Источник: Поэты латинской антологии. М.: Изд-во МГУ, 2003.
ПереводыМ. Л. Гаспарова, Ю. Ф. Шульца и др. Общ. ред. М. Л. Гаспарова.
Буквой Δ на правом поле обозн. варианты текста по изданию: Поздняя латинская поэзия. М., «Худ.лит-ра», 1982 г.
Р. — Ризе; Б. — Беренс, т. IV; для III и V томов Беренса указываются не номера, а страницы.
Processum a Sergio Olore.
Переводы
Буквой Δ на правом поле обозн. варианты текста по изданию: Поздняя латинская поэзия. М., «Худ.
Р. — Ризе; Б. — Беренс, т. IV; для III и V томов Беренса указываются не номера, а страницы.
Processum a Sergio Olore.
Знайте, кто слышит меня: безопасной любви не бывает! Даже Венера, чей пылок пожар, чьи воинствуют страсти, Хоть и могли бы ее оградить Купидоновы крылья, Хоть и царица она и в украдках любви и в уловках, |
||
5 | Но для себя и она не нашла сокровенных приютов. О жестокий Амур, беспощадный и к матери милой, Новый ты правишь триумф, ненасытный триумфами мальчик? Мало славы тебе, что бессильны Юпитера громы, — Для полноты похвальбы, довлеющей огненным стрелам, |
Δ |
10 | Тонкие цепи, дитя, назови Венеры и Марса! Марс — влюблен, Марс — пленник любви, под ярмом и в оковах, Марс, ужасатель войны! Твое торжество знаменуя, Гордую шею пригнул он под иго твоей колесницы! Ратный Градив, царь брани и ран, теперь — новобранец |
Δ |
15 | Робкий в стане твоем: всех страшащий, тебя он страшится И направляет свой шаг, как велят влекущие узы. Музы, явитесь, молю! Пока Марс и пока Киферея Самым мозгом костей разымчивый чувствуют трепет, Губы мешают с губами и сладкими вздохами дышат, |
Δ |
20 | Вы мне сплетите ученую песнь про Вулкановы сети, Сети, обвившие Марса-бойца и Венерины руки, Нежные столь, что под тяжестью роз они томно бледнели. Есть рассказ: богиня, отрада Вулкана и Марса, В час недолжной любви на ложе недолжного мужа, |
|
25 | Солнцем уличена, в неразвязные ввергнулась путы, Члены сковала ей жесткая цепь, железные ковы Из-под супружеских рук. Придала ему силы обида Иль вдохновила любовь? Зачем усердствуешь, злобный, Ради Венеры металл в циклопическом пламени плавя? |
Δ |
30 | Розы возьми, из роз сплети ей ревнивые узы! И не накидывай сам их, а нежному вверь Купидону, Чтобы суровым узлом не поранить лилейных ладоней. Роща была, для Марса ее избрала Киферея После того, как почил Адонис, и когда бы не Солнце, |
Δ Δ |
35 | Были бы скрыты они. Здесь все достойно Киприды, Здесь ей молится Библ, и здесь ей Грации служат. Здесь над сочной землей не встают повсеместные травы: Пурпуром пышут цветы, белизной багряницу расшили Светлые лилии; там — изнеженный вскинулся лотос, |
|
40 | Там — или лавр, или мирт. Непраздны нависшие ветви — В них меж зеленой листвы плоды ароматные блещут. Роза цветет, фиалки цветут, все запахи дышат, Между фиалок видны гиацинтов веселые кудри, Все здесь служит любви, все клонит дары перед нею. |
Δ |
45 | Золото здесь не горит, не сверкают порфирные ткани: Ложе — цветы, и цветы — в головах, и цветы — покрывало; Это природа сама рассыпает щедроты Венере. И не простым тростником осеняются зыбкие воды — Тем, из которого точит Амур беспощадные стрелы! |
|
50 | Вот он, приют, богиней любви предназначенный негам: Марса здесь она ждет! Где вы, Грации, где вы, Хариты, Где ты, жестокий малыш, почему не цветы в его пальцах? Розы на ложе рассыпь, заплети цветущие цепи, В розовый узел завей красу головы материнской! |
Δ |
55 | Пусть их алый убор небрежным перстом осыпая, С каждым она лепестком вдыхает благоуханье, Нежные руки тебя опояшут, богиня, цветами, А чтобы острым шипом не поранились нежные груди, Листьями стебли овей, на которых красуются розы: |
Δ Δ |
60 | Это — забота для вас, служительниц радостной рощи! Мало того: чтоб любовь Кифереи была невредима, Ветви пригните к ветвям, сплетите их бережным кровом, Частой листвою держите лучи прозорливого бога! Так, в дубраве своей ожидая воителя Марса, |
Δ |
65 | В дальних краях огнем и мечом наводящего ужас, Тешилась, окружена девическим Пафия сонмом. Здесь о любовных она страстях небожителей пела, То отвечая словам веселым движением стана, То стопу за стопой вынося в переменчивой пляске, |
Δ Δ |
70 | То на высоких носках быстро двигая стройную голень, То приседая легко на изогнутой крепкой лодыжке. Здесь вплетала она цветы в амвросийные кудри И несравненный убор венчала божественным гребнем. В этих забавах царица любви часы коротая, |
Δ |
75 | Неутоленным своим утешения ищет желаньям И сожалеет, что к ней не спешит долгожданная радость. Вот, однако, и Марс, еще пышущий яростным боем, Ей предстает, победитель войны, побежденный любовью. Не испугай, брось грозную сталь, одень себя в розы! |
|
80 | Ах, сколько раз, сколько раз притворным Пафия гневом За опозданье коря, отводила от милого очи! Сколько раз заносила она цветочные плети, Нежным ударом грозя! Сколько раз (не к соблазну ли друга?) Медлила губы отдать нависавшему к ним поцелую |
Δ |
85 | И преграждала порыв, не давая излиться желанью! Полно! Откинуто мощной рукой копье боевое И, отлетев, повисает, удержано миртовой вязью. Мальчик, меч подхвати! Вы, Грации, шлем развяжите! |
Δ |
90 | Вы, Библиады, расслабьте доспех на груди необорной, | |
89 | Пусть расстегнутся ремни, разомкнутся железные пряжки Панциря, пусть остальные и щит, и оружие примут! Где же фиалки? Ликуй, Купидон! Твоим мановеньям Ныне покорствует бог, ужасный целому миру! Пусть же вместо ремней оружейных цветочные цепи |
Δ |
95 | Щит ему обовьют, а мечом будет алая роза! К ложу восходит Маворс, всем весом тяжкого тела Он пригнетает цветы, приминает красу их покрова. Всходит Венера вослед, едва по цветущим ступая, Чтобы случайным шипом не поранились нежные стопы. |
|
100 | Вот, перевив волоса, чтоб не смяли их пылкие ласки, С тела она своего дает соскользнуть одеянью И полускрытую страсть обнажает рукой утомленной. А из распахнутых роз, впиваясь алчущим оком, Марс Киприду следит и трепещет пожаром желанья. |
Δ |
105 | Пафия возлегла. О шепот, о нежные речи, О святой Купидон, владыка любовного часа! О, как губы смешались с губами, припав в поцелуе! Как сплелись и застыли в объятиях тело и тело! Правую Марс оторвал ладонь от богининой груди, |
Δ Δ Δ |
110 | Левой его руке тяжело под закинутой шеей, И опирается он на лилеи и нежные розы. Легких касания ног возжигают влюбленного бога Жаром, угодным богине. Уже утомленные члены Ярого бога объемлет покой, а в груди еще пышет |
|
115 | Прежняя страсть, и не гаснет пожар, и волнуется пламя. Он и в дремоте своей выдыхает долгие вздохи, Полные жара любви, снедающей самые недра. С ним Венера вдвоем, томимая знойной отравой, В жгучем пылает огне, и сон ее неспокоен. |
|
120 | О блаженнейший вид! Осеняет тела обнаженных Дремы властная длань. Лежит на руке белоснежной Светлая шея, и грудь сияет двойною звездою. Полуоткинувши стан, изогнула упругую спину Пафия, боком своим прижимаясь к Марсову боку, |
Δ |
125 | С друга не сводит очей и смежает медлительно веки, Но и во сне хороша. А меж тем на дубравной опушке Марсов доспех ворошит Купидон: металл за металлом, Панцирь, щит, клинок, шелом с устрашающим гребнем, Все перевил он в цветы, и ворочает тяжкую пику, |
Δ |
130 | И удивляется сам, как стрелы его всемогущи. Вот уже Феб воссиял в середине небесного круга, Пламенный, меря часы растущим пространством полета, И огневых удержал скакунов. О неверный свидетель, О завистливый свет! Утехи влюбленной Венеры |
Δ Δ |
135 | Выданы зорким лучам. Предстают правосудному взгляду Марс, Венера, Амур: меж листьями веток дробятся Пятна света, и скрыть вину уже невозможно — Видел солнечный бог, коней с крутизны устремляя, Как пламенел любовью Градив на ложе Киприды. |
Δ |
140 | О тщета всех надежд! Неужели богам и богиням Тоже нет бестревожных отрад? Любимый Любовью, Кто бы себя не почел безопасным под сенью подруги? Боги уличены — на что же надеяться смертным В их неурочной любви? Кому и какими богами |
Δ |
145 | Взмолишься, прелюбодей? О каком воззовешь ты покрове? Нет и Венере покрова самой! Сжимая поводья, Феб лицо обратил к дубраве, скрывавшей влюбленных, И произносит такие слова: «Зачем расточаешь Стрелы свои, Купидон? Не твоей ли матери рана |
Δ |
150 | Мне облегченье дает? О любовь моя, будь беззаботна: Ты не вина для суда, ты только предмет для сказаний». Так промолвив, он горькую весть обращает к Вулкану: «Слишком беспечный супруг, скажи, где твоя Киферея? Ждет ли тебя в слезах? Блюдет ли любовную верность? |
|
155 | Если тебе от нее и впрямь незнакома обида, Может быть, скажешь: где Марс, кому сам ты выковал копья?» Молвил и света поток обрушил на рощу богини, Всем сияньем своим обличая вину вероломной. Оцепенел владыка огня пред лицом преступленья. |
|
160 | Сквозь онемелую скорбь с трудом прорывается ярость: Буйно гремят слова, несутся горькие стоны, Бьется нутро, и сквозь гнев тяжело вздымаются вздохи. Грозный, в этнейские недра грядет; звучит повеленье — Руки рвутся к труду, скорбь множит уменье усердных. |
Δ |
165 | Как они вместе сильны — бог, искусство, супружество, пламя, Скорбь, обида и гнев! Не успел супруг объясниться, Как уж выходит на месть, сжимая казнящие узы. Вот он в рощу вступил, ни Харите незрим, ни Амуру, Негодованье свое мастерству хитроумному вверив — |
|
170 | И нечувствительный взмах налагает на сонные руки Крепкую вязь, осторожно примкнув им запястье к запястью. Марс пробуждается, с ним и богиня прекрасная рядом; Может быть, он бы и смог разорвать оковавшие цепи — Но удержала любовь: не поранить бы руки подруги. |
|
175 | Что, испугался теперь, Купидон? За щитом и под шлемом Ищешь приюта, злодей? А Марс угрюмые взоры Злобно кидает вокруг, уличенный на месте любовник. Лишь Киферея одна, не смущенная тем, что раскрылось, В помысле держит ответную месть, за коварством коварство |
Δ |
180 | Перебирает умом, и любовь ей — орудие казни: Цель близка, и уже рога изгибаются бычьи Дочери Феба, в соблазн двуприродной манящие страстью. |
ПРИМЕЧАНИЯ