История Рима от основания города

Книга XXIII, гл. 43

43. (1) Ган­ни­бал на это отве­тил, что гир­пи­ны с сам­ни­та­ми и объ­яв­ля­ют о сво­их бед­ст­ви­ях, и про­сят защи­ты, и жалу­ют­ся, что забро­ше­ны и без­за­щит­ны — все разом. (2) А надо бы сна­ча­ла ска­зать о бед­ст­ви­ях, затем попро­сить о защи­те и лишь нако­нец, ниче­го не добив­шись, жало­вать­ся, что напрас­но умо­ля­ли о помо­щи. (3) Вой­ско он при­ведет не в область сам­ни­тов и гир­пи­нов, чтобы не стать им, как рим­ля­нам, в тягость, но в места, при­ле­жа­щие к зем­лям рим­ских союз­ни­ков. Опу­сто­шая их, он обо­га­тит свое вой­ско, а от сво­их союз­ни­ков отго­нит пере­пу­ган­но­го вра­га. (4) Что до вой­ны с рим­ля­на­ми, то если бит­ва при Тра­зи­мен­ском озе­ре слав­нее, чем при Тре­бии, а бит­ва при Кан­нах слав­нее, чем при Тра­зи­мен­ском озе­ре, то и канн­скую бит­ву затмит он победой боль­шей и более слав­ной.

(5) С эти­ми сло­ва­ми и с бога­ты­ми подар­ка­ми он отпу­стил послов, а сам, оста­вив на Тифа­тах не очень боль­шой отряд, дви­нул­ся с осталь­ным вой­ском к Ноле. (6) Туда же при­шел из Брут­тия и Ган­нон с под­креп­ле­ни­ем из Кар­фа­ге­на и со сло­на­ми. Раз­бив непо­да­ле­ку лагерь, Ган­ни­бал, дозна­ва­ясь, понял, что все совсем не похо­же на то, что он слы­шал от союз­ни­че­ских послов. (7) Мар­целл не давал ника­ких пово­дов гово­рить, буд­то он дове­ря­ет сво­е­му сча­стью и может необ­ду­ман­но начать бой: он выхо­дил за добы­чей после раз­вед­ки с надеж­ным при­кры­ти­ем, обес­пе­чив себе отход — все дела­лось осто­рож­но и пред­у­смот­ри­тель­но, как буд­то бы про­тив само­го Ган­ни­ба­ла. (8) Узнав о при­бли­же­нии вра­га, Мар­целл задер­жал вой­ско в горо­де; нолан­ским сена­то­рам он велел делать обхо­ды по сте­нам и следить за всем, что дела­ет­ся вокруг у вра­гов. (9) Когда от них к стене подо­шел с.144 Ган­нон, для пере­го­во­ров вызва­ны были Герен­ний Басс и Герий Пет­тий. С раз­ре­ше­ния Мар­цел­ла они вышли, и Ган­нон обра­тил­ся к ним через пере­вод­чи­ка. (10) Он пре­воз­но­сил доб­лесть и удач­ли­вость Ган­ни­ба­ла, уни­жал вели­чие рим­ско­го наро­да, соста­рив­ше­е­ся вме­сте с его сила­ми. (11) Если бы досто­ин­ства сто­рон были даже рав­ны, как неко­гда, все рав­но тем, кто сам испы­тал, как тяже­ла союз­ни­кам власть Рима и как бла­го­же­ла­те­лен Ган­ни­бал ко всем плен­ным ита­лий­цам, сле­до­ва­ло бы пред­по­честь союз и друж­бу с Кар­фа­ге­ном, а не с Римом. (12) Если бы оба кон­су­ла со сво­и­ми вой­ска­ми ока­за­лись под Нолой, они так же не мог­ли бы спра­вить­ся с Ган­ни­ба­лом, как преж­де под Кан­на­ми; конеч­но же, один пре­тор с малым чис­лом ново­бран­цев не может охра­нить Нолу. (13) Для нолан­цев важ­ней, чем для Ган­ни­ба­ла, возь­мет ли он Нолу или она ему сдаст­ся. Ведь он овла­де­ет ею, как овла­дел Капу­ей и Нуце­ри­ей, а какая раз­ни­ца меж­ду судь­бой Капуи и Нуце­рии, нолан­цы зна­ют и сами: город их почти посе­редине меж­ду теми дву­мя. (14) Он, Ган­нон, не хочет пред­ре­кать бед, ожи­даю­щих город, а луч­ше пору­чит­ся: если они выда­дут Мар­цел­ла с гар­ни­зо­ном и Нолу, то усло­вия, на кото­рых они заклю­чат дру­же­ст­вен­ный союз с Ган­ни­ба­лом, про­дик­ту­ет не кто иной, как они сами.