­бы нане­сен­ное Крас­су Цице­ро­ном, — это не обви­не­ние со сто­ро­ны Тарк­ви­ния, а обви­не­ние в том, что он вооб­ще име­ет обык­но­ве­ние защи­щать дур­ных граж­дан⁵⁵. Иссле­до­ва­тель, одна­ко, не с.638 пояс­ня­ет, поче­му такое тол­ко­ва­ние кажет­ся ему более веро­ят­ным, и согла­сить­ся с ним труд­но. Весь этот пара­граф Сал­лю­стия посвя­щен доно­су Тарк­ви­ния, и логич­но ожи­дать, что в завер­шаю­щем пред­ло­же­нии речь будет идти о нем же, а не о поли­ти­че­ской стра­те­гии Крас­са вооб­ще или его пре­тен­зи­ях к Цице­ро­ну, не свя­зан­ных с этим эпи­зо­дом. Кро­ме того, тол­ко­ва­ние А. Уор­да созда­ет доволь­но неук­лю­жую кон­струк­цию. Цице­рон, по сло­вам Крас­са, оскорб­ля­ет его, заяв­ляя, буд­то он защи­ща­ет дур­ных граж­дан, а люди, дове­ря­ю­щие этим обви­не­ни­ям (т. е. alii), одно­вре­мен­но счи­та­ют, что Цице­рон подо­слал Тарк­ви­ния, чтобы окле­ве­тать Крас­са. В одном пред­ло­же­нии Сал­лю­стий при­во­дит мне­ние «иных» о том, что Красс име­ет обык­но­ве­ние защи­щать дур­ных граж­дан; в сле­дую­щем — мне­ние Крас­са, кото­рый это отри­ца­ет, но дан­ные утвер­жде­ния никак друг дру­гу не про­ти­во­по­став­ле­ны.

Напро­тив, тра­ди­ци­он­ное тол­ко­ва­ние дан­но­го пас­са­жа⁵⁶, в рам­ках кото­ро­го con­tu­me­lia, буд­то бы нане­сен­ная Цице­ро­ном Крас­су, — это обви­не­ние Тарк­ви­ния, выглядит гораздо более логич­ным. Пере­ска­зав две догад­ки о при­чи­нах доно­са Тарк­ви­ния, Сал­лю­стий начи­на­ет сле­дую­щее пред­ло­же­ние сло­ва­ми ip­sum Cras­sum. Есте­ствен­но вос­при­нять его как изло­же­ние мне­ния само­го Крас­са о про­бле­ме — и при таком истол­ко­ва­нии Красс при­со­еди­ня­ет­ся ко вто­рой из дога­док, что ком­по­зи­ци­он­но вполне оправ­дан­но. В выра­же­нии tan­tam il­lam con­tu­me­liam, как пред­став­ля­ет­ся, tan­ta ука­зы­ва­ет на боль­шую тяжесть обви­не­ния, а il­la — на то, что оно упо­мя­ну­то не непо­сред­ст­вен­но перед этим, а несколь­ко выше. Оба место­име­ния соот­вет­ст­ву­ют обви­не­нию Крас­са в том, что он под­стре­ка­ет Кати­ли­ну к наступ­ле­нию на Рим, а не в том, что он име­ет обык­но­ве­ние защи­щать дур­ных граж­дан. Таким обра­зом, сле­ду­ет сде­лать вывод, что Красс в при­сут­ст­вии Сал­лю­стия утвер­ждал, буд­то Цице­рон при помо­щи Тарк­ви­ния пытал­ся выста­вить его сообщ­ни­ком Кати­ли­ны.

В дан­ном слу­чае тоже невоз­мож­но опре­де­лить, кто или что имен­но побуди­ло Тарк­ви­ния высту­пить с раз­об­ла­че­ни­ем Крас­са⁵⁷, но ясно, что неко­то­рые поли­ти­ки и, веро­ят­но, сам Красс в их чис­ле, счи­та­ли, что его подо­слал Цице­рон, чтобы бро­сить на Мар­ка Лици­ния подо­зре­ние в соуча­стии в заго­во­ре, навлечь на него опас­ность и тем самым поме­шать ему защи­щать аре­сто­ван­ных заго­вор­щи­ков⁵⁸. Реак­ция Крас­са на это обви­не­ние ока­за­лась имен­но такой, какая была бы жела­тель­на для Цице­ро­на: на сле­дую­щий день, 5 декаб­ря 63 г., он про­сто не явил­ся на заседа­ние сена­та, на кото­ром реша­лась судь­ба Лен­ту­ла, Цете­га и дру­гих сто­рон­ни­ков Кати­ли­ны (Cic. Cat. IV. 10; ср. прим. 31). Его союз­ник Цезарь без­успеш­но доби­вал­ся сохра­не­ния им жиз­ни в оди­ноч­ку (Sall. Cat. 51), в резуль­та­те чего в его адрес тоже про­зву­ча­ли обви­не­ния в соуча­стии и его жизнь даже под­верг­лась опас­но­сти, когда моло­дые всад­ни­ки из охра­ны Цице­ро­на набро­си­лись на него с ору­жи­ем (Suet. Iul. 14. 2; Plut. Caes. 8; ср. Cat. 23—24; App. BC. II. 6). По-види­мо­му, Красс рас­це­нил — обос­но­ван­но или нет — выступ­ле­ние Тарк­ви­ния как послед­нее с.639 пред­у­преж­де­ние со сто­ро­ны кон­су­ла и не поже­лал рис­ко­вать жиз­нью и карье­рой, чтобы попы­тать­ся спа­сти преж­них союз­ни­ков⁵⁹.

Поведе­ние Крас­са выглядит еще более логич­ным, если он счел обви­не­ние Тарк­ви­ния не пер­вой, а уже вто­рой про­во­ка­ци­ей Цице­ро­на в свой адрес⁶⁰. Если 21 октяб­ря 63 г. угро­за навлечь на себя подо­зре­ние в соуча­стии в заго­во­ре побуди­ла Крас­са пуб­лич­но высту­пить про­тив Кати­ли­ны и под­толк­нуть сенат к реши­тель­ным мерам, то 4 декаб­ря 63 г. про­зву­чав­шее в адрес Крас­са обви­не­ние в соуча­стии вынуди­ло его воз­дер­жать­ся от выступ­ле­ния про­тив каз­ни заго­вор­щи­ков. В кон­це 63 г. Цице­рон избе­жал откры­то­го кон­флик­та с вли­я­тель­ным Крас­сом, кото­рый в сло­жив­шей­ся кри­ти­че­ской ситу­а­ции мог быть для Цице­ро­на слиш­ком опа­сен⁶¹. Одна­ко Красс, по-види­мо­му, не одоб­рял поли­ти­ку Цице­ро­на, и содей­ст­вие, кото­рое он ему ока­зал, было вынуж­ден­ным и шло враз­рез с поли­ти­че­ски­ми инте­ре­са­ми само­го Крас­са: спер­ва он пуб­лич­но высту­пил про­тив сво­его недав­не­го союз­ни­ка Кати­ли­ны, пре­до­ста­вил изоб­ли­чаю­щие его пись­ма и содей­ст­во­вал при­ня­тию про­тив него чрез­вы­чай­но­го поста­нов­ле­ния сена­та; затем укло­нил­ся от уча­стия в обсуж­де­нии уча­сти аре­сто­ван­ных сто­рон­ни­ков Кати­ли­ны, хотя его голос кон­су­ля­ра и цен­зо­рия в под­держ­ку пред­ло­же­ния Цеза­ря мог бы ока­зать­ся решаю­щим⁶². Все это долж­но было выглядеть как поте­ря поли­ти­че­ско­го лица, и, види­мо, это был один из тех эпи­зо­дов, кото­рые при­нес­ли Крас­су репу­та­цию пере­мен­чи­во­го поли­ти­ка и нена­деж­но­го дру­га (Plut. Crass. 7. 7).

Поэто­му неуди­ви­тель­но, что Плу­тарх дати­ру­ет нача­ло враж­ды Крас­са к Цице­ро­ну имен­но с инци­ден­та с ано­ним­ны­ми пись­ма­ми, не при­ни­мая во вни­ма­ние их преды­ду­щие столк­но­ве­ния. Сооб­ще­ние Плу­тар­ха, как пред­став­ля­ет­ся, не содер­жит ни фак­ти­че­ских оши­бок, ни серь­ез­ной пута­ни­цы, хотя в нем дей­ст­ви­тель­но про­пу­ще­ны необ­хо­ди­мые пояс­не­ния. По-види­мо­му, Красс воз­не­на­видел Цице­ро­на, так как счи­тал, что раз­об­ла­чи­тель­ные пись­ма были при свиде­те­лях достав­ле­ны в его дом по ука­за­нию кон­су­ла, кото­рый этим достиг сра­зу двух целей: окон­ча­тель­но вбил клин меж­ду ним и заго­вор­щи­ка­ми и полу­чил от сена­та чрез­вы­чай­ные пол­но­мо­чия. Красс мог рас­це­нить этот посту­пок как пере­ход от обыч­но­го поли­ти­че­ско­го сопер­ни­че­ства к веро­лом­ным интри­гам. Неиз­вест­но, спра­вед­ли­вы ли были подо­зре­ния Крас­са в адрес Цице­ро­на: вполне воз­мож­но, что кон­сул не имел ника­ко­го отно­ше­ния к ано­ним­ным пись­мам, кото­рые дей­ст­ви­тель­но мог при­слать кто-то из заго­вор­щи­ков. Одна­ко, как пред­став­ля­ет­ся, свиде­тель­ство Плу­тар­ха поз­во­ля­ет утвер­ждать, что сам Красс нико­гда не писал этих писем, ниче­го не знал о них и мог лишь дога­ды­вать­ся об их автор­стве.

с.640 Лите­ра­ту­ра / Re­fe­ren­ces

Batsto­ne, W. W. 1986: In­cer­ta pro cer­tis: an in­terpre­ta­tion of Sal­lust Bel­lum Ca­ti­li­nae 48. 4—19. 4. Ra­mus 15, 105—121.

Ber­ti­nel­li, M. G. A. 1993: A. Com­men­to. La vi­ta di Cras­so. In: M. G. A. Ber­ti­nel­li, C. Ca­re­na, M. Manfre­di­ni, L. Pic­ci­til­li (a cu­ra di), Plu­tar­co. Le vi­ta di Ni­cio et di Cras­so. Mi­la­no.

Bon­ne­fond-Coud­ry, M. 1989: Le sé­nat de la Re­pub­li­que Ro­mai­ne de la guer­re d’Han­ni­bal à Augus­te: pra­ti­ques dé­li­bé­ra­ti­ves et pri­se de dé­ci­sion. Pa­ris.

Broughton, T. R. S. 1951: The Ma­gistra­tes of the Ro­man Re­pub­lic. Vol. 2. New York.

Brunt, P. 1957: Three Pas­sa­ges from As­co­nius. The Clas­si­cal Re­view. N. s. 7, 193—195.

Brunt, P. 1988: The Fall of the Ro­man Re­pub­lic and Re­la­ted Es­says. Ox­ford.

Bu­gae­va, N. V. 2005: Uc­hastie postra­davshikh ot sul­lanskikh kon­fis­kat­siy v za­go­vo­re Ka­ti­li­ny [The par­ti­ci­pa­tion of vic­tims of Sul­lan con­fis­ca­tions in the con­spi­ra­cy of Ca­ti­li­ne]. An­ti­qui­tas iuven­tae 1. Sa­ra­tov, 91—95.

Буга­е­ва, Н. В. Уча­стие постра­дав­ших от сул­лан­ских кон­фис­ка­ций в заго­во­ре Кати­ли­ны. An­ti­qui­tas iuven­tae 1. Сара­тов, 91—95.

Ca­doux, T. J. 2006: The Ab­sent Se­na­tor of 5 De­cem­ber 63 B. C. The Clas­si­cal Quar­ter­ly 56, 612—618.

Ca­ry, E. (tr.) 1914: Dio’s Ro­man His­to­ry. Vol. 3. Lon­don-New York.

Dek­na­tel, C. 1901: De vi­ta M. Li­ci­nii Cras­si. Lug­du­ni Ba­ta­vo­rum.

Fez­zi, L. 2010: Do­cu­men­ti e fal­si do­cu­men­ta­ri nel I sec. A. C.: il ca­so del­la con­giu­ra di Ca­ti­li­na. In: P. Cas­tel­li, S. Ge­ruz­zi (a cu­ra di), Pri­ma e do­po le Ta­vo­le Eugu­bi­ne: fal­si e co­pie fra tra­di­zio­ne an­ti­qua­ria e ri­vi­si­ta­zio­ni dell’an­ti­co. Pi­sa, 87—95.

Fri­sch, H. 1948: The First Ca­ti­li­na­rian Con­spi­ra­cy. A Stu­dy in His­to­ri­cal Conjec­tu­re. Clas­si­ca et Me­diae­va­lia 9, 10—36.

Gar­zet­ti, A. M. 1996: Scrit­ti di sto­ria re­pubbli­ca­na e augus­tea. Ro­ma.

Gel­zer, M. 1926: Li­ci­nius (68). In: W. Kroll (ed.), RE. Hlbd. 25, 295—331.

Greth­lein, J. 2006: The Un­thu­cy­di­dean Voi­ce of Sal­lust. Tran­sac­tions of the Ame­ri­can Phi­lo­lo­gi­cal As­so­cia­tion 136, 299—327.

Gruen, E. 1974: The Last Ge­ne­ra­tion of the Ro­man Re­pub­lic. Ber­ke­ley—Los An­ge­les—Lon­don.

Har­dy, E. 1916: A Ca­ti­li­na­rian Da­te. The Jour­nal of Ro­man Stu­dies 6, 56—58.

Heit­land, W. E. 1909: The Ro­man Re­pub­lic. Vol. 3. Cambrid­ge.

Hol­mes, T. R. 1918: Three Ca­ti­li­na­rian Da­tes. The Jour­nal of Ro­man Stu­dies 8, 15—25.

Hol­mes, T. R. 1923: The Ro­man Re­pub­lic and the Foun­der of the Em­pi­re. Ox­ford.

John, C. 1888: Der Tag der Ersten Re­de Ci­ce­ros ge­gen Ca­ti­li­na. Phi­lo­lo­gus 46, 650—665.

Le­vick, B. 2015: Ca­ti­li­ne. Lon­don.

Lin­derski, J. 1996: Q. Sci­pio Im­pe­ra­tor. In: J. Lin­derski (ed.), Im­pe­rium Si­ne Fi­ne: T. Ro­bert S. Broughton and the Ro­man Re­pub­lic. Stuttgart, 145—185.

Liu­bi­mo­va, O. V. 2013: Brach­nye soyu­zy kak instru­ment po­li­ti­ki v epok­hu Pozdney rimskoy res­pub­li­ki: sem’ya tri­um­vi­ra Kras­sa [Mar­ria­ge Unions as a Po­li­ti­cal Instru­ment in the La­te Ro­man Re­pub­lic (1^st Cen­tu­ry B. C.): the Fa­mi­ly of Cras­sus the Tri­um­vir]. Iz­ves­tiya Ural’sko­go fe­de­ral’no­go uni­ver­si­te­ta. Ser. 2. Gu­ma­ni­tar­nye nau­ki [Ural Fe­de­ral Uni­ver­si­ty Jour­nal. Se­ries 2. Hu­ma­ni­ties and Arts] 3 (117), 22—37.

Люби­мо­ва, О. В. Брач­ные сою­зы как инстру­мент поли­ти­ки в эпо­ху Позд­ней рим­ской рес­пуб­ли­ки: семья три­ум­ви­ра Крас­са. Изве­стия УрФУ. Сер. 2. Гума­ни­тар­ные нау­ки 3 (117), 22—37.

Marshall, B. 1974: Ci­ce­ro and Sal­lust on Cras­sus and Ca­ti­li­ne. La­to­mus 33, 804—813.

Marshall, B. 1976: Cras­sus: a Po­li­ti­cal Bio­gra­phy. Amster­dam.

Mo­les, J. 1982: Plu­tarch, Cras­sus 13, 4—5, and Ci­ce­ro’s de con­si­liis suis. Li­ver­pool Clas­si­cal Monthly 7, 136—137.

Pel­ling, C. 1985: Plu­tarch and Ca­ti­li­ne. Her­mes 113, 311—329.

Plu­tarch 1963: Srav­ni­tel’nyez­hiz­neo­pi­sa­niya. T. 2 [Li­ves. Vol. 2]. Moskva.

Плу­тарх. Срав­ни­тель­ные жиз­не­опи­са­ния. Т. 2. М.

Pieg­don, M. 2014: Kras­sus: Po­li­tyk Nies­pel­nio­nych Am­bicji. Kra­kow.

Pot­ter, F. H. 1925: The Da­te of Ci­ce­ro’s First Ora­tion against Ca­ti­li­ne. The Clas­si­cal Jour­nal 21, 164—176.

Ram­sey, J. 2007: Sal­lust’s Bel­lum Ca­ti­li­nae. Ox­ford.

Rawson, B. 1991: Ro­man Cul­tu­re and So­cie­ty. Ox­ford.

Sal­mon, E. T. 1935: Ca­ti­li­ne, Cras­sus, and Cae­sar. The Ame­ri­can Jour­nal of Phi­lo­lo­gy 56, 302—316.

San­tan­ge­lo, F. 2007: Sul­la, Eli­tes and the Em­pi­re. A Stu­dy of Ro­man Po­li­cies in Ita­ly and the Greek East. Lei­den-Bos­ton.

Schä­fer, H. 1830 (ed.): Plu­tar­chi Vi­tae. Vol. 5. Lip­sae.

с.641 Sea­ger, R. 1964: The First Ca­ti­li­na­rian Con­spi­ra­cy. His­to­ria 13, 338—347.

Sea­ger, R. 1973: Ius­ta Ca­ti­li­nae. His­to­ria 22, 240—248.

Stern, E. 1883: Ca­ti­li­na und die Par­tei­kämpfe in Rom der Jah­re 66—63. Dor­pat.

Stewart, R. 1995: Ca­ti­li­ne and the Cri­sis of 63—60 B. C.: the Ita­lian Perspec­ti­ve. La­to­mus 54, 62—78.

Stock­ton, D. 1971: Ci­ce­ro. A Po­li­ti­cal Bio­gra­phy. Ox­ford.

Sto­ne, M. 1999: Tri­bu­te to a Sta­tes­man: Ci­ce­ro and Sal­lust. An­tich­thon 33, 48—76.

Sy­me, R. 1964: Sal­lust. Ber­ke­ley—Los An­ge­les—Lon­don.

Todd, O. J. 1952: Da­tes in the Autumn of 63 B. C. In: M. E. Whi­te (ed.), Stu­dies in Ho­nour of Gil­bert Norwood. To­ron­to, 156—162.

Ward, A. 1977: Mar­cus Cras­sus and the La­te Ro­man Re­pub­lic. Co­lum­bia; Lon­don.

Waters, K. H. 1970: Ci­ce­ro, Sal­lust and Ca­ti­li­ne. His­to­ria. 19, 195—215.

Wise­man, T. P. 1994: The Se­na­te and the Po­pu­la­res, 69—60 B. C. In: J. A. Crook, A. Lin­tott, E. Rawson (eds), The Cambrid­ge An­cient His­to­ry. 2^nd ed. Vol. 9. Cambrid­ge, 326—367.

Yavetz, Z. 1963: The Fai­lu­re of Ca­ti­li­ne’s Con­spi­ra­cy. His­to­ria. 12, 485—199.