Письма Марка Туллия Цицерона

818. Гаю Кас­сию Лон­ги­ну, в про­вин­цию Сирию

Рим, 2 фев­ра­ля (?) 43 г.

Марк Тул­лий Цице­рон шлет боль­шой при­вет Гаю Кас­сию.

1. Я хотел бы, чтобы ты при­гла­сил меня на обед в мар­тов­ские иды; не было бы ника­ких остат­ков¹. Теперь ваши остат­ки мучат меня и при­том меня более, чем кого бы то ни было. Впро­чем, у нас выдаю­щи­е­ся кон­су­лы², но пре­мерз­кие кон­су­ля­ры³; сенат храб­рый, но вся­кий, зани­маю­щий самую невы­со­кую долж­ность⁴, явля­ет­ся храб­рей­шим. Но нет ниче­го храб­рее, ниче­го луч­ше наро­да и всей Ита­лии. Одна­ко нет ниче­го отвра­ти­тель­нее послов Филип­па и Писо­на, ниче­го бес­чест­нее: хотя они были отправ­ле­ны изве­стить Анто­ния об опре­де­лен­ных тре­бо­ва­ни­ях⁵ на осно­ва­нии поста­нов­ле­ния сена­та, они, когда он не пови­но­вал­ся ниче­му из это­го, по соб­ст­вен­но­му почи­ну доста­ви­ли нам от него невы­но­си­мые тре­бо­ва­ния. Поэто­му ко мне сте­ка­ют­ся, и я в деле спа­се­ния уже снис­кал рас­по­ло­же­ние наро­да.

2. Но я не знаю, ни что ты дела­ешь, ни что наме­рен делать, ни, нако­нец, где ты. Были слу­хи, что ты в Сирии, но никто не ручал­ся. Изве­стия о Бру­те⁶ кажут­ся тем надеж­нее, чем он бли­же. Дола­бел­лу люди, очень разум­ные, силь­но пори­ца­ли за то, что он так быст­ро сме­ня­ет тебя, хотя ты про­был в Сирии едва трид­цать дней⁷. Поэто­му было ясно, что его не надо было допус­кать в Сирию. Выс­шая похва­ла и тебе и Бру­ту за то, что вы, как пола­га­ют, сверх ожи­да­ния сна­ряди­ли вой­ско. Я напи­сал бы боль­ше, если бы знал обсто­я­тель­ства дела. То, что я теперь пишу, я пишу на осно­ва­нии мне­ния людей и мол­вы. С нетер­пе­ни­ем жду тво­е­го пись­ма. Будь здо­ров.