Письма Марка Туллия Цицерона

367. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Фор­мий­ская усадь­ба, 20 мар­та 49 г.

1. За две­на­дцать дней до календ, толь­ко про­чел я твое пись­мо, как мне при­но­сят пись­мо от Леп­ты: Пом­пей оса­жден посред­ст­вом вала, даже выход из гава­ни отре­зан плота­ми¹. Кля­нусь богом вер­но­сти, из-за слез не могу ни думать о буду­щем, ни писать. Посы­лаю тебе копию. Горе нам! Поче­му все мы не разде­ли­ли его судь­бы? Но вот то же от Мация и Тре­ба­ция, с кото­ры­ми в Мин­тур­нах встре­ти­лись пись­мо­нос­цы Цеза­ря. Тер­за­юсь в сво­ем несча­стье, так что даже избрал бы ту извест­ную участь Муция². Но до чего чест­ны­ми, до чего ясны­ми были твои сове­ты, до чего про­ду­ма­ны бес­сон­ны­ми ноча­ми: по какой доро­ге, по како­му мор­ско­му пути³, где встре­тить­ся и о чем гово­рить с Цеза­рем? Все и чест­но и осмот­ри­тель­но. Что каса­ет­ся при­гла­ше­ния в Эпир, то сколь оно лас­ко­во, сколь бла­го­род­но, сколь брат­ское!

2. Что каса­ет­ся Дио­ни­сия, то я удив­лен: он был у меня в боль­шем поче­те, неже­ли у Сци­пи­о­на Пане­тий⁴. Он отнес­ся с самым отвра­ти­тель­ным пре­зре­ни­ем к моей нынеш­ней уча­сти. Нена­ви­жу его и буду нена­видеть. О, если бы я мог отпла­тить! Но ему отпла­тит его нрав.

3. Пожа­луй­ста, осо­бен­но тща­тель­но обду­май теперь, что мне сле­ду­ет делать. Вой­ско рим­ско­го наро­да оса­жда­ет Гнея Пом­пея, дер­жит, окру­жив рвом и валом, пре­пят­ст­ву­ет бежать; а мы живем, и этот город⁵ сто­ит, пре­то­ры про­из­во­дят суд, эди­лы под­готов­ля­ют игры, чест­ные мужи запи­сы­ва­ют рост, сам я сижу. Попы­тать­ся мне идти туда как безум­ный, умо­лять муни­ци­пии о вер­но­сти?⁶ Чест­ные не после­ду­ют, лег­ко­мыс­лен­ные высме­ют, жаж­ду­щие пере­мен, осо­бен­но победи­те­ли и воору­жив­ши­е­ся, при­ме­нят наси­лие и под­ни­мут на меня руку.

4. Так како­во твое мне­ние? Что за совет даешь ты, чтобы окон­чить эту несчаст­ней­шую жизнь? Теперь я стра­даю, теперь я мучусь, в то вре­мя как кое-кому кажет­ся, что я был или муд­рым, отто­го что не пошел вме­сте⁷, или счаст­ли­вым. Мне — про­ти­во­по­лож­ное. Ведь я нико­гда не хотел быть участ­ни­ком его⁸ победы, я пред­по­чел бы разде­лить его пора­же­ние. Что мне теперь умо­лять тебя о пись­мах, что умо­лять о тво­ем бла­го­ра­зу­мии или рас­по­ло­же­нии? Свер­ши­лось. Ничто уже не может помочь мне, кото­ро­му даже уже нече­го желать, кро­ме того, чтобы полу­чить избав­ле­ние бла­го­да­ря состра­да­нию недру­га⁹.