Письма Марка Туллия Цицерона

490. Квин­ту Лига­рию

Рим, 24 сен­тяб­ря 46 г.

Цице­рон Лига­рию.

1. Знай — весь труд, все уси­лия, заботу, рве­ние я тра­чу ради тво­е­го спа­се­ния; ведь я все­гда глу­бо­ко любил тебя, а исклю­чи­тель­ная пре­дан­ность и брат­ская любовь тво­их бра­тьев, к кото­рым я почув­ст­во­вал такое же необы­чай­ное рас­по­ло­же­ние, как и к тебе, не поз­во­ля­ют мне упус­кать хотя бы одну воз­мож­ность или слу­чай для испол­не­ния сво­его дол­га перед тобой и про­яв­ле­ния усер­дия. Но я пред­по­чи­таю, чтобы о том, что я для тебя делаю и что сде­лал, ты узнал из их пись­ма, а не из мое­го; на что я наде­юсь или в чем я уве­рен и что счи­таю несо­мнен­ным в деле тво­е­го спа­се­ния, — это я хочу сам объ­яс­нить тебе. Ведь если кто-нибудь бояз­лив в боль­ших и опас­ных делах и все­гда более опа­са­ет­ся дур­но­го исхо­да их, неже­ли наде­ет­ся на счаст­ли­вый, то это я, и если это порок, то я, при­зна­юсь, не лишен его.

2. Одна­ко когда я, каков бы я ни был, за четы­ре дня до календ пер­во­го допол­ни­тель­но­го меся­ца¹, по прось­бе тво­их бра­тьев, при­шел рано утром к Цеза­рю и пере­нес всю оскор­би­тель­ность и тягость досту­па и встре­чи с ним², в то вре­мя как твои бра­тья и близ­кие лежа­ли у его ног, а я гово­рил то, чего тре­бо­ва­ло твое дело, чего тре­бо­ва­ло твое поло­же­ние, то не толь­ко из слов Цеза­ря, кото­рые были вполне мяг­ки­ми и бла­го­же­ла­тель­ны­ми, но и по его гла­зам и лицу, по мно­гим дру­гим при­зна­кам, кото­рые мне было лег­че заме­тить, неже­ли опи­сать, я при­шел к заклю­че­нию, что в тво­ем спа­се­нии не может быть сомне­ний.

3. Пото­му ста­рай­ся сохра­нять вели­чие и силу духа, и если ты муд­ро пере­но­сил самые тре­вож­ные обсто­я­тель­ства, то более спо­кой­ные пере­но­си радост­но. Я же буду защи­щать твое дело, как самое труд­ное, и с вели­чай­шей охотой, как я посту­пал и ранее, молить за тебя не одно­го толь­ко Цеза­ря, но и всех его дру­зей, кото­рые, как я узнал, луч­шие дру­зья мне. Будь здо­ров.