История Рима от основания города

Книга II, гл. 40

40. (1) Тогда рим­ские мате­ри семейств тол­пой схо­дят­ся к Вету­рии, мате­ри Корио­ла­на, и к Волум­нии, его супру­ге. Общее ли реше­ние побуди­ло их к это­му или про­сто жен­ский испуг, выяс­нить я не смог. (2) Во вся­ком слу­чае, доби­лись они, чтобы и Вету­рия, пре­клон­ных уже лет, и Волум­ния с дву­мя Мар­ци­е­вы­ми сыно­вья­ми на руках отпра­ви­лись во вра­же­ский лагерь и чтобы город, кото­рый муж­чи­ны не мог­ли обо­ро­нить ору­жи­ем, отсто­я­ли бы жен­щи­ны моль­ба­ми и сле­за­ми.

(3) Когда они подо­шли к лаге­рю и Корио­ла­ну донес­ли, что яви­лась боль­шая тол­па жен­щин, то он, кого не тро­ну­ло ни вели­чие наро­да, вопло­щен­ное в послах, ни оли­це­тво­рен­ная бого­бо­яз­нен­ность, пред­став­лен­ная жре­ца­ми его взо­ру и серд­цу, тем более враж­деб­но настро­ил­ся пона­ча­лу про­тив пла­чу­щих жен­щин. (4) Но вот кто-то из его при­бли­жен­ных заме­тил Вету­рию меж­ду невест­кой и вну­ка­ми, самую скорб­ную из всех. «Если меня не обма­ны­ва­ют гла­за, — ска­зал он, — здесь твои мать, жена и дети». (5) Как безум­ный вско­чил Корио­лан с места и когда готов уже был заклю­чить мать в объ­я­тия, то жен­щи­на, сме­нив моль­бы на гнев, заго­во­ри­ла: «Преж­де чем при­му я твои объ­я­тия, дай мне узнать, к вра­гу или к сыну при­шла я, плен­ни­ца или мать я в тво­ем стане? (6) К тому ли вела меня дол­гая жизнь и несчаст­ная ста­рость, чтоб видеть тебя спер­ва изгнан­ни­ком, потом вра­гом? (7) И ты посмел разо­рять ту зем­лю, кото­рая дала тебе жизнь и вскор­ми­ла тебя? Неуже­ли в тебе, хотя бы и шел ты сюда раз­гне­ван­ный и при­шел с угро­за­ми, не утих гнев, когда всту­пил ты в эти пре­де­лы? И в виду Рима не при­шло тебе в голо­ву: “За эти­ми сте­на­ми мой дом и пена­ты, моя мать, жена и дети?” (8) Ста­ло быть, не роди я тебя на свет — враг не сто­ял бы сей­час под Римом, и не будь у меня сына — сво­бод­ной умер­ла бы я в сво­бод­ном оте­че­стве! Все уже испы­та­ла я, ни для тебя не будет уже боль­ше­го позо­ра, ни для меня — боль­ше­го несча­стья, с.96 да и это несча­стье мне недол­го уже тер­петь; (9) но поду­май о них, о тех, кото­рых, если дви­нешь­ся ты даль­ше, ждет или ран­няя смерть, или дол­гое раб­ство». Объ­я­тия жены и детей, стон жен­щин, тол­пою опла­ки­вав­ших свою судь­бу и судь­бу отчиз­ны, сло­ми­ли могу­че­го мужа. (10) Обняв­ши сво­их, он их отпус­ка­ет и отво­дит вой­ско от горо­да прочь.

Уведя леги­о­ны из рим­ской зем­ли, вызвал он про­тив себя тяж­кую нена­висть и погиб, (11) — какою смер­тью, о том рас­ска­зы­ва­ют по-раз­но­му. Впро­чем, у Фабия, древ­ней­ше­го из писа­те­лей, ска­за­но, буд­то дожил он до глу­бо­кой ста­ро­сти — во вся­ком слу­чае, буд­то на склоне лет он не раз гова­ри­вал, что ста­ри­ку изгна­ние еще гор­ше. Не оста­ви­ли без вни­ма­ния жен­скую доб­лесть рим­ские мужи — так чуж­да была им зависть к чужой сла­ве: (12) в память о слу­чив­шем­ся был воз­двиг­нут и освя­щен храм Жен­ской Фор­ту­ны⁸⁸.

Воль­ски вновь напа­ли на рим­скую зем­лю, на этот раз в сою­зе с эква­ми, но эквы никак не жела­ли при­знать вождем Аттия Тул­лия. (13) Из это­го спо­ра — воль­ски ли или эквы дадут пол­ко­во­д­ца объ­еди­нен­но­му вой­ску — воз­ник сна­ча­ла раздор, потом — жесто­кая бит­ва. И здесь в сра­же­нии столь же упор­ном, сколь и кро­во­про­лит­ном сча­стье рим­ско­го наро­да истре­би­ло оба вра­же­ских вой­ска.

(14) Кон­су­ла­ми ста­ли Тит Сици­ний и Гай Акви­лий [487 г.]. Сици­нию были пору­че­ны воль­ски, Акви­лию — гер­ни­ки, кото­рые тоже взя­лись за ору­жие. Гер­ни­ки в этот год были побеж­де­ны окон­ча­тель­но, а вой­на с вольска­ми не при­нес­ла ни успе­ха ни пора­же­ния.