Письма Марка Туллия Цицерона

489. Титу Ампию Баль­бу

Рим, сен­тябрь 46 г.

Марк Цице­рон шлет боль­шой при­вет Ампию¹.

1. Поздрав­ляю тебя, мой Бальб, и искрен­но поздрав­ляю; но я не столь глуп, чтобы желать тебе поль­зо­вать­ся бла­га­ми лож­ной радо­сти², затем вне­зап­но быть слом­лен­ным и пасть так, чтобы впо­след­ст­вии уже ничто не мог­ло под­нять тебя до душев­но­го рав­но­ве­сия. Я вел твое дело более откры­то, неже­ли допус­ка­ло мое поло­же­ние; ведь над моей уча­стью и ослаб­ле­ни­ем мое­го вли­я­ния бра­ли верх рас­по­ло­же­ние к тебе и моя посто­ян­ная при­язнь к тебе, вос­пи­тан­ная тобой самым забот­ли­вым обра­зом. Все, что име­ет зна­че­ние для тво­е­го воз­вра­ще­ния и спа­се­ния, обе­ща­но, закреп­ле­но и надеж­но утвер­жде­но. Я увидел, узнал, участ­во­вал в этом.

2. В самом деле, со все­ми близ­ки­ми Цеза­ря я доволь­но кста­ти завя­зал тес­ные отно­ше­ния бла­го­да­ря обще­нию и рас­по­ло­же­нию, так что, после него, они меня счи­та­ют сво­им самым близ­ким. Пан­са³, Гир­ций⁴, Бальб⁵, Оппий⁶, Маций⁷, Постум⁸ очень ста­ра­ют­ся осо­бен­но почи­тать меня. Если бы мне при­шлось добить­ся это­го соб­ст­вен­ны­ми уси­ли­я­ми, то, ввиду обсто­я­тельств, я не стал бы рас­ка­и­вать­ся в том, что совер­шил это; но я отнюдь не ока­зал­ся рабом обсто­я­тельств, так как со все­ми эти­ми людь­ми, с кото­ры­ми я не пере­стаю гово­рить о тебе, меня соеди­ня­ют ста­рые дру­же­ские отно­ше­ния. Одна­ко на пер­вом месте ока­зал­ся Пан­са, чрез­вы­чай­но пре­дан­ный тебе и жаж­ду­щий друж­бы со мной; он вли­я­те­лен у того бла­го­да­ря сво­е­му авто­ри­те­ту не менее, чем бла­го­да­ря обхо­ди­тель­но­сти. Тил­лий же Кимвр⁹ удо­вле­тво­рил меня во всем. Ведь для Цеза­ря име­ют зна­че­ние не столь­ко прось­бы из често­лю­бия, сколь­ко прось­бы из чув­ства друж­бы. Так как прось­бы Ким­вра имен­но тако­вы, то он и ока­зал боль­шее вли­я­ние, неже­ли бы мог ока­зать, хода­тай­ст­вуя за кого бы то ни было дру­го­го.

3. Диплом¹⁰ еще не выдан, так как уди­ви­тель­на под­лость у неко­то­рых, склон­ных огор­чить­ся тем, что снис­хож­де­ние ока­зы­ва­ет­ся тебе, кото­ро­го они зовут тру­бой граж­дан­ской вой­ны, и они гово­рят мно­гое так, слов­но они не раду­ют­ся, что эта вой­на про­изо­шла. Поэто­му я счел нуж­ным дей­ст­во­вать более скрыт­но и ни в каком слу­чае не раз­гла­шать, что насчет тебя уже закон­че­но. Но это про­изой­дет в бли­жай­шее вре­мя, и я не сомне­ва­юсь, что когда ты будешь читать это пись­мо, дело уже будет завер­ше­но. Пан­са, чело­век с весом и надеж­ный, не толь­ко под­твер­дил мне это, но и взял­ся отпра­вить диплом без малей­шей задерж­ки. Я все-таки при­знал нуж­ным подроб­но напи­сать тебе об этом, ибо речи тво­ей Эппу­леи, сле­зы Ампии¹¹ пока­зы­ва­ли, что ты менее сто­ек, неже­ли о том гово­рит твое пись­мо; к тому же они пола­га­ли, что так как их с тобой нет, ты будешь гораздо более удру­чен забота­ми. Поэто­му я счел очень нуж­ным, для облег­че­ния тво­ей тос­ки и боли, изло­жить тебе подроб­но как вер­ное то, что вер­но.

4. Ты зна­ешь, что я рань­ше обыч­но писал тебе более для того, чтобы уте­шить стой­ко­го и муд­ро­го мужа, неже­ли чтобы подать тебе несо­мнен­ную надеж­ду на вос­ста­нов­ле­ние, кро­ме той, на какую, по мое­му мне­нию, надо рас­счи­ты­вать со сто­ро­ны само­го государ­ства, когда этот пыл будет поту­шен. Вспом­ни свои пись­ма ко мне, в кото­рых ты все­гда про­яв­лял и вели­чие духа, и посто­ян­ство, и готов­ность пере­не­сти вся­че­ские испы­та­ния. Я не удив­лял­ся это­му, памя­туя, что ты смо­ло­ду участ­во­вал в государ­ст­вен­ных делах и зани­мал долж­но­сти как раз в годы испы­та­ний, угро­жав­ших обще­му опа­се­нию и досто­я­нию, и что ты всту­пил в эту вой­ну, чтобы быть не толь­ко счаст­ли­вым как победи­тель, но и муд­рым как побеж­ден­ный, если бы так слу­чи­лось.

5. Нако­нец, раз ты посвя­ща­ешь свои заня­тия уве­ко­ве­че­нию дея­ний храб­рых мужей, ты дол­жен иметь в виду, что тебе не сле­ду­ет допус­кать ниче­го, в чем бы ты не про­явил сво­его пол­но­го сход­ства с теми, кого ты про­слав­ля­ешь. Но это рас­суж­де­ние соот­вет­ст­во­ва­ло бы ско­рее тем обсто­я­тель­ствам, кото­рых ты уже избе­жал. Теперь же готовь­ся толь­ко к тому, чтобы вме­сте с нами пере­но­сить насто­я­щее; если бы я нашел какое-либо лекар­ство от него, то пере­дал бы его и тебе. Но есть одно при­бе­жи­ще — уче­ния и лите­ра­ту­ра, — кото­рым мы все­гда поль­зо­ва­лись; при счаст­ли­вых обсто­я­тель­ствах они, каза­лось, толь­ко достав­ля­ют удо­воль­ст­вие; теперь же в них и спа­се­ние. Но, чтобы вер­нуть­ся к тому, с чего я начал: не взду­май сомне­вать­ся в том, что всё, отно­ся­ще­е­ся к тво­е­му спа­се­нию и воз­вра­ще­нию, закон­че­но.