8. (1) На сле­дую­щий год [402 г.] воен­ны­ми три­бу­на­ми с кон­суль­ской вла­стью ста­ли Гай Сер­ви­лий Ага­ла в тре­тий раз, Квинт Сер­ви­лий, Луций Вер­ги­ний, Квинт Суль­пи­ций, Авл Ман­лий во вто­рой раз, Марк Сер­гий во вто­рой раз. (2) При этих три­бу­нах, в то вре­мя как все помыс­лы сосре­дото­чи­лись на войне с вей­я­на­ми, ока­зав­ша­я­ся в небре­же­нии Анк­сур­ская кре­пость была вне­зап­но захва­че­на из-за пре­да­тель­ства город­ской стра­жи. Дело в том, что мно­гие из вой­ска полу­чи­ли там отпуск, а в город, наобо­рот, было допу­ще­но мно­го воль­ских куп­цов. (3) Вои­нов там погиб­ло не мно­го, ибо рим­ляне усво­и­ли мане­ру обоз­ных слуг, и все, за исклю­че­ни­ем боль­ных, раз­бре­лись тор­го­вать по дерев­ням и сосед­ним горо­дам. (4) В Вей­ях, к кото­рым в то вре­мя были обра­ще­ны общие помыс­лы, дела шли не луч­ше: с одной сто­ро­ны, рим­ские пол­ко­вод­цы пыла­ли гне­вом друг на дру­га боль­ше, чем на вра­га, а с дру­гой — вой­на раз­го­ре­лась еще силь­нее из-за вне­зап­но­го появ­ле­ния капен­цев и фалис­ков¹⁸. (5) Две эти этрус­ские общи­ны, будучи рас­по­ло­же­ны по сосед­ству, счи­та­ли, что после раз­гро­ма Вей настанет их оче­редь; (6) фалис­ки же име­ли и свои при­чи­ны для враж­деб­но­сти: они уже рань­ше ввя­за­лись в фиден­скую вой­ну¹⁹. Обме­няв­шись посла­ми и вза­им­но свя­зав друг дру­га клят­ва­ми, они вне­зап­но яви­лись с вой­ска­ми к Вей­ям. (7) Слу­чи­лось так, что рим­ский лагерь под­верг­ся напа­де­нию с той сто­ро­ны, где коман­до­вал воен­ный три­бун Марк Сер­гий. Рим­ляне при­шли в неопи­су­е­мый ужас, думая, буд­то целая Этру­рия про­буди­лась, сня­лась с мест и всей гро­ма­дой обру­ши­лась на них. Так же реши­ли запер­тые в сво­ем горо­де вей­яне, и это под­толк­ну­ло их к немед­лен­ным дей­ст­ви­ям. (8) Рим­ский лагерь под­верг­ся напа­де­нию с обе­их сто­рон, вои­ны мета­лись, с.238 пере­но­ся бое­вые зна­ме­на то туда, то сюда, и в резуль­та­те не уда­лось ни вей­ян удер­жать в их сте­нах, ни свои соб­ст­вен­ные отсто­ять от вра­га, наседав­ше­го извне. (9) Оста­ва­лось лишь наде­ять­ся, что подо­спе­ет помощь из глав­но­го лаге­ря и тогда одни леги­о­ны смог­ли бы про­ти­во­сто­ять капен­цам и фалис­кам, а дру­гие вылаз­ке горо­жан. Но глав­ным лаге­рем коман­до­вал Вер­ги­ний, нена­видев­ший Сер­гия и сам нена­вист­ный ему. (10) Зная, что почти все басти­о­ны пали, укреп­ле­ния взя­ты и враг насту­па­ет с обе­их сто­рон, он при­вел сво­их вои­нов в бое­вую готов­ность, но про­дол­жал дер­жать их в лаге­ре, твер­дя, что, если появит­ся нуж­да в под­мо­ге, дру­гой три­бун пошлет за ней. (11) Упрям­ство одно­го не усту­па­ло занос­чи­во­сти дру­го­го. Сер­гий пред­по­чел потер­петь пора­же­ние от вра­га, чем победить вме­сте с сооте­че­ст­вен­ни­ком, лишь бы не пока­за­лось, что он одал­жи­ва­ет­ся у недру­га. (12) Вои­ны нес­ли поте­ри в окру­же­нии, пока нако­нец не поки­ну­ли укреп­ле­ния; немно­гие устре­ми­лись в глав­ный лагерь, а боль­шин­ство, в том чис­ле и сам Сер­гий, — в Рим. Посколь­ку там он пере­кла­ды­вал всю вину на Вер­ги­ния, реше­но было вызвать того из лаге­ря, воз­ло­жив в его отсут­ст­вие коман­до­ва­ние на лега­тов. (13) Затем дело слу­ша­лось в сена­те, где това­ри­щи по долж­но­сти напе­ре­бой поно­си­ли друг дру­га. Сре­ди сена­то­ров лишь немно­гие защи­ща­ли инте­ре­сы государ­ства, боль­шин­ство сто­я­ло за одно­го или за дру­го­го из про­тив­ни­ков в зави­си­мо­сти от лич­ной при­вя­зан­но­сти или при­зна­тель­но­сти.