Письма Марка Туллия Цицерона

167. Гаю Тре­ба­цию Тесте, в Транс­аль­пий­скую Гал­лию

Помп­тин­ская область, 8 апре­ля 53 г.

Цице­рон Тре­ба­цию при­вет.

1. Полу­чил от тебя сра­зу несколь­ко писем, отправ­лен­ных тобой в раз­ное вре­мя. Все про­чее в них доста­ви­ло мне удо­воль­ст­вие; ведь они гово­рят о том, что ты уже стой­ко несешь эту воен­ную служ­бу, что ты храб­рый и твер­дый муж. В тече­ние неко­то­ро­го вре­ме­ни я не нахо­дил в тебе этих качеств, не вслед­ст­вие тво­ей сла­бо­сти духа, но ско­рее отто­го, что ты, по мое­му мне­нию, горел жела­ни­ем повидать нас. Поэто­му про­дол­жай, как начал: муже­ст­вен­но пере­но­си эту воен­ную служ­бу. Верь мне, ты достиг­нешь мно­го­го; я повто­рю свою реко­мен­да­цию, но со вре­ме­нем. Будь уве­рен, что не мень­ше тебя я забо­чусь о том, чтобы эта твоя раз­лу­ка со мной при­нес­ла тебе воз­мож­но боль­шую выго­ду. Поэто­му, раз ваши обес­пе­че­ния¹ нена­деж­ны, посы­лаю тебе неболь­шое обес­пе­че­ние, соб­ст­вен­но­руч­но напи­сан­ное мной по-гре­че­ски². Сооб­щи мне, пожа­луй­ста, как идет вой­на с гал­ла­ми; ведь я боль­ше все­го дове­ряю роб­ко­му чело­ве­ку.

2. Но воз­вра­ща­юсь к тво­им пись­мам. Все про­чее пре­крас­но; удив­ля­юсь одно­му: когда пишут соб­ст­вен­но­руч­но, то раз­ве отправ­ля­ют несколь­ко оди­на­ко­вых писем? Что они на палимп­се­сте³, — хва­лю за береж­ли­вость; но я удив­ля­юсь, что же было на той бумаж­ке, что ты пред­по­чел сте­реть, преж­де чем напи­сал это, — может быть твои фор­му­лы?⁴ Ибо не думаю, чтобы ты сти­рал мои пись­ма, чтобы писать поверх свои. Или же ты даешь этим понять, что ниче­го не про­ис­хо­дит, что ты про­зя­ба­ешь, и у тебя недо­ста­ток даже в бума­ге. Это уж твоя вина: ты увез с собой свою скром­ность и не оста­вил ее здесь с нами.

3. Когда Бальб поедет к вам, я поре­ко­мен­дую тебя ему по рим­ско­му обы­чаю⁵. Ты же не удив­ляй­ся, если пере­рыв в моих пись­мах будет более про­дол­жи­тель­ным: в апре­ле меся­це я буду отсут­ст­во­вать. Пишу это в Помп­тин­ской обла­сти, свер­нув в усадь­бу Мар­ка Эми­лия Филе­мо­на, из кото­рой я уже слы­шал голо­са сво­их кли­ен­тов⁶, по край­ней мере, тех, кото­рых ты мне доста­вил, ибо в Улу­б­рах, как ста­ло извест­но, в мою честь при­шло в дви­же­ние вели­кое мно­же­ство лягу­шек. Бере­ги здо­ро­вье. За пять дней до апрель­ских ид, из Помп­тин­ской обла­сти.

4. Я разо­рвал твое пись­мо, кото­рое я полу­чил от Луция Аррун­ция, — но без осно­ва­ний: оно не содер­жа­ло ниче­го тако­го, чего нель­зя было бы сво­бод­но про­честь даже на народ­ной сход­ке. Но и Аррун­ций гово­рил, что тако­во твое пору­че­ние, и ты сде­лал об этом при­пис­ку. Но пусть будет так. Изум­ля­юсь, что ты ниче­го не напи­сал мне после это­го, осо­бен­но в свя­зи с таки­ми собы­ти­я­ми⁷.