Письма Марка Туллия Цицерона

548. Пуб­лию Сер­ви­лию Исаврий­ско­му, в про­вин­цию Азию

Рим, январь (?) 45 г.

Марк Тул­лий Цице­рон шлет при­вет про­пре­то­ру Пуб­лию Сер­ви­лию.

1. Хотя я и знаю, с какой вер­но­стью ты обыч­но отно­сишь­ся к сво­им, с какой мяг­ко­стью — к нахо­дя­щим­ся в бед­ст­вен­ном поло­же­нии¹, я не пре­по­ру­чил бы тебе Авла Цеци­ну, осо­бо­го рода кли­ен­та вашей семьи, если бы и память о его отце, с кото­рым я был в наи­луч­ших отно­ше­ни­ях, и его судь­ба не вол­но­ва­ли меня так, как долж­на была вол­но­вать судь­ба чело­ве­ка, тес­ней­шим обра­зом свя­зан­но­го со мной вся­че­ски­ми заня­ти­я­ми и услу­га­ми. Про­шу тебя со всей настой­чи­во­стью, так, что с бо́льшей заботой, с бо́льшим вол­не­ни­ем я не мог бы про­сить, — пусть к тому, что ты по соб­ст­вен­но­му побуж­де­нию, без чьей-либо реко­мен­да­ции готов сде­лать для столь достой­но­го чело­ве­ка, нахо­дя­ще­го­ся в таком бед­ст­вен­ном поло­же­нии, мое пись­мо при­ба­вит некую толи­ку, чтобы ты тем рев­ност­нее помог ему, чем толь­ко можешь.

2. Если бы ты был в Риме, мы, при тво­ем посред­стве, доби­лись бы даже избав­ле­ния Авла Цеци­ны; тако­во мое мне­ние. Насчет это­го я все-таки питаю боль­шую надеж­ду, пола­га­ясь на мяг­кость тво­е­го кол­ле­ги². Теперь же, когда он, будучи при­вле­чен тво­ей спра­вед­ли­во­стью, счел, что твоя про­вин­ция — это самая без­опас­ная для него гавань, еще и еще про­шу и молю тебя помочь ему в соби­ра­нии остат­ков его преж­них дел и обе­ре­гать и покро­ви­тель­ст­во­вать ему в про­чих. Ты не можешь для меня сде­лать ниче­го более при­ят­но­го, чем это.