Письма Марка Туллия Цицерона

243. Аппию Клав­дию Пуль­х­ру, в Рим

Лаоди­кея, фев­раль 50 г.

Марк Тул­лий Цице­рон шлет при­вет Аппию Пуль­х­ру.

1. Когда у меня будет боль­ше досу­га, напи­шу тебе подроб­нее. Это пишу неожи­дан­но, после того как встре­тил в Лаоди­кее рабов Бру­та и они мне ска­за­ли, что спе­шат в Рим. Поэто­му не даю им ника­ких писем, кро­ме писем к тебе и Бру­ту.

2. Послы из Аппии¹ пере­да­ли мне от тебя сви­ток самых неспра­вед­ли­вых жалоб на то, что я сво­им пись­мом, по тво­им сло­вам, вос­пре­пят­ст­во­вал воз­веде­нию ими постро­ек; в том же пись­ме ты про­сил меня поско­рее пре­до­ста­вить им воз­мож­ность стро­ить, чтобы их не заста­ла зима, и в то же вре­мя ты крайне рез­ко сето­вал на то, что я запре­щаю им взыс­ки­вать налог², пока я не раз­ре­шу, озна­ко­мив­шись с делом; это был какой-то спо­соб созда­ния пре­пят­ст­вий, так как я, по тво­им сло­вам, мог озна­ко­мить­ся толь­ко по воз­вра­ще­нии из Кили­кии к наступ­ле­нию зимы.

3. Выслу­шай ответ на все и пой­ми, спра­вед­ли­во ли твое недо­воль­ство. Во-пер­вых, после того как ко мне обра­ти­лись те, кто заявил, что с них взи­ма­ют невы­но­си­мые нало­ги, что за неспра­вед­ли­вость была в моем пись­мен­ном рас­по­ря­же­нии не про­из­во­дить их, пока я не озна­ком­люсь с обсто­я­тель­ства­ми дела? Допус­каю, что я не мог до наступ­ле­ния зимы; ведь ты так пишешь, как буд­то для рас­сле­до­ва­ния я дол­жен был при­ехать к ним, а не они ко мне. «В такую даль», — гово­ришь ты. Как? Вру­чая им пись­мо, в кото­ром ты уго­ва­ри­вал меня не пре­пят­ст­во­вать им воз­во­дить построй­ку до наступ­ле­ния зимы, раз­ве ты не думал, что они поедут ко мне? Но как раз в этом они посту­пи­ли смеш­но; ведь пись­мо с прось­бой поз­во­лить вести работы в тече­ние лета они мне пере­да­ли после зим­не­го пово­рота солн­ца. Знай: тех, кто про­ти­вит­ся нало­гу, гораздо боль­ше, чем тех, кто хочет, чтобы его взи­ма­ли, и я тем не менее готов сде­лать то, чего ты, как я пола­гаю, хочешь. О жите­лях Аппии доста­точ­но.

4. Я слы­хал от Пав­са­ния, воль­ноот­пу­щен­ни­ка Лен­ту­ла, мое­го посыль­но­го³, что ты сето­вал на то, что я не выехал навстре­чу тебе. Зна­чит, я отнес­ся к тебе с пре­не­бре­же­ни­ем, и ничто не может меня пре­взой­ти в над­мен­но­сти! Когда твой раб явил­ся ко мне почти во вре­мя вто­рой стра­жи⁴ и сооб­щил, что ты при­е­дешь ко мне в Ико­ний перед рас­све­том, но неиз­вест­но, по какой доро­ге (а их две), я послал навстре­чу тебе по одной доро­ге тво­е­го близ­ко­го дру­га Варро­на, а по дру­гой сво­его началь­ни­ка масте­ро­вых Квин­та Леп­ту. Я велел им обо­им спеш­но воз­вра­тить­ся ко мне от тебя, чтобы я мог выехать навстре­чу тебе. Леп­та при­мчал­ся и сооб­щил мне, что ты уже про­ехал мимо лаге­ря. Я поспе­шил в Ико­ний. Осталь­ное тебе уже извест­но. Я ли не вышел навстре­чу тебе? — Преж­де все­го Аппию Клав­дию, затем импе­ра­то­ру, затем по обы­чаю пред­ков, затем — и это глав­ное — дру­гу, осо­бен­но когда в подоб­ных слу­ча­ях я скло­нен посту­пать даже мно­го вни­ма­тель­нее, чем тре­бу­ет мое почет­ное зва­ние и досто­ин­ство? Но доволь­но об этом.

5. По сло­вам того же Пав­са­ния, ты ска­зал: «Что? Аппий выхо­дил навстре­чу Лен­ту­лу, Лен­тул навстре­чу Ампию⁵, а Цице­рон не захо­тел встре­тить Аппия?». Про­шу, неуже­ли и ты, чело­век, по мое­му мне­нию, выс­шей муд­ро­сти, боль­шой уче­но­сти, вели­чай­ше­го жиз­нен­но­го опы­та, — при­бавь обхо­ди­тель­ность, кото­рая сама по себе явля­ет­ся доб­ро­де­те­лью, как весь­ма спра­вед­ли­во пола­га­ют сто­и­ки, — нахо­дишь, что эти пустя­ки, какая-нибудь аппий­ность или лен­туль­ность име­ет в моих гла­зах боль­шее зна­че­ние, неже­ли укра­ше­ния доб­ле­сти? Когда я еще не достиг того, что, по мне­нию людей, явля­ет­ся самым почет­ным, я все же нико­гда не вос­хи­щал­ся эти­ми ваши­ми име­на­ми, но счи­тал вели­ки­ми тех мужей, кото­рые их оста­ви­ли вам. Одна­ко после того как я взял на себя и осу­ще­ст­вил такую вели­чай­шую власть, что у меня, по мое­му мне­нию, не было недо­стат­ка ни в путях к поче­ту, ни в путях к сла­ве, у меня появи­лась надеж­да, что я, прав­да, ни разу не пре­взой­дя вас, сде­лал­ся рав­ным вам. И я, кля­нусь, видел, что не ина­че дума­ет и Гней Пом­пей, кото­ро­го я став­лю выше всех когда-либо жив­ших людей, и Пуб­лий Лен­тул, кото­ро­го я став­лю выше себя. Если ты пола­га­ешь ина­че, то не сде­ла­ешь ника­кой ошиб­ки, обра­тив несколь­ко боль­шее вни­ма­ние на то, что об этом гово­рит Афи­но­дор⁶, сын Сан­до­на, — чтобы понять, что такое бла­го­род­ство, что такое пре­вос­ход­ство.

6. Но — воз­вра­ща­юсь к делу — мне хочет­ся, чтобы ты счи­тал меня не толь­ко дру­гом, но и наи­луч­шим дру­гом. Выпол­не­ни­ем всех сво­их обя­зан­но­стей я, конеч­но, добьюсь того, чтобы ты мог спра­вед­ли­во счи­тать, что это так. Но если ты стре­мишь­ся к тому, чтобы каза­лось, что ты счи­та­ешь себя обя­зан­ным пере­до мной в мое отсут­ст­вие в мень­шей сте­пе­ни, неже­ли я ста­рал­ся ради тебя, то я осво­бож­даю тебя от этой заботы.

Но если ты от при­ро­ды скло­нен к обви­не­ни­ям, то ты не доведешь до того, чтобы я стал мень­ше ста­рать­ся в твою поль­зу; стре­мись к тому, чтобы меня мень­ше тре­во­жи­ло, как ты при­ни­ма­ешь мои ста­ра­ния. Пишу это тебе более сво­бод­но, опи­ра­ясь на созна­ние сво­их услуг и рас­по­ло­же­ния, кото­рое я, почув­ст­во­вав его в силу твер­до­го убеж­де­ния, сохра­ню, доко­ле ты захо­чешь.