История Рима от основания города

Книга II, гл. 47

47. (1) Итак, на этом кры­ле сра­же­ние воз­об­но­ви­лось, а на дру­гом столь же дея­тель­но раз­жи­гал бит­ву кон­сул Гней Ман­лий, и уда­ча была там такой же измен­чи­вой. (2) Как за Квин­том Фаби­ем на дру­гом кры­ле, так и здесь, за кон­су­лом Ман­ли­ем, гнав­шим вра­гов, слов­но уже раз­би­тых, неуто­ми­мо сле­до­ва­ли вои­ны; но, когда он, тяже­ло ранен­ный, поки­нул строй, вои­ны, думая, что он убит, пода­лись назад (3) и поки­ну­ли бы поле, если бы не при­ска­кал сюда во весь опор дру­гой кон­сул с несколь­ки­ми кон­ны­ми тур­ма­ми¹⁰¹, кри­ча, что жив това­рищ его, а сам он, раз­бив вра­га на дру­гом кры­ле, явил­ся сюда победи­те­лем. Этим он под­дер­жал пошат­нув­ше­е­ся усер­дие, (4) а тут и сам Ман­лий объ­яв­ля­ет­ся перед вой­ском, чтобы вос­ста­но­вить строй. И зна­ко­мые лица обо­их кон­су­лов вооду­шев­ля­ют вои­нов.

Непри­я­тель­ский строй меж­ду тем поредел, так как вра­ги, пона­де­яв­шись на свое чис­лен­ное пре­вос­ход­ство, посла­ли запас­ные отряды брать рим­ский лагерь. (5) Здесь их натиск не встре­тил боль­ших пре­пят­ст­вий; и пока они, боль­ше думая о добы­че, чем о сра­же­нии, тра­ти­ли вре­мя впу­стую, рим­ские три­а­рии¹⁰², не сумев­шие отра­зить пер­во­го напа­де­ния, отпра­ви­ли кон­су­лам доне­се­ние о поло­же­нии дел, а сами, собрав­шись у кон­суль­ской палат­ки, на свой страх воз­об­но­ви­ли сра­же­ние. (6) Кон­сул Ман­лий воз­вра­тил­ся к лаге­рю и, поста­вив отряды у всех ворот, пре­гра­дил вра­гам путь к отступ­ле­нию. Отча­я­ние про­буди­ло в этрус­ках не отва­гу даже, а бешен­ство. Мечась в поис­ках выхо­да, они сде­ла­ли несколь­ко бес­плод­ных попы­ток про­рвать­ся, а потом куч­ка моло­де­жи бро­си­лась на само­го кон­су­ла, узнав его по доспе­хам. (7) Пер­вые уда­ры при­ня­ли на себя его спут­ни­ки, но им не хва­ти­ло сил для защи­ты: кон­сул пада­ет, смер­тель­но ранен­ный, и все раз­бе­га­ют­ся по сто­ро­нам. (8) Этрус­ки вооду­шев­ля­ют­ся; пере­пу­ган­ные рим­ляне в ужа­се бегут по лаге­рю; и не мино­вать бы само­го худ­ше­го, если бы лега­ты, под­хва­тив тело кон­су­ла, не откры­ли одни ворота, осво­бо­див путь вра­гам. (9) Устре­мясь в эти ворота бес­по­рядоч­ной тол­пой, вра­ги стал­ки­ва­ют­ся со вто­рым кон­су­лом, уже победо­нос­ным — и здесь их вновь бьют и гонят.

с.103 Победа была бли­ста­тель­ная, но омра­чен­ная гибе­лью двух слав­ных мужей. (10) Поэто­му на реше­ние сена­та о три­ум­фе кон­сул отве­тил, что если может вой­ско без пол­ко­во­д­ца справ­лять три­умф, то в этой войне оно его заслу­жи­ло, и он охот­но даст свое поз­во­ле­ние; но сам из-за смер­ти бра­та. Квин­та Фабия, погру­зив­шей в скорбь его дом, из-за утра­ты вто­ро­го кон­су­ла, напо­ло­ви­ну оси­ро­тив­шей государ­ство, не при­мет лав­ро­во­го вен­ка, непри­лич­но­го ему в государ­ст­вен­ных и домаш­них печа­лях. (11) Слав­нее любо­го отпразд­но­ван­но­го был этот отверг­ну­тый им три­умф; так, отстра­нен­ная в свой час сла­ва ино­гда воз­вра­ща­ет­ся сто­ри­цей. Два­жды кряду затем совер­шил он похо­рон­ный обряд — над това­ри­щем и над бра­том; тому и дру­го­му ска­зал он похваль­ное сло­во и, усту­пая им свою сла­ву, про­сла­вил­ся сам. (12) Не забыл он и о том, что заду­мы­вал в нача­ле кон­суль­ства: чтобы вос­ста­но­вить дове­рие пле­бе­ев, он рас­пре­де­лил ране­ных вои­нов по пат­ри­ци­ан­ским домам для лече­ния — Фабии при­ня­ли к себе очень мно­гих, и нигде уход за ране­ны­ми не был луч­ше. С той поры Фабии были люби­мы наро­дом, и толь­ко за их чест­ность и бла­го­род­ство, спа­си­тель­ные для обще­го дела.