Ещё раз о битве при Акции*

1. Еди­но­ду­шие антич­ных источ­ни­ков и совре­мен­ные тео­рии

с.608 Антич­ные авто­ры, за един­ст­вен­ным исклю­че­ни­ем, при­во­дят согла­со­ван­ный рас­сказ о том, как Анто­ний про­иг­рал бит­ву при Акции 2 сен­тяб­ря 31 г. до н. э. Соглас­но их трак­тов­кам, когда бит­ва ещё была в раз­га­ре, Клео­пат­ра со сво­ей эскад­рой бро­си­лась в бег­ство, и Анто­ний решил после­до­вать за ней. Поки­ну­тый им флот доб­лест­но про­дол­жал сра­жать­ся, но к вече­ру усту­пил, а через несколь­ко дней Окта­виа­ну сда­лись девят­на­дцать леги­о­нов Анто­ния. Одна­ко до отплы­тия Клео­пат­ры Анто­ний сра­жал­ся за победу. Един­ст­вен­ный источ­ник, рису­ю­щий иную кар­ти­ну, — это Дион Кас­сий, соглас­но кото­ро­му перед бит­вой Клео­пат­ра убеди­ла Анто­ния бежать мор­ским путём, и в сра­же­нии он ста­вил себе имен­но эту цель (Cass. Dio L. 15, 30. 3—4). Но даже Дион Кас­сий не вполне после­до­ва­тель­но при­дер­жи­ва­ет­ся этой интер­пре­та­ции: дой­дя в сво­ём рас­ска­зе до бег­ства Клео­пат­ры, он объ­яс­ня­ет его пани­кой цари­цы (L. 33. 1. 3).

До кон­ца XIX в. боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей сле­до­ва­ли за еди­но­душ­ным мне­ни­ем антич­ных авто­ров. Одна­ко неко­то­рые исто­ри­ки отста­и­ва­ли вер­сию Дио­на Кас­сия о том, что целью Анто­ния в бит­ве было отступ­ле­ние: напри­мер, Джи­лис, Лик, Мери­вейл и Гра­вьер¹. В 1899 г. Кро­май­ер опуб­ли­ко­вал исчер­пы­ваю­щее иссле­до­ва­ние это­го сра­же­ния, где настой­чи­во дока­зы­вал, что Анто­ний доби­вал­ся отступ­ле­ния, и его интер­пре­та­ция (как и боль­шин­ство дета­лей его рекон­струк­ции) до сих пор сохра­ня­ет гос­под­ст­ву­ю­щее поло­же­ние². Почти во всех совре­мен­ных изло­же­ни­ях, в сущ­но­сти, при­ни­ма­ет­ся пред­ло­жен­ное Кро­май­е­ром пред­став­ле­ние о бит­ве при Акции³. Эти с.609 авто­ры пола­га­ют, что к момен­ту бит­вы Анто­ний нахо­дил­ся в очень тяжё­лом поло­же­нии, поэто­му вынуж­ден был доби­вать­ся отступ­ле­ния, сушей или морем, и вто­рой путь был пред­по­чти­тель­нее. Задей­ст­во­ван­ный в бит­ве флот Окта­ви­а­на чис­лен­но­стью почти вдвое пре­вы­шал флот Анто­ния, поэто­му у Анто­ния не мог­ло быть ника­ких надежд на победу. Он про­сто пытал­ся спа­стись вме­сте со зна­чи­тель­ной частью сво­их сил, и ему это уда­лось.

В 1924 г. тео­рию Кро­май­е­ра оспо­рил Ферра­би­но, а ещё семь лет спу­стя — Тарн, кото­рый в сво­ей зна­ме­ни­той ста­тье раз­вил аргу­мен­та­цию Ферра­би­но⁴. Они вер­ну­лись к мне­нию, что Анто­ний сра­жал­ся за победу, хотя Тарн при­зна­ёт, что на слу­чай пора­же­ния он под­гото­вил­ся и к бег­ству⁵. Тар­на под­дер­жал Сайм (1939)⁶, но вско­ре его под­верг­ли рез­кой кри­ти­ке сам Кро­май­ер (1933) и Ричард­сон (1937)⁷.

Тарн не при­нял еди­но­душ­ный рас­сказ антич­ных авто­ров, но пред­ло­жил вме­сто него совер­шен­но иную рекон­струк­цию. По его мне­нию, пово­рот­ным момен­том в сра­же­нии ста­ло не бег­ство Клео­пат­ры, а изме­на зна­чи­тель­ной части флота Анто­ния⁸. Эта изме­на обес­пе­чи­ла Окта­виа­ну победу и побуди­ла Анто­ния и Клео­пат­ру бежать⁹. В под­держ­ку этой новой рекон­струк­ции при­во­дит­ся лишь одно антич­ное свиде­тель­ство — сти­хотво­ре­ние, в кото­ром победа Окта­ви­а­на про­слав­ля­лась в самый пер­вый раз, IX эпод Гора­ция. Укло­ня­ясь от пря­мо­го опи­са­ния само­го столк­но­ве­ния, Гора­ций, гово­ря о пора­же­нии про­тив­ни­ков Окта­ви­а­на, исполь­зу­ет два тём­ных и ино­ска­за­тель­ных обра­за (стро­ки 17—20):

Дру­гие источ­ни­ки поз­во­ля­ют истол­ко­вать стро­ки 17—18 как намёк на изме­ну галат­ско­го царя Амин­ты и его отряда (Plut. Ant. 63. 3; ср. с.610 Vell. Pat. II. 84. 2; Plut. Ant. 61. 2; Cass. Dio L. 13. 8)¹¹. Одна­ко упо­ми­на­ние о манёв­ре флота оста­ёт­ся исклю­чи­тель­но туман­ным: оно уже мно­го обсуж­да­лось и будет рас­смат­ри­вать­ся ниже (раздел 5). Мы увидим, что оно вовсе не обя­за­тель­но пред­по­ла­га­ет пре­да­тель­ство. В любом слу­чае, это­го свиде­тель­ства совер­шен­но недо­ста­точ­но, чтобы под­кре­пить гипо­те­зу Тар­на о мас­со­вой измене флота, пред­опре­де­лив­шей ход сра­же­ния. Если бы такая изме­на про­изо­шла, она, несо­мнен­но, зани­ма­ла бы вид­ное место в сооб­ще­ни­ях основ­ных источ­ни­ков, кото­рые одно­знач­но выра­жа­ют точ­ку зре­ния Окта­ви­а­на: они бы извлек­ли всё воз­мож­ное из пере­хо­да тако­го мно­же­ства кораб­лей на сто­ро­ну пра­во­го, по их мне­нию, дела¹².

Поэто­му после­дую­щие исто­ри­ки обос­но­ван­но отверг­ли реви­зи­о­нист­скую рекон­струк­цию хода сра­же­ния, пред­ло­жен­ную Тар­ном¹³. К сожа­ле­нию, это озна­ча­ет так­же, что мне­ние Кро­май­е­ра о целях Анто­ния по-преж­не­му почти не под­вер­га­ет­ся сомне­ни­ям. Если гово­рить о послед­них иссле­до­ва­ни­ях, то толь­ко Пел­линг занял про­ме­жу­точ­ную пози­цию меж­ду Кро­май­е­ром и Тар­ном, но его точ­ка зре­ния гораздо бли­же к взглядам Кро­май­е­ра¹⁴. Он счи­та­ет, что Анто­ний не исклю­чал сра­же­ния до победы, если бит­ва будет раз­во­ра­чи­вать­ся удач­но, но такой исход был мало­ве­ро­ят­ным, и Анто­ний дол­жен был это пони­мать. Поэто­му «более веро­ят­ной пред­став­ля­лась попыт­ка про­ры­ва», и, в конеч­ном счё­те, Анто­ний и Клео­пат­ра «доби­лись все­го, на что име­ли осно­ва­ния рас­счи­ты­вать»¹⁵.

Наста­ло вре­мя пере­смот­реть орто­док­саль­ную точ­ку зре­ния и задать­ся вопро­сом: быть может, еди­но­душ­ное мне­ние антич­ных авто­ров об этой бит­ве всё-таки вер­но? Такое иссле­до­ва­ние необ­хо­ди­мо в первую оче­редь пото­му, что мне­ние Кро­май­е­ра, хотя и зани­ма­ет гос­под­ст­ву­ю­щие пози­ции, одна­ко в сво­ей осно­ве явля­ет­ся глу­бо­ко пара­док­саль­ным: нам пред­ла­га­ет­ся счи­тать, что Анто­ний и Клео­пат­ра доби­ва­лись того исхо­да, кото­рый пред­опре­де­лил их пора­же­ние и гибель. Кро­май­ер пола­гал, что отступ­ле­ние морем было для Анто­ния разум­ным выхо­дом, пото­му что, если бы на бор­ту кораб­лей ему уда­лось вывез­ти зна­чи­тель­ную часть армии, он занял бы выгод­ную пози­цию, чтобы пере­груп­пи­ро­вать­ся и воз­об­но­вить борь­бу из Егип­та и сосед­них про­вин­ций. Кро­ме еги­пет­ских сил, он мог, по мне­нию Кро­май­е­ра, рас­счи­ты­вать на четы­ре леги­о­на в Кире­на­и­ке и семь — в Сирии, а так­же на те вой­ска, кото­рые ему уда­лось бы вывез­ти при помо­щи флота; сухо­пут­ная армия тоже мог­ла бы про­рвать­ся и при­со­еди­нить­ся к нему¹⁶.

Это фан­та­сти­че­ские рас­чё­ты, и труд­но пове­рить, что Анто­ний мог так рас­суж­дать. Вряд ли в Сирии оста­ва­лись сколь­ко-нибудь зна­чи­тель­ные силы: впо­след­ст­вии мы ниче­го не слы­шим об этой армии, и более веро­ят­но, что бо́льшая часть сирий­ско­го гар­ни­зо­на, если не весь он, была вклю­че­на в армию, раз­ме­щён­ную при Акции¹⁷. Хотя сооб­ща­ет­ся, что Анто­ний поса­дил на свои воен­ные кораб­ли 20 тыс. пехо­тин­цев (Plut. Ant. 64. 1), в кон­це кон­цов его, види­мо, сопро­вож­да­ло очень мало леги­о­не­ров, ибо про­рвав­ши­е­ся кораб­ли в основ­ном вхо­ди­ли в состав еги­пет­ской эскад­ры. Даже если бы ему уда­лось вывез­ти из-под Акция боль­ше леги­о­не­ров, исход не мог с.611 быть иным. Пере­ход сухо­пут­ной армии, поки­ну­той сво­им пол­ко­вод­цем, к Окта­виа­ну был прак­ти­че­ски неиз­бе­жен. То же самое отно­сит­ся и к восточ­ным про­вин­ци­ям, и к вой­ску Пина­рия Скар­па в Кире­на­и­ке. Отправ­ля­ясь за Клео­патрой, Анто­ний остав­лял импе­рию Окта­виа­ну и искал убе­жи­ща в стране сво­ей любов­ни­цы. Неиз­беж­ным след­ст­ви­ем это­го реше­ния ста­ло их пора­же­ние.

Дан­ная ста­тья напи­са­на, исхо­дя из пред­по­ло­же­ния, что антич­ные свиде­тель­ства надёж­ны. В ней отста­и­ва­ет­ся мне­ние, что при Акции Анто­ний сра­жал­ся за победу. Утвер­жда­ет­ся, что, хотя к момен­ту сра­же­ния поло­же­ние Анто­ния ста­ло труд­ным, оно всё же не было столь отча­ян­ным, как счи­тал Кро­май­ер, и Окта­виан тоже нахо­дил­ся в не слиш­ком про­стых усло­ви­ях. Из двух фло­тов, участ­во­вав­ших в бит­ве, флот Окта­ви­а­на был, веро­ят­но, более мно­го­чис­лен­ным, но не обла­дал неодо­ли­мым пре­вос­ход­ством: Анто­ний имел осно­ва­ния наде­ять­ся на победу. В раз­гар сра­же­ния Клео­пат­ра реши­ла бежать, а Анто­ний — после­до­вать за ней. Как и сооб­ща­ют источ­ни­ки, имен­но бег­ство Клео­пат­ры пред­опре­де­ли­ло исход бит­вы¹⁸.

2. Пред­ва­ри­тель­ные опе­ра­ции

Вой­ска Анто­ния при­бы­ли в запад­ную Гре­цию осе­нью 32 г. до н. э. и про­ве­ли зиму на раз­ных базах, в том чис­ле в Акции, а сам Анто­ний обос­но­вал­ся в Пат­рах. В нача­ле лета 31 г. Окта­виан пере­пра­вил­ся через Адри­а­ти­ку, не встре­тив сопро­тив­ле­ния, и дви­нул­ся в область Акция. Сле­дую­щие меся­цы обе сто­ро­ны про­ве­ли в про­ти­во­сто­я­нии и мел­ких стыч­ках. Соглас­но Дио­ну Кас­сию, поло­же­ние Анто­ния посте­пен­но ухуд­ша­лось (L. 11—13). Рас­сказ Плу­тар­ха более схе­ма­ти­чен, но содер­жит неко­то­рые подроб­но­сти, под­твер­ждаю­щие Дио­на Кас­сия (Ant. 62—63). На осно­ва­нии этих свиде­тельств Кро­май­ер рису­ет кар­ти­ну, в кото­рой Анто­ний загнан в ловуш­ку, его поло­же­ние ста­но­вит­ся всё более отча­ян­ным, так что к кон­цу авгу­ста его един­ст­вен­ной надеж­дой ока­зы­ва­ет­ся под­готов­ка про­ры­ва¹⁹.

Несо­мнен­но, Анто­ний про­вёл эту фазу кам­па­нии как нель­зя хуже. Эскад­ры флота Окта­ви­а­на под коман­до­ва­ни­ем Агрип­пы достиг­ли нема­лых успе­хов в борь­бе про­тив баз Анто­ния в запад­ной Гре­ции: ещё до при­бы­тия основ­ных сил Окта­ви­а­на Агрип­па во гла­ве аван­гар­да взял Мето­ну, а затем захва­тил Лев­ка­ду, Пат­ры и Коринф²⁰. Непо­сред­ст­вен­но при Акции Анто­ний, несо­мнен­но, занял пози­цию к югу от Актий­ско­го про­ли­ва, так как она кон­тро­ли­ро­ва­ла вход в Амбра­кий­ский залив, а Окта­виан вынуж­ден был раз­ме­стить флот со сто­ро­ны моря, при Гома­ре. Одна­ко пози­ция Анто­ния не годи­лась для дли­тель­но­го раз­ме­ще­ния вой­ска, так как здесь было мало воды, а мест­ность спо­соб­ст­во­ва­ла рас­про­стра­не­нию маля­рии (Cass. Dio L. 12. 8, 15. 3). Воз­мож­но, Анто­ний счи­тал, что имен­но здесь состо­ит­ся решаю­щее сра­же­ние. Напро­тив, пози­ция Окта­ви­а­на на высо­те воз­ле с.612 Мика­ли­ци изоби­ло­ва­ла водой, так как дава­ла ему доступ к реке Лурос и источ­ни­кам при Нико­по­ле. Летом Анто­ний попы­тал­ся пре­гра­дить Окта­виа­ну доступ к воде и вынудить его к сра­же­нию, пере­дви­нув армию на север­ный берег про­ли­ва и отпра­вив кон­ни­цу в обход Амбра­кий­ско­го зали­ва, чтобы ата­ко­вать Окта­ви­а­на с восто­ка. Воз­мож­но, Анто­нию уда­лось отча­сти нару­шить снаб­же­ние Окта­ви­а­на водой (Plut. Ant. 63. 2), но тот не при­нял боя, а кон­ни­ца Анто­ния потер­пе­ла пора­же­ние (Cass. Dio L. 13. 5). К кон­цу лета Анто­ний отвёл свою армию на южный берег про­ли­ва, и в ней нача­лось дезер­тир­ство: изме­ни­ли зави­си­мые цари Дейотар и Амин­та и рим­ляне Дел­лий и Аге­но­барб²¹.

Но в одном важ­ном отно­ше­нии поло­же­ние Анто­ния вряд ли было настоль­ко тяжё­лым, как утвер­жда­ют Кро­май­ер и его после­до­ва­те­ли. Они счи­та­ют, что вой­ска Окта­ви­а­на удер­жи­ва­ли базы, захва­чен­ные Агрип­пой и исполь­зо­ва­ли их, чтобы пре­пят­ст­во­вать про­до­воль­ст­вен­ным постав­кам Анто­ния по морю, то есть, фак­ти­че­ски под­дер­жи­ва­ли бло­ка­ду. Хотя о нару­ше­нии снаб­же­ния вой­ска Анто­ния свиде­тель­ст­ву­ют Вел­лей Патер­кул (II. 84. 1) и Дион Кас­сий (L. 14. 4), мало­ве­ро­ят­но, что Агрип­па удер­жал за собой захва­чен­ные базы и исполь­зо­вал их для веде­ния бло­ка­ды, так как это при­ве­ло бы к опас­но­му рас­пы­ле­нию сил Окта­ви­а­на. У нас нет надёж­ных источ­ни­ков, под­твер­ждаю­щих такое исполь­зо­ва­ние этих баз, и более веро­ят­но, что напа­де­ния Агрип­пы были про­сто рей­да­ми, пред­на­зна­чен­ны­ми для крат­ковре­мен­но­го нару­ше­ния снаб­же­ния и поста­вок Анто­ния²². Одно заме­ча­ние Дио­на Кас­сия под­твер­жда­ет, что Агрип­па при­вёл флот обрат­но в Акций: в его отсут­ст­вие Гай Сосий пред­при­нял ата­ку на осталь­ной флот Окта­ви­а­на, но вер­нув­ший­ся Агрип­па поме­шал ему (L. 14. 2). О том, что Анто­ний сумел удер­жать свои пози­ции в Коринф­ском зали­ве и под­во­зил по нему про­до­воль­ст­вие, свиде­тель­ст­ву­ет тот факт, что в Корин­фе по-преж­не­му дей­ст­во­вал его управ­ля­ю­щий (διοικη­τής), а во вре­мя бит­вы его офи­це­ры и сол­да­ты над­зи­ра­ли за при­нуди­тель­ной достав­кой зер­на для его вой­ска из мате­ри­ко­вой части стра­ны в Анти­ки­ру на побе­ре­жье зали­ва (Plut. Ant. 67. 7, 68. 4—5).

Труд­но­сти Анто­ния не долж­ны отвле­кать нас от поло­же­ния Окта­ви­а­на. Он точ­но так же, как и Анто­ний, не мог поз­во­лить себе зази­мо­вать в том месте, где нахо­дил­ся, и к кон­цу авгу­ста оба пол­ко­во­д­ца долж­ны были ост­ро осо­зна­вать, какие про­бле­мы у них воз­ник­нут с при­хо­дом зимы²³. Решаю­щее сра­же­ние тре­бо­ва­лось обо­им. Лет­ние неуда­чи не слиш­ком ухуд­ши­ли пер­спек­ти­вы Анто­ния в гряду­щей бит­ве. Оба пол­ко­во­д­ца име­ли осно­ва­ния наде­ять­ся на победу в мор­ской бит­ве и счи­тать, что она при­не­сёт им решаю­щее пре­иму­ще­ство в даль­ней­шем.

3. Чис­ло кораб­лей

Кро­май­ер пола­гал, что Окта­виан всту­пил в сра­же­ние при­мер­но с 400 кораб­ля­ми, а Анто­ний — с 230, и эта суще­ст­вен­ная раз­ни­ца сто­ит в цен­тре его аргу­мен­та­ции о том, что с.613 Анто­ний не мог наде­ять­ся на победу²⁴. Тарн при­нял ту же циф­ру для кораб­лей Окта­ви­а­на, но счи­тал, что у Анто­ния было при­мер­но столь­ко же²⁵. В источ­ни­ках содер­жат­ся раз­но­об­раз­ные сведе­ния о чис­ле кораб­лей, в том чис­ле и про­ти­во­ре­чи­вые, и ни одно реше­ние не сво­бод­но от труд­но­стей. Одна­ко про­тив реше­ний, пред­ло­жен­ных Кро­май­е­ром и Тар­ном, мож­но выдви­нуть серь­ёз­ные воз­ра­же­ния, а так­же пред­ло­жить аль­тер­на­тив­ный вари­ант, кото­рый мень­ше иска­жа­ет источ­ни­ки.

Плу­тарх сооб­ща­ет (Ant. 61. 1—2), что по при­бы­тии в Акций Анто­ний имел 500 воен­ных кораб­лей, а Окта­виан — 250²⁶. Осталь­ные его свиде­тель­ства согла­су­ют­ся с этим утвер­жде­ни­ем. В пас­са­же Ant. 64. 1 он сооб­ща­ет, что перед бит­вой Анто­ний при­ка­зал сжечь неко­то­рые суда, но его выра­же­ние может озна­чать, что уни­что­же­ны были толь­ко еги­пет­ские кораб­ли²⁷. В пас­са­же Ant. 68. 1 Плу­тарх со ссыл­кой на мему­а­ры Авгу­ста сооб­ща­ет, что он захва­тил 300 кораб­лей, и Плу­тарх явно счи­та­ет, что все эти кораб­ли были захва­че­ны в сра­же­нии. Эта циф­ра соот­вет­ст­ву­ет заяв­ле­нию само­го Авгу­ста в RGDA 3. 4 о том, что на про­тя­же­нии всей жиз­ни он захва­тил 600 кораб­лей: если речь идёт о судах, взя­тых в бою (а такое тол­ко­ва­ние напра­ши­ва­ет­ся), то эта циф­ра вклю­ча­ет 300 кораб­лей, захва­чен­ных в 36 г. до н. э. при Милах и Нав­ло­хе, и 300 актий­ских²⁸.

Дион Кас­сий не при­во­дит чис­ла судов, но сооб­ща­ет неко­то­рые важ­ные сведе­ния. Он тоже упо­ми­на­ет о том, что Анто­ний сжёг неко­то­рые кораб­ли, и свя­зы­ва­ет это с при­пи­сы­вае­мым ему реше­ни­ем бежать (L. 15. 4). Он так­же отме­ча­ет, что не весь флот Анто­ния нахо­дил­ся при Акции (L. 12. 1) и что Анто­ний поте­рял неко­то­рые кораб­ли ещё до решаю­ще­го сра­же­ния (L. 14. 1—2), в том чис­ле из-за штор­ма (L. 31. 2)²⁹. В речи, кото­рую Дион Кас­сий вла­га­ет в уста Анто­ния перед сра­же­ни­ем, он похва­ля­ет­ся более силь­ным вой­ском³⁰. Хотя основ­ной с.614 упор сде­лан на раз­мер кораб­лей, Дион Кас­сий явно под­ра­зу­ме­ва­ет, что Анто­ний име­ет пре­вос­ход­ство и в их чис­ле³¹. В ответ­ной речи, кото­рую Дион Кас­сий при­пи­сы­ва­ет Окта­виа­ну, этот пункт не оспа­ри­ва­ет­ся.

Иные свиде­тель­ства дают источ­ни­ки, кото­рые, как при­зна­ёт боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей, пря­мо или кос­вен­но вос­хо­дят к Ливию, а имен­но Флор (II. 21. 5) и Оро­зий (VI. 19. 8— 9)³². Оба этих авто­ра при­во­дят чис­ло кораб­лей на каж­дой сто­роне в сра­же­нии. Сведе­ния о судах Анто­ния сов­па­да­ют, и эта циф­ра гораздо мень­ше той, что пред­по­ла­га­ют рас­смот­рен­ные выше свиде­тель­ства: соглас­но Оро­зию, у Анто­ния было 170 кораб­лей, соглас­но Фло­ру — менее 200. Для Окта­ви­а­на циф­ры рез­ко рас­хо­дят­ся: Оро­зий сооб­ща­ет, что у него было 230 кораб­лей с тара­на­ми и 30 судов без тара­нов и три­рем, столь же быст­рых, как и либур­ны. Флор при­пи­сы­ва­ет Окта­виа­ну более 400 кораб­лей — в два с лиш­ним раза боль­ше, чем у Анто­ния.

Спер­ва сле­ду­ет отве­тить на вопрос о том, какая из двух вер­сий о чис­ле кораб­лей Окта­ви­а­на с боль­шей веро­ят­но­стью вос­хо­дит к Ливию. Несо­мнен­но, это вер­сия Оро­зия. Он даёт более точ­ные и обсто­я­тель­ные сведе­ния, тогда как кон­текст Фло­ра пере­гру­жен рито­ри­кой; и его циф­ра вполне может быть изо­бре­те­на им самим, как рито­ри­че­ская пере­ра­бот­ка мате­ри­а­ла. Ещё одно под­твер­жде­ние даёт заме­ча­ние обо­их авто­ров о том, что мень­шая чис­лен­ность флота Анто­ния ком­пен­си­ро­ва­лась более круп­ным раз­ме­ром его кораб­лей³³. Посколь­ку Флор и Оро­зий в этом вопро­се еди­но­душ­ны, дан­ное наблюде­ние, веро­ят­но, содер­жа­лось у само­го Ливия. Круп­ные раз­ме­ры кораб­лей мож­но было объ­явить ком­пен­са­ци­ей за их мень­шую чис­лен­ность, толь­ко если чис­лен­ное пре­вос­ход­ство про­тив­ни­ка было неве­ли­ко. Утвер­жде­ние, что круп­ные раз­ме­ры кораб­лей поз­во­ля­ли Анто­нию на рав­ных сра­зить­ся с вдвое более мно­го­чис­лен­ным фло­том, мог­ло сой­ти за допу­сти­мое в таком рито­ри­че­ски сти­ли­зо­ван­ном изло­же­нии, как исто­рия Фло­ра, но вряд ли подоб­ное мог утвер­ждать сам Ливий.

Если при­нять, что Оро­зий почерп­нул сведе­ния о чис­ле кораб­лей Окта­ви­а­на у Ливия, а циф­ра Фло­ра — это его соб­ст­вен­ная аберра­ция, то сведе­ния источ­ни­ков о силах Окта­ви­а­на в целом согла­су­ют­ся друг с дру­гом. Прав­да, 250 кораб­лей у Плу­тар­ха — это чис­лен­ность флота Окта­ви­а­на в нача­ле кам­па­нии, а Оро­зий (VI. 19. 6) даёт ту же чис­лен­ность — 230 кораб­лей с тара­на­ми — для того флота, кото­рый при­вёл сам Окта­виан, исклю­чая аван­гард Агрип­пы. Одна­ко эта труд­ность не так уж серь­ёз­на, ибо аван­гард мог быть неве­лик. Таким обра­зом, вся сово­куп­ность источ­ни­ков ука­зы­ва­ет на то, что флот Окта­ви­а­на в сра­же­нии состав­лял око­ло 250 воен­ных кораб­лей.

В вопро­се о фло­те Анто­ния наблюда­ет­ся огром­ное рас­хож­де­ние. Если счесть, что при­ведён­ная Авгу­стом циф­ра в 300 кораб­лей отно­сит­ся к чис­лу кораб­лей, захва­чен­ных в сра­же­нии, то сле­ду­ет пред­по­ло­жить, вслед за Тар­ном, что Анто­ний всту­пил в бой при­мер­но с 400 кораб­ля­ми, учи­ты­вая, что 60 еги­пет­ских судов вме­сте с неко­то­ры­ми дру­ги­ми спас­лись, а сго­рев­шие и зато­нув­шие суда не вошли в чис­ло захва­чен­ных. Это хоро­шо согла­су­ет­ся с циф­рой в 500 кораб­лей, кото­рые Плу­тарх при­во­дит для нача­ла кам­па­нии, так как неко­то­рые суда были поте­ря­ны до сра­же­ния, а неко­то­рые — сожже­ны Анто­ни­ем. Но тогда при­дёт­ся счесть оши­боч­ной гораздо мень­шую циф­ру, заим­ст­во­ван­ную Фло­ром и Оро­зи­ем у Ливия. с.615 Пред­по­ло­же­ние Тар­на о том, что она отно­сит­ся толь­ко к пра­во­му кры­лу, кото­рое нахо­ди­лось под непо­сред­ст­вен­ным коман­до­ва­ни­ем Анто­ния, совер­шен­но неубеди­тель­но³⁴.

Взве­сив все обсто­я­тель­ства, сле­ду­ет отдать пред­по­чте­ние тем сведе­ни­ям о чис­лен­но­сти флота Анто­ния, кото­рые вос­хо­дят к Ливию. Таким обра­зом, его флот насчи­ты­вал 170 кораб­лей или, воз­мож­но, 230 кораб­лей, вклю­чая 60 еги­пет­ских судов, если толь­ко, как пред­по­ла­га­ет Кро­май­ер, они не вхо­ди­ли в чис­ло 170 кораб­лей. Тогда необ­хо­ди­мо объ­яс­нить, поче­му Август гово­рил о 300 кораб­лях Анто­ния, и для это­го (как обыч­но и дела­ет­ся) мож­но при­нять пред­по­ло­же­ние, что, вопре­ки мне­нию Плу­тар­ха (Ant. 61. 1, 68. 1), эта циф­ра вклю­ча­ет все кораб­ли, захва­чен­ные, по сло­вам Авгу­ста, на про­тя­же­нии всей Актий­ской кам­па­нии, вклю­чая как дол­гие пред­ва­ри­тель­ные опе­ра­ции, так и само сра­же­ние³⁵. Циф­ра 300 может так­же вклю­чать неко­то­рые кораб­ли, захва­чен­ные в Егип­те³⁶.

Таким обра­зом, про­ще все­го решить про­бле­му источ­ни­ков сле­дую­щим обра­зом: при­нять циф­ры, вос­хо­дя­щие (веро­ят­но) к Ливию и допу­стить, что в сра­же­нии у Анто­ния было 170 воен­ных кораб­лей (вклю­чая или не вклю­чая 60 еги­пет­ских судов), а Окта­ви­а­на — око­ло 250. Тогда Окта­виан имел чис­лен­ное пре­иму­ще­ство, но не непре­одо­ли­мое пре­вос­ход­ство, и Анто­ний мог наде­ять­ся на то, что более круп­ные раз­ме­ры неко­то­рых его кораб­лей ком­пен­си­ру­ют их мень­шую чис­лен­ность. Это хоро­шо согла­су­ет­ся с антич­ны­ми рас­ска­за­ми о сра­же­нии, где, как мы далее увидим, рас­ска­зы­ва­ет­ся об оже­сто­чён­ной борь­бе и попыт­ке Окта­ви­а­на совер­шить флан­го­вый обход, что пред­по­ла­га­ет его чис­лен­ное пре­вос­ход­ство.

Воз­мож­но, флот Анто­ния сокра­тил­ся до этой срав­ни­тель­но неболь­шой чис­лен­но­сти, хотя пер­во­на­чаль­но состав­лял 500 кораб­лей, как сооб­ща­ет Плу­тарх. Имен­но это и пред­по­ла­га­ют Кро­май­ер и его после­до­ва­те­ли, объ­яс­няя столь огром­ную раз­ни­цу тем, что неко­то­рые кораб­ли были раз­ме­ще­ны в дру­гих местах, неко­то­рые — захва­че­ны до сра­же­ния, а неко­то­рые — сожже­ны Анто­ни­ем. Одна­ко труд­но пред­по­ло­жить, что Анто­ний допу­стил столь рез­кое паде­ние чис­лен­но­сти сво­его флота и, изна­чаль­но имея вдвое боль­ше кораб­лей, чем Окта­виан, к момен­ту сра­же­ния, усту­пил ему чис­лен­ное пре­вос­ход­ство. Более веро­ят­но, что циф­ру 500 у Плу­тар­ха сле­ду­ет отверг­нуть: воз­мож­но, это про­сто удво­е­ние чис­ла кораб­лей у Окта­ви­а­на.

4. Пла­ны Анто­ния и бег­ство Клео­пат­ры

Так уж вышло, что в упо­ми­на­ни­ях поэтов эпо­хи Авгу­ста о бит­ве при Акции бег­ство Клео­пат­ры не игра­ет важ­ной роли, но это­му не сто­ит при­да­вать боль­шо­го зна­че­ния: они про­сто ста­ви­ли на пер­вый план иные обра­зы и моти­вы. Во вся­ком слу­чае, оно по пра­ву зани­ма­ет выдаю­ще­е­ся место в самом подроб­ном из рас­ска­зов об этом сра­же­нии — на щите Энея (Verg. Aen. VIII. 704—708): Апол­лон натя­ги­ва­ет лук, восточ­ные вой­ска бегут, и «сама цари­ца» (ip­sa re­gi­na) под­ни­ма­ет пару­са. Столь же важ­ное зна­че­ние почи­ну цари­цы при­да­ёт­ся в дошед­ших до нас про­за­и­че­ских повест­во­ва­ни­ях Вел­лея Патер­ку­ла (II. 85. 3, pri­ma oc­cu­pat fu­gam Cleo­pat­ra^[1]), Плу­тар­ха (Ant. 66. 3), Фло­ра (II. 21. 8—9), Дио­на Кас­сия (L. 33. 2) и Оро­зия (VI. 19. 11), а так­же в слу­чай­ном заме­ча­нии Иоси­фа Фла­вия, кото­рый под­чёр­ки­ва­ет, что Клео­пат­ра поки­ну­ла Анто­ния (Ap. II. 59). Таким обра­зом, рекон­струк­ции совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей, кото­рые отри­ца­ют, что ини­ци­а­ти­ва бег­ства при­над­ле­жа­ла Клео­пат­ре, отвер­га­ют явно выра­жен­ное согла­сие источ­ни­ков.

Толь­ко два наи­бо­лее подроб­ных источ­ни­ка, Плу­тарх (Ant. 63. 3—5) и Дион Кас­сий (L. 14. 4—15. 3), сооб­ща­ют о сове­ща­нии перед бит­вой, состо­яв­шем­ся в лаге­ре Анто­ния. В обо­их вер­си­ях совет про­во­дит­ся с.616 на фоне воз­рас­таю­щих затруд­не­ний Анто­ния, и эти рас­ска­зы име­ют нема­ло как сходств, так и важ­ных раз­ли­чий. Соглас­но Дио­ну Кас­сию, совет был созван для того, чтобы решить, сле­ду­ет ли оста­вать­ся на месте или куда-то пере­дис­ло­ци­ро­вать­ся, и верх одер­жа­ла Клео­пат­ра, счи­тав­шая, что им с Анто­ни­ем сле­ду­ет оста­вить в Гре­ции гар­ни­зо­ны и с осталь­ны­ми сила­ми вер­нуть­ся в Еги­пет, скрыв на вре­мя свои наме­ре­ния от войск. У Плу­тар­ха Канидий заяв­ля­ет, что Анто­ний дол­жен ото­слать Клео­пат­ру, отсту­пить во Фра­кию или Македо­нию и доби­вать­ся сухо­пут­но­го сра­же­ния, но Клео­пат­ра высту­па­ет за мор­ское сра­же­ние и одер­жи­ва­ет верх, при­чём её выбор объ­яс­ня­ет­ся тем, что она уже замыш­ля­ет бег­ство.

Эти рас­ска­зы, види­мо, вос­хо­дят к одно­му или несколь­ким хоро­шо осве­дом­лён­ным источ­ни­кам в лаге­ре Анто­ния, враж­деб­ным Клео­пат­ре: сра­зу при­хо­дит на ум «Исто­рия» Дел­лия. Неко­то­рые, а воз­мож­но, и все рас­хож­де­ния в рас­ска­зах могут объ­яс­нять­ся вкла­да­ми самих Плу­тар­ха и Дио­на Кас­сия. Эти рас­ска­зы явно отра­жа­ют какой-то реаль­ный спор, состо­яв­ший­ся в лаге­ре Анто­ния, но любые попыт­ки рекон­струи­ро­вать его ход неиз­беж­но будут пред­по­ло­жи­тель­ны­ми. Мож­но допу­стить, вслед за Плу­тар­хом, что в цен­тре обсуж­де­ния сто­ял вопрос о том, сле­ду­ет ли Анто­нию отсту­пать в глу­би­ну мате­ри­ка, воз­мож­но, во Фра­кию или Македо­нию, и там доби­вать­ся решаю­ще­го сра­же­ния, либо решить исход вой­ны в мор­ской бит­ве при Акции; пер­вый вари­ант отста­и­вал Канидий, вто­рой — Клео­пат­ра. Поло­же­ние Анто­ния было в чём-то похо­же на поло­же­ние Цеза­ря при Дирра­хии в 48 г. до н. э., так что есте­ствен­но было попы­тать­ся повто­рить про­рыв Цеза­ря к Фар­са­лу³⁷.

В све­те после­дую­ще­го поведе­ния Клео­пат­ры её выступ­ле­ние в поль­зу мор­ско­го сра­же­ния есте­ствен­ным обра­зом было свя­за­но с её бег­ст­вом, и воз­ник­ло пред­по­ло­же­ние, что по мень­шей мере она сама, а воз­мож­но, и Анто­ний, втайне запла­ни­ро­ва­ли бег­ство. Если такие сове­ща­ния про­во­ди­лись, они, несо­мнен­но, были сек­рет­ны­ми, и вряд ли в исто­ри­че­скую тра­ди­цию мог­ли попасть досто­вер­ные сведе­ния о них.

Плу­тарх и Дион Кас­сий сооб­ща­ют, что по край­ней мере на неко­то­рые кораб­ли были погру­же­ны пару­са (Plut. Ant. 64. 2; Cass. Dio L. 31. 2), а так­же каз­на (Cass. Dio L. 15. 4), и в кон­це кон­цов эскад­ра Клео­пат­ры под­ня­ла пару­са, чтобы бежать. Несо­мнен­но, погруз­ка пару­сов на суда перед битой была исклю­чи­тель­ной мерой, и Кро­май­ер счи­та­ет это решаю­щим свиде­тель­ст­вом в поль­зу того, что Анто­ний соби­рал­ся про­ры­вать­ся, а не бороть­ся за победу³⁸. Одна­ко пред­по­чти­тель­нее интер­пре­та­ция Тар­на: Анто­ний стре­мил­ся к победе, но обес­пе­чил себе воз­мож­ность бежать в слу­чае пора­же­ния³⁹. Это было разум­ной пре­до­сто­рож­но­стью, ибо если бы после пора­же­ния на море Анто­ний отсту­пил к Акцию, его буду­щее ста­ло бы весь­ма без­ра­дост­ным. Анто­ний не стре­мил­ся к бег­ству и не был рад тако­му исхо­ду. Как мы виде­ли, чис­лен­ность его флота дава­ла ему вполне реаль­ные шан­сы одер­жать верх, и он сра­жал­ся за победу⁴⁰.

с.617

5. Ход сра­же­ния

Когда дело дохо­дит до опи­са­ния самой бит­вы, рас­сказ Дио­на Кас­сия, несо­мнен­но, при­об­ре­та­ет рито­ри­че­скую окрас­ку. В этом отно­ше­нии его вер­сию мож­но сопо­ста­вить с гораздо более пол­ным рас­ска­зом Плу­тар­ха, где содер­жит­ся зна­чи­тель­но боль­ше при­вхо­дя­щих подроб­но­стей⁴¹.

Соглас­но Плу­тар­ху, флот Анто­ния выстро­ил­ся «в узком месте» (Ant. 65. 3) — то есть вытя­нул­ся с севе­ра на юг, а флот Окта­ви­а­на, как его изо­бра­жа­ют на обыч­ных рекон­струк­ци­ях, напри­мер, на плане Райс Холм­са⁴², рас­по­ло­жил­ся напро­тив, в более широ­кой части зали­ва. Соглас­но Кар­те­ру, Анто­ний желал сра­жать­ся бли­же к суше, чтобы более манев­рен­ные кораб­ли Окта­ви­а­на не мог­ли обой­ти его линию с флан­гов⁴³. Это может послу­жить клю­чом к пла­ну Анто­ния; он хотел сра­зить­ся рядом с узким устьем зали­ва, как гре­ки — при Сала­мине⁴⁴. Окта­виан и Агрип­па, конеч­но, тоже зна­ли о бит­ве при Сала­мине, а пото­му не при­ня­ли бит­ву рядом с сушей. Наме­ре­ние сра­зить­ся в узком месте, види­мо, тоже пред­по­ла­га­ет, что Анто­ний желал выиг­рать бит­ву, так как сра­же­ние в огра­ни­чен­ном вод­ном про­стран­стве затруд­ня­ло исполь­зо­ва­ние так­ти­ки про­ры­ва сквозь вра­же­скую линию кораб­лей (διέκπλους, Thuc. II. 89; ср. Po­lyb. I. 51. 9).

Плу­тарх сооб­ща­ет, что Анто­ний коман­до­вал пра­вым кры­лом вме­сте с Пуб­ли­ко­лой, Целий — левым, а в цен­тре сто­я­ли Марк Окта­вий и Марк Инстей. Окта­виан на левый фланг поста­вил Агрип­пу, а пра­вое оста­вил за собой. Рас­сказ Плу­тар­ха пред­по­ла­га­ет так­же, что цен­тром Окта­ви­а­на коман­до­вал Аррун­ций (Ant. 65. 1—2, 66. 3 об Аррун­ции). Вел­лей даёт иные сведе­ния: у него за пра­вое кры­ло флота Цеза­ря отве­ча­ет Марк Лурий, за левое — Аррун­ций, а Агрип­па осу­ществля­ет общее коман­до­ва­ние (II. 85. 2). Сухо­пут­ную армию Анто­ния воз­глав­лял Канидий, Цеза­ря — Тавр (Plut. Ant. 65. 2; ср. Vell. Pat. II. 85. 2).

Важ­ную роль в бит­ве при Акции сыг­рал ветер, осо­бен­но после полу­дня⁴⁵. Плу­тарх (Ant. 65. 4) под­чёр­ки­ва­ет, что до полу­дня ника­ких бое­вых дей­ст­вий не про­ис­хо­ди­ло, и его текст пред­по­ла­га­ет, что Клео­пат­ра вос­поль­зо­ва­лась вет­ром для бег­ства (Ant. 66. 4; ср. 65. 4)⁴⁶. Но Агрип­па и Окта­виан, конеч­но, тоже были зна­ко­мы с мест­ны­ми вет­ра­ми. Вполне воз­мож­но, что Анто­ний не всту­пал в бой так дол­го, дожи­да­ясь вет­ра, бла­го­при­ят­но­го для бег­ства в слу­чае неуда­чи.

Обра­тим­ся к опи­са­нию самой бит­вы в источ­ни­ках: Агрип­па, види­мо, попы­тал­ся обой­ти с флан­га пра­вое кры­ло Анто­ния (Plut. Ant. 66. 3; ср. Cass. Dio с.618 L. 31. 5—6). Пуб­ли­ко­ла отве­тил тем же, фланг отде­лил­ся от цен­тра, кото­рый вслед­ст­вие это­го при­шёл в смя­те­ние. Пла­ни­руя мор­ские сра­же­ния, антич­ные пол­ко­вод­цы часто исполь­зо­ва­ли линей­ную так­ти­ку: ввиду опас­но­сти обхо­да с флан­га суда рас­по­ла­га­лись одной лини­ей, кото­рая дли­ной долж­на была не усту­пать линии про­тив­ни­ка. По сути, это сво­ди­ло мор­ское сра­же­ние к про­стой борь­бе «корабль про­тив кораб­ля», исход кото­рой пред­опре­де­ля­ла и обес­пе­чи­ва­ла дис­ци­пли­на⁴⁷. Так­ти­ка Агрип­пы была вполне есте­ствен­на для флота, име­ю­ще­го чис­лен­ное пре­вос­ход­ство и желаю­ще­го исполь­зо­вать это пре­иму­ще­ство. Реак­ция флота Анто­ния была пред­ска­зу­е­мой. Одна­ко чис­лен­ное пре­вос­ход­ство Окта­ви­а­на озна­ча­ло так­же, что он мог исполь­зо­вать так­ти­ку обхо­да, не слиш­ком ослаб­ляя центр.

Кро­май­ер пред­по­ла­га­ет, что Анто­ний встал на север­ном флан­ге, пото­му что оттуда удоб­нее было бежать на юг, но это не объ­яс­ня­ет, как уда­лось бежать Клео­пат­ре, зани­мав­шей пози­ции поза­ди линии. Он дела­ет вывод, что Клео­пат­ра про­рва­лась сквозь центр линии про­тив­ни­ка (sie bricht vor, bricht durch^[2])⁴⁸. Кро­май­ер явно счи­та­ет, что бежать с места бит­вы было совсем нетруд­но⁴⁹. В 1933 г. он вновь повто­рил свою идею и ска­зал о раз­ры­ве (Lücke) в цен­тре обо­их фло­тов⁵⁰.

Сто­рон­ни­ки Кро­май­е­ра выдви­ну­ли неко­то­рые ост­ро­ум­ные тео­рии отно­си­тель­но манёв­ров Анто­ния (кото­рые, по их пред­по­ло­же­ни­ям, поз­во­ли­ли ему занять пози­цию, удоб­ную для бег­ства с обхо­дом Лев­ка­ды). Одна­ко они дале­ко выхо­дят за пре­де­лы рас­ска­зов антич­ных авто­ров⁵¹.

Мюррей под­чёр­ки­ва­ет:

Хотя Плу­тарх и упо­ми­на­ет раз­рыв в цен­тре (Ant. 66. 3), его утвер­жде­ние, что Клео­пат­ра бежа­ла «сквозь гущу сра­жаю­щих­ся», не обя­за­тель­но озна­ча­ет, что она исполь­зо­ва­ла про­рыв. Не всё ясно и с пози­ци­я­ми фло­тов в сра­же­нии отно­си­тель­но друг дру­га. В нача­ле сра­же­ния оба флота, види­мо, зани­ма­ли пози­ции, изо­бра­жён­ные на плане Райс Холм­са⁵³. Но как изме­ни­лись эти началь­ные пози­ции в ходе бит­вы? Если линия сме­сти­лась в направ­ле­нии восток-запад, то под­нять пару­са и обо­гнуть Лев­ка­ду ста­ло про­ще, и раз­рыв для это­го мог не пона­до­бить­ся. Но вряд ли это объ­яс­ня­ет, поче­му вырва­лась толь­ко еги­пет­ская эскад­ра.

Анто­ний и Клео­пат­ра не мог­ли знать зара­нее, что бит­ва пой­дёт имен­но так; они не мог­ли спла­ни­ро­вать воз­ник­но­ве­ние раз­ры­ва, ибо это с.619 было бы слиш­ком слож­но. Они не мог­ли быть уве­ре­ны, что им удаст­ся кон­тро­ли­ро­вать ход сра­же­ния и обес­пе­чить себе воз­мож­ность для бег­ства. Дей­ст­ви­тель­но, источ­ни­ки свиде­тель­ст­ву­ют о том, что они его и не кон­тро­ли­ро­ва­ли. Сооб­ще­ние Дио­на Кас­сия (L. 31. 4) пред­по­ла­га­ет, что совер­шён­ный Агрип­пой обход флота Анто­ния заста­вил послед­не­го дви­нуть­ся впе­рёд и попы­тать­ся всту­пить в сра­же­ние — не пото­му, что он хотел это­го, но пото­му, что был вынуж­ден.

Во вре­мя сра­же­ния на месте бит­вы царил хаос: кораб­ли пыта­лись пой­ти на абор­даж, не дать себя прота­ра­нить и защи­тить свои вёс­ла⁵⁴. Когда нача­лось бое­вое столк­но­ве­ние, отно­си­тель­но ста­тич­ная бит­ва пре­вра­ти­лась в хаос. Киган дела­ет вывод: «Но мор­ские сра­же­ния не под­чи­ня­ют­ся пред­ска­за­ни­ям бумаж­ных рас­чё­тов — ещё менее, чем сухо­пут­ные вой­ны»⁵⁵ В целом, план бит­вы, пред­у­смат­ри­ваю­щий созда­ние раз­ры­ва в цен­тре сра­жаю­щих­ся судов пред­став­ля­ет­ся неве­ро­ят­ным и невоз­мож­ным. По тем же самым при­чи­нам пред­став­ля­ет­ся неправ­до­по­доб­ной идея Кро­май­е­ра о том, что Анто­ний и Клео­пат­ра мог­ли кон­тро­ли­ро­вать ход бит­вы и в резуль­та­те Клео­пат­ра суме­ла бежать сквозь вра­же­ский центр, исполь­зуя мор­ской бриз.

Во всех источ­ни­ках (в том чис­ле и у Дио­на Кас­сия) отступ­ле­ние Клео­пат­ры пред­став­ле­но как её соб­ст­вен­ный порыв. Пани­ка, опи­сан­ная Дио­ном Кас­си­ем (L. 33. 1—2), нахо­дит под­твер­жде­ние и в дру­гих источ­ни­ках, а это озна­ча­ет, что Клео­пат­ра воз­гла­ви­ла бег­ство. В сво­ём рас­ска­зе Дион Кас­сий так­же кон­цен­три­ру­ет вни­ма­ние на Анто­нии, кото­рый отка­зы­ва­ет­ся верить изве­стию о бег­стве Клео­пат­ры. Соглас­но Плу­тар­ху, Клео­пат­ра бежа­ла, когда исход бит­вы был ещё неясен; имен­но в этот решаю­щий момент Анто­ний и пред­по­чёл Клео­пат­ру сво­им сол­да­там (Plut. Ant. 66. 4—5). Он даже не верил, что она сама отда­ла при­каз о бег­стве, и винил во всём её флот. В рас­ска­зе Плу­тар­ха дви­же­ние Пуб­ли­ко­лы впра­во, в ответ на обход­ной манёвр Агрип­пы, вызва­ло заме­ша­тель­ство в цен­тре линии Анто­ния; если на это свиде­тель­ство мож­но поло­жить­ся, то вполне воз­мож­но, что Клео­пат­ра сде­ла­ла преж­девре­мен­ный вывод о том, что бит­ва про­иг­ра­на.

Если взгля­нуть на послед­ст­вия отступ­ле­ния Анто­ния и Клео­пат­ры, то, как мы увидим ниже, нет осно­ва­ний ста­вить под сомне­ния сведе­ния источ­ни­ков о том, что флот Анто­ния упор­но про­дол­жал сопро­тив­ле­ние. О том, что для уни­что­же­ния флота Анто­ния исполь­зо­вал­ся огонь, упо­ми­на­ет Дион Кас­сий (L. 34), но не Плу­тарх, одна­ко послед­ний под­чёр­ки­ва­ет, что флот Анто­ния дол­го дер­жал­ся и лишь в деся­том часу пре­кра­тил борь­бу (Ant. 68. 1; ср. Suet. Aug. 17. 2; Vell. Pat. II. 85)⁵⁶.

Вер­нём­ся нена­дол­го к IX эпо­ду Гора­ция (19—20): ясно, что в опи­са­нии бит­вы бое­вым дей­ст­ви­ям уде­ле­но немно­го места, но четы­ре сти­хотвор­ные стро­ки не могут решить нашу про­бле­му (Про­пер­ций тра­тит лишь две: IV. 6. 55—6)⁵⁷. В стро­ке 27 упо­ми­на­ет­ся «побеж­дён­ный на суше и на море» (ter­ra ma­ri­que vic­tus). Здесь име­ет­ся сход­ство со стро­ка­ми 17—20: пере­ход Амин­ты на сто­ро­ну Окта­ви­а­на сим­во­ли­зи­ру­ет бит­ву на суше, а воз­вра­ще­ние флота в Амбра­кий­ский залив, види­мо, после сра­же­ния, — бит­ву на море. Быть может, в стро­ках 19—20 под­ра­зу­ме­ва­ет­ся послед­ний бой, кото­рый при ином тол­ко­ва­нии оста­ёт­ся без опи­са­ния.

Веро­ят­но, боль­ше все­го спо­ров в этом сти­хотво­ре­нии Гора­ция вызы­ва­ет сло­во si­nistror­sum. Выска­зы­ва­лось пред­по­ло­же­ние, что флот Анто­ния в ходе само­го сра­же­ния понял, что с.620 про­иг­ры­ва­ет и решил или был вынуж­ден вер­нуть­ся в гавань. Тер­мин la­tent (la­teo) в соче­та­нии с pup­pes si­nistror­sum ci­tae, види­мо, не пред­по­ла­га­ет, что кораб­ли спа­са­лись или пря­та­лись от чего-то, то есть от флота Окта­ви­а­на⁵⁸. Это было отступ­ле­ние, и сло­во si­nistror­sum, веро­ят­но, озна­ча­ет «обрат­но в гавань», так как это тре­бо­ва­ло дви­же­ния вле­во⁵⁹. Одна­ко общий вывод оста­ёт­ся тем же: стро­ки 19—20 невоз­мож­но рас­шиф­ро­вать. Во вся­ком слу­чае, упо­ми­на­ние о манёв­ре флота оста­ёт­ся туман­ным, и, види­мо, нель­зя понять, опи­са­ны ли здесь собы­тия во вре­мя или после бит­вы. Это сти­хотво­ре­ние про­сто не может слу­жить аргу­мен­том в под­держ­ку тео­рии Тар­на о том, что флот Анто­ния дезер­ти­ро­вал.

Источ­ни­ки поз­во­ля­ют лишь очень при­бли­зи­тель­но рекон­струи­ро­вать бит­ву, но их сооб­ще­ния вполне укла­ды­ва­ют­ся в кар­ти­ну оже­сто­чён­ной схват­ки, где обе сто­ро­ны стре­ми­лись к победе и были вполне достой­ны друг дру­га, хотя чис­лен­ное пре­иму­ще­ство имел Окта­виан. Поэто­му они не дают осно­ва­ний согла­шать­ся с пре­зри­тель­ной оцен­кой совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей, счи­таю­щих эту бит­ву жал­кой стыч­кой (см. ниже).

Дей­ст­ви­тель­но, в рас­ска­зах антич­ных авто­ров о бит­ве при Акции нет ника­ких ука­за­ний на то, что Анто­ний доби­вал­ся не победы, а воз­мож­но­сти бежать. Если его план состо­ял в этом, то сра­же­ние опре­де­лён­но пошло вопре­ки его жела­ни­ям: он, конеч­но, пред­по­чёл бы выве­сти из зали­ва основ­ную часть сво­их рим­ских сил, а не толь­ко еги­пет­скую эскад­ру с ещё несколь­ки­ми суда­ми. Но очень труд­но себе пред­ста­вить, как он мог бы поста­вить себе такую цель и орга­ни­зо­вать соот­вет­ст­ву­ю­щий исход сра­же­ния. Реаль­ный исход, несо­мнен­но, стал резуль­та­том лич­ной ини­ци­а­ти­вы Клео­пат­ры и ни в каком смыс­ле не соот­вет­ст­во­вал ника­ко­му пред­ва­ри­тель­но­му пла­ну. Вряд ли Анто­ний мог бы сохра­нить свой флот и армию после бег­ства, а зна­чит, бег­ство озна­ча­ло пора­же­ние не толь­ко в бит­ве, но и в войне. Едва ли мож­но было ожи­дать, что, увидев бег­ство пол­ко­во­д­ца, армия сохра­нит ему вер­ность.

Поче­му Анто­ний не вер­нул­ся к сво­е­му вой­ску и не про­дол­жил борь­бу после пора­же­ния в мор­ском бою? Момм­зен, несо­мнен­но, прав, когда под­чёр­ки­ва­ет, что, по всей веро­ят­но­сти, леги­о­ны Анто­ния нахо­ди­лись при Акции, чтобы участ­во­вать в сухо­пут­ной войне⁶⁰. Конеч­но, они сра­жа­лись и на море, но после мор­ско­го сра­же­ния их лег­ко мож­но было раз­вер­нуть⁶¹. Веро­ят­нее все­го, бит­ва на море была лишь частью наме­чен­но­го сра­же­ния, но, ко все­об­ще­му удив­ле­нию (как свиде­тель­ст­ву­ет Плу­тарх, Ant. 68. 2—3), Клео­пат­ра и Анто­ний бежа­ли, и бит­ва на суше так и не состо­я­лась⁶². В кон­це кон­цов, с.621 мож­но, пожа­луй, понять Клео­пат­ру, кото­рая отда­ла пред­по­чте­ние инте­ре­сам Егип­та и реши­ла бежать и спа­сти свой флот, когда ей пока­за­лось, что дела пошли пло­хо, но импуль­сив­ное реше­ние Анто­ния после­до­вать за ней было непро­сти­тель­ной ошиб­кой⁶³.

После бит­вы при Акции Окта­виан отпра­вил послов к Канидию Крас­су и вой­ску Анто­ния. В кон­це кон­цов, Красс и дру­гие офи­це­ры поки­ну­ли армию, и леги­о­ны пере­шли на сто­ро­ну Окта­ви­а­на (Plut. Ant. 68. 1—3; Cass. Dio LI. 1. 4). Ранее они полу­чи­ли от Анто­ния при­каз отпра­вить­ся в Македо­нию (Plut. Ant. 67. 5) и оста­ва­лись на месте семь дней (Ant. 68. 3)⁶⁴. Позд­нее армия Анто­ния была вклю­че­на в вой­ско Окта­ви­а­на и частич­но рас­пу­ще­на (Cass. Dio LI. 3. 1—2)⁶⁵. Любой пред­ва­ри­тель­ный план бит­вы дол­жен был пред­у­смат­ри­вать бег­ство в слу­чае пора­же­ния. Поэто­му дей­ст­вия Клео­пат­ры луч­ше все­го объ­яс­ня­ют­ся пред­по­ло­же­ни­ем о том, что она запа­ни­ко­ва­ла и преж­девре­мен­но сочла бит­вы про­иг­ран­ной, а пото­му по соб­ст­вен­но­му почи­ну при­сту­пи­ла к выпол­не­нию пла­на «B». Её посту­пок обу­сло­вил гибель­ное реше­ние Анто­ния после­до­вать за ней.

6. Поте­ри

Антич­ные источ­ни­ки еди­но­глас­но изо­бра­жа­ют бит­ку при Акции как оже­сто­чён­ное сра­же­ние, в кото­ром флот Анто­ния не пре­кра­щал борь­бу ещё дол­гое вре­мя после того, как пол­ко­во­дец его поки­нул⁶⁶. Совре­мен­ные иссле­до­ва­те­ли, как сто­рон­ни­ки Кро­май­е­ра, так и после­до­ва­те­ли Тар­на, оспо­ри­ли эти сведе­ния, утвер­ждая, что флот Анто­ния не ока­зы­вал осо­бо­го сопро­тив­ле­ния и поте­ри были неболь­ши­ми. Так, Сайм пре­зри­тель­но отзы­ва­ет­ся об этой бит­ве как о «жал­кой стыч­ке» и утвер­жда­ет, что «веро­ят­но, осо­бой борь­бы не было, а поте­ри ока­за­лись срав­ни­тель­но неве­ли­ки»⁶⁷. Пел­линг вто­рит Сай­му, харак­те­ри­зуя бит­ву как «очень неубеди­тель­ное столк­но­ве­ние», и отме­ча­ет, что «поте­ри в бит­ве соста­ви­ли все­го 5000 чело­век, уди­ви­тель­но мало для мор­ско­го боя»⁶⁸. На самом деле, свиде­тель­ства о поте­рях пред­став­ля­ют про­бле­мы, и их нель­зя исполь­зо­вать для того, чтобы опро­верг­нуть рас­ска­зы антич­ных авто­ров о мас­шта­бах борь­бы или, гово­ря более широ­ко, чтобы при­ни­зить зна­чи­мость сра­же­ния.

В источ­ни­ках при­во­дит­ся два про­ти­во­ре­чи­вых набо­ра цифр, отра­жаю­щих поте­ри. Соглас­но Плу­тар­ху, «уби­тых насчи­та­ли не более пяти тысяч, зато в плен взя­то было три­ста судов, как рас­ска­зы­ва­ет сам Цезарь» (ввиду свя­зи меж­ду чис­лом захва­чен­ных судов, пять тысяч — это, види­мо, общее чис­ло погиб­ших на сто­роне Анто­ния)⁶⁹. Одна­ко Оро­зий утвер­жда­ет: «Как пере­да­ют, со сто­ро­ны побеж­ден­ных пало две­на­дцать тысяч чело­век, шесть тысяч было ране­но, из кото­рых тыся­ча чело­век скон­ча­лась в ходе лече­ния»⁷⁰. Таким обра­зом, более низ­кая циф­ра вос­хо­дит к тако­му авто­ри­тет­но­му источ­ни­ку, как с.622 утра­чен­ная авто­био­гра­фия само­го Авгу­ста⁷¹. Одна­ко, если пере­пис­чик не допу­стил ошиб­ки, мож­но пред­по­ла­гать, что циф­ра Оро­зия вос­хо­дит к Ливию. Таким обра­зом, в этом вопро­се глав­ный исто­рик эпо­хи Авгу­ста, види­мо, оспо­рил рас­сказ само­го импе­ра­то­ра.

Если вер­на более низ­кая циф­ра, при­ведён­ная Авгу­стом, это вовсе не обя­за­тель­но озна­ча­ет, что борь­ба была отно­си­тель­но вялой. Де Суза недав­но при­вёл убеди­тель­ные аргу­мен­ты в поль­зу того, что в целом поте­ри в мор­ских бит­вах элли­ни­сти­че­ско­го и рим­ско­го пери­о­да вряд ли быва­ли вели­ки⁷². Сооб­ща­ет­ся, что чис­ло кар­фа­ге­нян, уби­тых при Милах в 260 г. до н. э, когда рим­ляне впер­вые одер­жа­ли вели­кую мор­скую победу, не пре­вы­ша­ло 3000 (Eutr. II. 20. 2; Oros. IV. 7. 10). С чисто ста­ти­сти­че­ской точ­ки зре­ния бит­ву при Акции мож­но так­же срав­нить с бит­вой при Миду­эе, в кото­рой погиб­ло не более трёх тысяч япон­цев и менее тыся­чи аме­ри­кан­цев, так что общее чис­ло уби­тых сол­дат суще­ст­вен­но усту­па­ло поте­рям в бит­ве при Акции⁷³.

Полу­чить сведе­ния о точ­ном чис­ле уби­тых вра­гов в мор­ской бит­ве было даже слож­нее, чем в сухо­пут­ной. Мы уже отме­ча­ли про­бле­мы, свя­зан­ные с дошед­шим до нас утвер­жде­ни­ем Авгу­ста о том, что он захва­тил 300 кораб­лей. Его заяв­ле­ние (если оно пере­да­но без оши­бок), о том, что он убил не более пяти тысяч чело­век, может вызы­вать не мень­ше вопро­сов. Воз­мож­но, на него повли­я­ли поли­ти­че­ские сооб­ра­же­ния, а так­же двой­ст­вен­ный ста­тус вой­ны как одно­вре­мен­но внеш­ней и граж­дан­ской. Окта­виан и его сто­рон­ни­ки изо­бра­жа­ли эту вой­ну как внеш­нюю, как борь­бу с ино­зем­ной цари­цей, угро­жаю­щей Ита­лии, но при­зна­ва­ли, что одно­вре­мен­но это был и граж­дан­ский кон­фликт, ибо Клео­пат­ру под­стре­ка­ли пре­да­те­ли из чис­ла рим­ских граж­дан⁷⁴. Внеш­ний харак­тер вой­ны озна­чал, что победа Окта­ви­а­на даёт ему пра­во на три­умф, но посколь­ку вой­на одно­вре­мен­но была граж­дан­ской, он был заин­те­ре­со­ван в том, чтобы при­умень­шить рез­ню⁷⁵. Воз­мож­но, это не сов­па­де­ние, что с нача­ла II в. до н. э. пра­во на три­умф имел толь­ко пол­ко­во­дец, убив­ший не менее пяти тысяч вра­гов⁷⁶. Утвер­жде­ние Авгу­ста, пожа­луй, было тща­тель­но взве­ше­но: он убил лишь столь­ко вра­гов, чтобы заслу­жить свой Актий­ский три­умф.

7. Заклю­че­ние

Со вре­мён Кро­май­е­ра сре­ди совре­мен­ных иссле­до­ва­те­лей гос­под­ст­ву­ет мне­ние, что Анто­ний, фаталь­но ослаб­лен­ный воен­ны­ми дей­ст­ви­я­ми на про­тя­же­нии лета, и к сен­тяб­рю 31 г. до н. э. без­на­дёж­но усту­пав­ший про­тив­ни­ку чис­лом кораб­лей, всту­пил в бит­ву, не наде­ясь на победу и рас­счи­ты­вая лишь про­рвать­ся; а зна­чит, в целом бит­ва про­шла так, как он и пла­ни­ро­вал. Аль­тер­на­тив­ная тео­рия Тар­на о том, что Анто­ний сра­жал­ся за победу, но его погу­би­ло мас­со­вое дезер­тир­ство, была обос­но­ван­но отверг­ну­та. Пел­линг допус­ка­ет, что Анто­ний мог с.623 сохра­нять какую-то надеж­ду на победу, но счи­та­ет, что такое раз­ви­тие собы­тий было мало­ве­ро­ят­ным и Анто­ний дол­жен был это пони­мать и исхо­дить из того, что пора­же­ние гораздо более веро­ят­но.

Вме­сто этих интер­пре­та­ций в дан­ной ста­тье пред­ла­га­ет­ся рекон­струк­ция собы­тий, гораздо луч­ше соот­вет­ст­ву­ю­щая антич­ным источ­ни­кам. Хотя Анто­ний крайне неудач­но про­вёл лет­нюю кам­па­нию, его поло­же­ние не было без­на­дёж­ным, и обе сто­ро­ны нуж­да­лись в решаю­щем сра­же­нии до наступ­ле­ния зимы. Пре­вос­ход­ство Окта­ви­а­на в кораб­лях было доволь­но скром­ным, и Анто­ний мог его ком­пен­си­ро­вать за счёт боль­шо­го раз­ме­ра сво­их судов. Анто­ний при­нял разум­ные пре­до­сто­рож­но­сти, погру­зив на кораб­ли пару­са, что поз­во­ля­ло ему бежать в слу­чае пора­же­ния, но всту­пил в бит­ву, рас­счи­ты­вая на победу и имея вполне реаль­ные шан­сы на успех. Бег­ство Клео­пат­ры было не испол­не­ни­ем зара­нее состав­лен­но­го пла­на, но, как настой­чи­во утвер­жда­ет антич­ная тра­ди­ция, её соб­ст­вен­ной ини­ци­а­ти­вой. Под­дав­шись поры­ву и после­до­вав за ней, Анто­ний под­пи­сал себе при­го­вор. Но даже после бег­ства Анто­ния его флот про­дол­жал храб­ро сра­жать­ся. Сай­мов­ская «жал­кая схват­ка» ока­за­лось ещё одним мифом об Акции.