Естественная история

Кн. VIII, гл. 32

32. (50) 112 Оле­ням¹⁶⁶ так­же при­су­ща опре­де­лен­ная злоб­ность, хотя сре­ди живот­ных они явля­ют­ся самы­ми крот­ки­ми. Будучи окру­же­ны соба­ка­ми, они по сво­ей воле бегут к чело­ве­ку, а рожая дете­ны­шей, мень­ше осте­ре­га­ют­ся дорог, протоп­тан­ных чело­ве­че­ской ногой, неже­ли тай­ных троп, по кото­рым ходят дикие зве­ри. Брач­ный сезон начи­на­ет­ся у них после появ­ле­ния звезды Арк­тур¹⁶⁷. Оле­ни­хи вына­ши­ва­ют дете­ны­шей в тече­ние вось­ми меся­цев и ино­гда рожа­ют двой­ню. После зача­тия сам­ки ухо­дят, а остав­ши­е­ся сам­цы при­хо­дят от стра­сти в исступ­ле­ние и роют зем­лю, в резуль­та­те чего их мор­ды оста­ют­ся чер­ны­ми до тех пор, пока лив­ни не смо­ют с них грязь. Сам­ки же перед рода­ми очи­ща­ют желудок неко­ей тра­вой, кото­рую назы­ва­ют жаб­ри­ца, и этим облег­ча­ют себе роды. После родов, поев две тра­вы — деви­чий корень и жаб­ри­цу, — они воз­вра­ща­ют­ся к дете­ны­шам: по какой-то при­чине они хотят, чтобы ново­рож­ден­ные оле­ня­та вме­сте с пер­вы­ми глот­ка­ми моло­ка впи­та­ли и сок этих трав.

113 Оле­нят они тре­ни­ру­ют в беге и учат их убе­гать, при­во­дят к обры­вам и пока­зы­ва­ют, как надо пры­гать. Сам­цы, осво­бо­див­ши­е­ся к тому вре­ме­ни от при­сту­пов стра­сти, все­ми сила­ми стре­мят­ся най­ти места для выпа­са; почув­ст­во­вав, что пере­ели, они пря­чут­ся в уеди­нен­ных местах, созна­вая, что набра­ли слиш­ком боль­шой вес. Вооб­ще в тех слу­ча­ях, когда сам­цы вынуж­де­ны спа­сать­ся бег­ст­вом, они все­гда оста­нав­ли­ва­ют­ся, чтобы пере­дох­нуть, а оста­но­вив­шись, огляды­ва­ют­ся назад: когда охот­ни­ки ока­зы­ва­ют­ся неда­ле­ко от них, они сно­ва бро­са­ют­ся бежать. Посту­па­ют они так из-за болей в брюш­ной поло­сти, уяз­ви­мой настоль­ко, что даже лег­кий удар при­во­дит к раз­ры­ву внут­рен­но­стей.

114 Услы­шав соба­чий лай, оле­ни все­гда бегут в ту сто­ро­ну, куда дует ветер, чтобы соба­ки не учу­я­ли их запах. Успо­ка­и­ва­ет оле­ней пас­ту­шья сви­рель и пес­ни. Когда они под­ни­ма­ют уши, их слух ста­но­вит­ся очень ост­рым, а когда опус­ка­ют — сла­бым. В осталь­ном олень — про­стое живот­ное, зами­раю­щее от удив­ле­ния при виде все­го настоль­ко, что когда к ним под­хо­дит лошадь или коро­вен­ка¹⁶⁸, оле­ни не заме­ча­ют рядом с собой охот­ни­ка, а заме­тив его, остол­бе­не­ло смот­рят на его лук и стре­лы. Моря они пере­плы­ва­ют ста­да­ми, вытя­нув­шись в одну линию и поло­жив голо­ву на круп плы­ву­ще­го впе­ре­ди оле­ня, и по оче­реди замы­ка­ют шерен­гу: луч­ше все­го это вид­но, когда оле­ни пере­би­ра­ют­ся с Сици­лии на Кипр, при­чем они не видят зем­ли, а плы­вут по нюху.

115 Сам­цы име­ют рога и един­ст­вен­ные из живот­ных каж­дую вес­ну в опре­де­лен­ное вре­мя их сбра­сы­ва­ют; поэто­му, когда насту­па­ет вре­мя для этой опе­ра­ции, они стре­мят­ся уйти в как мож­но более непро­хо­ди­мые места. Лишив­шись рогов, оле­ни, слов­но обез­ору­жен­ные, пря­чут­ся в глу­хо­ма­ни, но и без­ро­гие, они пом­нят о сво­ем спе­ци­фи­че­ском сокро­ви­ще. Гово­рят, что невоз­мож­но най­ти пра­во­го оле­нье­го рога, обла­даю­ще­го каки­ми-то лечеб­ны­ми свой­ства­ми; еще более уди­ви­тель­ным сле­ду­ет при­знать то, что и в вива­ри­ях оле­ни еже­год­но сбра­сы­ва­ют свои рога, по-види­мо­му, зары­вая их в зем­лю. Запах же сожжен­ных рогов — того и дру­го­го — пред­от­вра­ща­ет эпи­леп­ти­че­ские при­пад­ки.

116 Кро­ме того, оле­ни носят на рогах отме­ти­ны, свиде­тель­ст­ву­ю­щие об их воз­расте, и еже­год­но, пока им не испол­нит­ся шести лет, на рогах при­бав­ля­ет­ся один отро­сток, а с шести лет каж­дый раз вырас­та­ют такие же рога, какие олень сбро­сил, и воз­раст по ним опре­де­лить невоз­мож­но. Впро­чем, ста­рость у них опре­де­ля­ют по зубам, ибо у ста­ро­го оле­ня зубов или очень мало, или нет вовсе; кро­ме того, у осно­ва­ний рогов нет отрост­ков, высту­паю­щих на лбу у более моло­дых осо­бей.

117 У каст­ри­ро­ван­ных оле­ней рога не выпа­да­ют и не отрас­та­ют вновь, а про­ры­ва­ют­ся нару­жу в виде спо­соб­ных рас­ти шише­чек, кото­рые сна­ча­ла напо­ми­на­ют кожа­ные наро­сты, а потом пре­вра­ща­ют­ся в мяг­кие рож­ки, похо­жие на пуч­ки трост­ни­ка, окру­жен­ные неж­ным пуш­ком. До тех пор, пока рож­ки не отрас­тут, оле­ни пасут­ся по ночам. Отрас­таю­щие рога они зака­ли­ва­ют под теп­лы­ми луча­ми солн­ца, то и дело испы­ты­вая их кре­пость на дере­вьях; когда кре­пость рогов их удо­вле­тво­ря­ет, живот­ные выхо­дят на откры­тое про­стран­ство. С рогов оле­ней, пой­ман­ных ранее окон­ча­ния этой про­цеду­ры зака­ли­ва­ния, сви­са­ет, слов­но с каких-нибудь вет­вей, зеле­ный плющ: он цеп­ля­ет­ся за рога, когда оле­ни трут­ся моло­ды­ми рога­ми о дере­вья во вре­мя их зака­ли­ва­ния. Ино­гда встре­ча­ют­ся и белые оле­ни; одной из них была, по слу­хам, оле­ни­ха Квин­та Сер­то­рия¹⁶⁹, убедив­ше­го испан­ские пле­ме­на в том, что она явля­ет­ся про­ро­чи­цей,

118 и что оле­ни враж­ду­ют со зме­я­ми: они разыс­ки­ва­ют зме­и­ные норы и вытас­ки­ва­ют сопро­тив­ля­ю­щих­ся гадов, вби­рая воздух в нозд­ри. Поэто­му исклю­чи­тель­ным сред­ст­вом для извле­че­ния змей явля­ет­ся запах сожжен­но­го оле­нье­го рога, а спе­ци­аль­ное сред­ство про­тив зме­и­ных уку­сов добы­ва­ет­ся из сычу­га оле­нен­ка, уби­то­го в утро­бе мате­ри.

119 Жизнь оле­ней, как извест­но, дол­гая: неко­то­рые, на кото­рых золотые оже­ре­лья надел еще Алек­сандр Вели­кий, были пой­ма­ны спу­стя сто лет после это­го — кожа у них была необык­но­вен­но тол­стая. Живот­ное это не под­вер­же­но лихо­рад­ке и даже выле­чи­ва­ет от при­сту­пов этой напа­сти дру­гих: мы зна­ем, что неко­гда жен­щи­ны из импе­ра­тор­ско­го дома име­ли обык­но­ве­ние каж­дое утро есть оле­нье мясо и прак­ти­че­ски всю жизнь не боле­ли лихо­рад­кой. Впро­чем, счи­та­ет­ся, что оле­ний рог при­но­сит поль­зу лишь в том слу­чае, если олень был убит в резуль­та­те одно­го-един­ст­вен­но­го уда­ра.