История Рима от основания города

Книга III, гл. 2

2. (1) На сле­дую­щий год [466 г.] Квинт Сер­ви­лий — он стал кон­су­лом вме­сте с Спу­ри­ем Посту­ми­ем — был послан про­тив эквов, но из-за болез­ней в вой­ске не начал воен­ных дей­ст­вий, а про­сто­ял лаге­рем во вла­де­ни­ях лати­нов. (2) Вой­на затя­ну­лась на тре­тий год, когда кон­су­ла­ми ста­ли Квинт Фабий и Тит Квинк­ций [465 г.]. Фабий был вне поряд­ка⁴ назна­чен пол­ко­вод­цем, так как имен­но он, одер­жав одна­жды победу над эква­ми, дал им мир. (3) Он высту­пил, нисколь­ко не сомне­ва­ясь в том, что один звук его име­ни ути­хо­ми­рит эквов, и велел послам объ­явить в собра­нии это­го наро­да, что-де кон­сул Квинт Фабий, вер­нув­ший­ся от эквов в Рим с миром, идет к ним из Рима с с.118 вой­ной, взяв­ши ору­жие в ту же руку, кото­рую преж­де про­тя­ги­вал им для при­ми­ре­ния. (4) Нын­че боги будут свиде­те­ля­ми про­тив того, кто веро­лом­но нару­шил клят­вы, а вско­ре и ото­мстят за это. Сам он, одна­ко же, и теперь еще пред­по­чи­та­ет, чтоб эквы рас­ка­я­лись по соб­ст­вен­ной воле и не пали жерт­вой вой­ны. (5) Если они рас­ка­ют­ся, он-де обес­пе­чит их без­опас­ность, ведь его доб­рота им извест­на; если же они хотят остать­ся клят­во­пре­ступ­ни­ка­ми, то вой­ну им при­дет­ся вести не столь­ко с непри­я­те­лем, сколь­ко с раз­гне­ван­ны­ми бога­ми. (6) Сло­ва эти нико­го ни в чем не убеди­ли, и послов чуть было не рас­тер­за­ли, а на Аль­гид⁵ про­тив рим­лян было дви­ну­то вой­ско. (7) Когда об этом ста­ло извест­но в Риме, дру­гой кон­сул был вынуж­ден оста­вить город, при­чем ско­рее вслед­ст­вие оскорб­ле­ния, чем под­лин­ной угро­зы. Итак, два кон­суль­ских вой­ска в бое­вом поряд­ке пошли на вра­га, чтобы немед­лен­но завя­зать сра­же­ние. (8) Но, так как день уже был на исхо­де, кто-то из вра­же­ско­го ста­на про­кри­чал: (9) «Это не вой­на, а хва­стов­ство, рим­ляне, кто ж на ночь глядя гото­вит­ся к бою! Для пред­сто­я­щей бит­вы нам нужен целый день. Воз­вра­щай­тесь зав­тра на рас­све­те, и мы сра­зим­ся, не бой­тесь!»

(10) Разо­злен­ные эти­ми сло­ва­ми, рим­ляне ото­шли в лагерь, и ночь пока­за­лась им дол­гой отсроч­кой сра­же­ния. Но все-таки они выспа­лись и под­кре­пи­лись и, когда на сле­дую­щий день рас­све­ло, уже были гото­вы к бою; вско­ре яви­лись и эквы. (11) Обе сто­ро­ны сра­жа­лись с оже­сто­че­ни­ем, рим­ляне — пото­му, что были испол­не­ны нена­ви­сти и гне­ва, а эквы были гото­вы на все, пото­му что осо­зна­ли навле­чен­ную на себя соб­ст­вен­ным про­ступ­ком угро­зу и отча­я­лись сно­ва вой­ти в дове­рие к рим­ля­нам. (12) Одна­ко они не усто­я­ли перед натис­ком рим­лян и, раз­би­тые, убра­лись в свои вла­де­ния, нисколь­ко не скло­нив­шись к при­ми­ре­нию, а необуздан­ная тол­па даже набро­си­лась на пол­ко­вод­цев за то, что те вели сра­же­ние бое­вым поряд­ком, в кото­ром рим­ляне были искус­нее; (13) эквы же силь­ны в опу­сто­ши­тель­ных набе­гах и луч­ше ведут вой­ну мно­же­ст­вом мел­ких отрядов, чем одним боль­шим и спло­чен­ным вой­ском.