27. (1) Отли­чив­ший­ся рас­суди­тель­но­стью и доб­ле­стью в воль­ской войне, уда­чей в туску­лан­ском похо­де, тут и там — ред­ким тер­пе­ни­ем и снис­хож­де­ни­ем к сото­ва­ри­щу, (2) Камилл оста­вил долж­ность по избра­нии воен­ных три­бу­нов сле­дую­ще­го года [380 г.]: Луция и Пуб­лия Вале­ри­ев (Луция в пятый раз, Пуб­лия в тре­тий), Гая Сер­гия (в тре­тий раз), Луция Мене­ния (повтор­но), Пуб­лия Папи­рия и Сер­вия Кор­не­лия Малу­гин­ско­го.

(3) Нуж­ны были в этом году и цен­зо­ры, осо­бен­но из-за неопре­де­лен­ных слу­хов по пово­ду дол­гов; народ­ные три­бу­ны зло­на­ме­рен­но пре­уве­ли­чи­ва­ли общий итог, а пре­умень­ша­ли его те, кому выгод­но было пред­став­лять дело так, буд­то выпла­ты стра­да­ют более от недоб­ро­со­вест­но­сти, чем от несча­стья долж­ни­ков. (4) Избра­ны были цен­зо­ра­ми Гай Суль­пи­ций Каме­рин и Спу­рий Посту­мий Регилль­ский, но уже нача­тое дело было пре­рва­но за смер­тью Посту­мия, так как дать цен­зо­ру дру­го­го това­ри­ща было про­тив­но бла­го­че­стию⁸⁴. (5) Поэто­му Суль­пи­ций отка­зал­ся от долж­но­сти; избра­ны были дру­гие цен­зо­ры, но, как ока­за­лось, огреш­но и они не исправ­ля­ли долж­ность; изби­рать же цен­зо­ров в тре­тий раз было бы про­тив­но бла­го­че­стию, коль ско­ро в этом году боги как буд­то бы не при­ни­ма­ли цен­зу­ры. (6) Но народ­ные три­бу­ны твер­ди­ли, что это — непе­ре­но­си­мое глум­ле­ние над пле­бе­я­ми: про­сто сенат избе­га­ет обна­ро­до­вать запи­си, свиде­тель­ст­ву­ю­щие об иму­ще­стве каж­до­го, так как не хочет, чтобы обна­ру­жи­лась сум­ма дол­гов, кото­рая пока­за­ла бы, что одна часть граж­дан задав­ле­на дру­гою, а меж­ду тем обре­ме­нен­ный дол­га­ми про­стой народ тол­ка­ют навстре­чу все новым и новым вра­гам. (7) Повсюду, уже без раз­бо­ра, ищут войн: гоня­ют леги­о­ны от Антия к Сат­ри­ку, от Сат­ри­ка к Велит­рам, оттуда в Тускул. Уже лати­нам, гер­ни­кам, пре­не­стин­цам гро­зят вой­ной из нена­ви­сти ско­рей к граж­да­нам, чем к вра­гам; лишь бы дер­жать пле­бе­ев в вой­ске, не дать им пере­дох­нуть в Горо­де, не дать им на досу­ге вспом­нить о сво­бо­де, побы­вать на сход­ках, где они мог­ли бы ино­гда слы­шать голос три­бу­нов, стре­мя­щих­ся облег­чить дол­ги и покон­чить с про­чи­ми неспра­вед­ли­во­стя­ми. (8) Если в душе про­сто­го наро­да еще сохра­ни­лась память об оте­че­ской сво­бо­де, он не потер­пит, чтобы кто-то из рим­ских граж­дан был зака­ба­лен за дол­ги или чтобы назна­чи­ли набор, покуда обсле­до­ва­ние дол­гов и рас­смот­ре­ние мер по их умень­ше­нию не поз­во­лят каж­до­му знать, что́ его, что́ чужое, оста­нет­ся ли у него сво­бод­ным хотя бы тело, или же и оно обре­че­но око­вам.

с.308 (9) Награ­да, обе­щан­ная за мятеж, тот­час и вызва­ла мятеж, ибо и к каба­ле при­суж­да­ли мно­гих, и сенат из-за слу­хов о пре­не­стин­ской войне поста­но­вил набрать новые леги­о­ны, а тут и тому и дру­го­му ста­ли пре­пят­ст­ви­ем и помощь три­бу­нов, и еди­но­ду­шие наро­да: (10) три­бу­ны не поз­во­ля­ли уво­дить при­го­во­рен­ных долж­ни­ков, а моло­дежь не запи­сы­ва­лась в вой­ско. Сена­то­ров в это вре­мя забо­ти­ло даже не столь­ко взыс­ка­ние с задол­жав­ших, сколь­ко набор вой­ска: в самом деле, уже при­хо­ди­ли вести о том, что вра­ги вышли из Пре­не­сты и оста­но­ви­лись в габий­ских полях. (11) Но и этот слух еще под­стрек­нул три­бу­нов к борь­бе, а не отвра­тил от нее; и толь­ко вой­на, вплот­ную при­дви­нув­ша­я­ся к самым сте­нам, смог­ла пога­сить мятеж в Горо­де.