Перевод с латинского и комментарии Е. Г. Рабинович.
Лат. текст приводится по изд.: Virgil. T. II. Aeneid VII—XII // Loeb Classical Library, 1950 (2-е испр. переизд. 1918, репр. 1934). СКРЫТЬ ЛАТИНСКИЙ ТЕКСТ
«Приложение» включает в себя как юношеские стихотворения Вергилия, так и приписанные ему позднее. На фоне несомненной авторской принадлежности «Буколик», «Георгик» и «Энеиды» в данном случае авторство Вергилия всегда представлялось сомнительным и вызывало неиссякаемые споры. Еще знаменитый комментатор Вергилия Сервий (V в. н. э.) перечислил в своем обширном труде восемь юношеских произведений Вергилия: «Комар», «Скопа́», «Проклятья», «Трактирщица», «Завтрак», «Этна», «Меценат», «Смесь». Упоминаются некоторые из этих стихотворений и у других античных авторов. Позднее, в эпоху гиперкритического подхода к текстам, все юношеское наследие Вергилия было отвергнуто как неподлинное. Исключение составили только V и VI стихотворения из «Смеси». Однако сейчас гиперкритический негативизм уступает место более гибкому анализу. Таким образом, можно полагать, что если и не все стихи, традиционно включаемые в «Приложение», написаны самим Вергилием, то некоторые из них все-таки принадлежат ему, а некоторые написаны членами того же поэтического кружка. Тем не менее и в настоящее время существуют крайние точки зрения: так, немецкий филолог Бюхнер (и его последователи) отрицает авторство Вергилия во всех случаях, кроме упомянутых двух эпиграмм, а итальянский литературовед Ростаньи (и большинство итальянских ученых) вслед за Сервием приписывает Вергилию все перечисленные произведения. Из двух эпиллиев, помещенных в настоящем «Приложении», «Комар» почти наверняка принадлежит Вергилию — в отличие от «Скопы», написанной, по всей видимости, после «Энеиды» (о «Скопе» см. ниже). «Проклятья» и «Лидия» (объединявшиеся большинством манускриптов под общим названием «Проклятья») явно соотносятся с биографией Вергилия, и нет оснований считать, будто они написаны кем-то другим, как и большая часть «Смеси». В «Трактирщице» заметно подражание Катуллу (Бюхнер), однако Вергилий в годы ученичества не миновал влияния Катулла. «Завтрак», вероятно, представляет собой перевод, но тематика этого стихотворения столь близка склонностям и интересам Вергилия, что и тут нет оснований отрицать его авторство. «Этна» и элегия на смерть Мецената в «Приложение» не включены, поскольку несомненно не принадлежат Вергилию. Это стихотворение относится к началу правления Октавиана Августа. В 41 г. до н. э. Август наделял землей своих ветеранов, используя для этой цели поместья как своих политических противников, так и частных лиц, имевших несчастье владеть плодородными угодьями. Таким образом на время лишился именья и Вергилий (вскоре Август вернул ему отнятые земли по протекции Мецената).
| Будем, о Баттар, с тобой лебединым вторить напевам, Снова и снова споем о растерзанных наших владеньях И о злосчастной земле, где проклятья мы возглашали. Прежде теленок льва пожрет, а волка козленок, |
|
| Battare, cycneas repetamus carmine voces: divisas iterum sedes et rura canamus, rura, quibus diras indiximus, impia vota. ante lupos rapient haedi, vituli ante leones, |
|
| 5 | Прежде кефали дельфин убоится, а ястреб голубки, Прежде порядок миров сокрушится хаосом новым, Прежде погибнет все, чем цевница свободу утратит! Ныне, Ликург, о тебе леса услышат и горы! Пусть для тебя во прах обратятся услады земные, |
| delphini fugient piscis, aquilae ante columbas, et conversa retro rerum discordia gliscet — multa prius fient quam non mea libera avena. montibus et silvis dicam tua facta, Lycurge. «Impia Trinacriae sterilescant gaudia vobis |
|
| 10 | Пусть зыбучим песком покроется тучная пашня, Хлеб не взойдет на полях, луга оскудеют травою, Плод недозрелый падет, лоза до срока увянет, Высохнут русла ручьев и осыплются листья с деревьев! Вновь чародейную песнь повторим с тобою, о Баттар: |
| nec fecunda, senis nostri felicia rura, semina parturiant segetes, non pascua colles, non arbusta novas fruges, non pampinus uvas, ipsae non silvae frondes, non flumina montes». Rursus et hoc iterum repetamus, Battare, carmen: |
|
| 15 | Пусть в твоей борозде сгниет непроросшее семя, Пусть губительный жар спалит луга заливные, Пусть омертвелая ветвь стряхнет червивую завязь, Роща сбросит листву, источник горный иссякнет, Лишь у цевницы моей проклятий пусть хватит надолго! |
| 20 | Пусть цветочный ковер, покров пестротканый Венеры, Что по весне холмы украшает пурпуром славным, И ароматы полей, и зефиров нежные вздохи Грозной повеют чумой, наполнятся гибельным ядом, Пусть ни зренье, ни слух ни в чем не находят услады! |
| 25 | Вновь заклинаю и вновь повторяю песнь колдовскую: Ты, что с любовью воспет в песнопеньях радостных наших, Лучший из лучших лесов, дивнолистным богатый убором, Сени зеленой лишись: да не будешь боле хвалиться Кудрями нежных ветвей, овеваемых легким Зефиром! |
| Sic precor et nostris superent haec carmina votis: |
|
| 30 | Песни лесные мои да смолкнут, о Баттар, навеки! Грубый вояка стволы топором изрубит жестоким, Наземь тенистая сень падет со стоном — и сгинет Рощи былая краса, утеха прежних хозяев. Чем зазря пропадать, уж лучше, проклятью послушный, |
| 35 | Воспламенись в огне божественном! Ты, Громовержец, Этот лес возрастил — тебе его сжечь подобает! Пусть фракийский Борей дохнет сокрушительным вихрем, Пусть затуманит Эвр небеса зловещею тьмою, Пусть беспощадный Афр принесет облака грозовые, |
| 40 | В миг, когда гибнущий лес, полыхая в воздухе синем, Вновь прошепчет «люблю», на прощанье Лидии вторя. Пусть пожирает пожар виноградника ближнего лозы, Пусть опаляет поля, рассыпают по ветру искры, Соединяя в огне погребальном колос и древо! |
| 45 | Там, где гнусным шестом обмерены отчины наши, Да опустеет земля, покрытая пеплом могильным! Вновь заклинаю и вновь повторяю песнь колдовскую: Ты, о пенный прибой, берега омывающий влагой, Ты, о берег, лугам посылающий нежные вздохи, |
| pertica qua nostros metata est impia agellos, qua nostri fines olim, cinis omnia fiat». Sic precor et nostris superent haec carmina votis: |
|
| 50 | Песне внемлите моей: Нептун да хлынет на пашни, Да похоронит поля песок, волнами взметенный! Там, где кормилец-Вулкан извергал благодатное пламя, Новый да будет Сирт, ливийской родич пустыни! Вновь жестокий напев повторяю я ныне, о Баттар: |
| accipite has voces: migret Neptunus in arva fluctibus et spissa campos perfundat harena. qua Volcanus agros pastus Iovis ignibus arsit, barbara dicatur Libycae soror altera Syrtis». Tristius hoc, memini, revocasti, Battare, carmen: |
|
| 55 | Множество в бездне морской таится тварей предивных, Чей устрашающий вид поражает взоры людские, Если из темных глубин поднимаются чудища к свету. Пусть же грозный Нептун трезубцем их гонит на землю, Пусть на наши поля лавиной обрушатся волны, |
| 60 | Пусть седые валы затопят тлеющий пепел! Пашня, пучиною стань! Беги, корабельщик, отселе, Ибо эти края мы предали злому проклятью! Если не склонит слух Нептун к заклинаниям нашим, Скорбную речь обрати, о Баттар, к источникам пресным, |
| et fuscum cinerem canis exhauriat undis. dicantur mea rura ferum mare; nauta, caveto rura, quibus diras indiximus, impia vota». Si minus haec, Neptune, tuas infundimus auris, Battare, fluminibus tu nostros trade dolores; |
|
| 65 | Ибо река и ручей всегда тебе были друзьями. Вспять поверни, поток, свои быстротечные струи, Вспять волну обрати, поля затопи половодьем, Пусть растерзают ручьи ударами влажными пашню, Только бы наша земля не досталась подлым бродягам! |
| nam tibi sunt fontes, tibi semper flumina amica. nil est quod perdam ulterius; merito omnia Ditis. |
|
| 70 | Этот звучный напев вспоминал ты часто, о Баттар: Пусть пепелища полей обратятся в топи гнилые, Пусть болотный камыш урожаем будет злодею, Пусть обитель цикад осквернят болтливые жабы! Вновь заводит свирель напев суровый и скорбный; |
| nec nostros servire sinant erronibus agros». Dulcius hoc, memini, revocasti, Battare, carmen: «Emanent subito sicca tellure paludes et metat hic iuncos, spicas ubi legimus olim; cogulet arguti grylli cava garrula rana». |
|
| 75 | Пусть оденут дожди туманами горные склоны, Пусть на поля потоп дождевую влагу обрушит, Пахарю горем грозя, за собой оставляя трясину! Там, где пашня моя в бушующей скроется влаге, Будет рыбачить чужак, из несчастья корысть извлекая, |
| Tristius hoc rursum dicit mea fistula carmen: |
|
| 80 | Ибо всегда он умел нажиться на бедах сограждан! Больше проклясть не могу — все Дитовым будет по праву! О, злополучный надел, осужденный неправедным словом! О, гражданский Раздор, Справедливости враг вековечный! Скоро родимый приют я покину, изгнанник безвинный, |
| piscetur nostris in finibus advena arator, advena, civili qui semper crimine crevit». O male devoti praetorum crimine agelli, tuque inimica pii semper Discordia civis: exsul ego indemnatus egens mea rura reliqui, |
|
| 85 | Дабы мзду получил за брани кровавые воин. Ныне с вершины холма прощаюсь взором с полями И удаляюсь в леса — очам преградой предстанет Горных отрогов стена, но глас мой услышит долина: Ах, навсегда прощай, о Лидия, милая сердцу, |
| miles ut accipiat funesti praemia belli. hinc ego de tumulo mea rura novissima visam, hinc ibo in silvas; obstabunt iam mihi colles, obstabunt montes, campos audire licebit: «Dulcia rura valete, et Lydia dulcior illis, |
|
| 90 | Чистый родник, прости! Прости, счастливая пашня! Здесь, на склоне крутом, помедлите, бедные козы, Ибо на нежных лугах пастись не будете боле! Чуть помешкай, вожак, — хочу я взглянуть на долину И на именье свое, с которым навеки расстанусь. |
| et casti fontes et felix nomen agelli». Tardius a miserae descendite monte capellae: mollia non iterum carpetis pabula nota; tuque resiste pater. en prima novissima nobis, intueor campos: longum manet esse sine illis. |
|
| 95 | Поле, прощай! Прощай, о Лидия, сердца услада; Будешь жива или нет, для меня пребудешь живою! Прежде смягчится твердь, обратится сладкое горьким, Левое вправо свернет, белизна чернотою предстанет |
| «Rura valete iterum, tuque optima Lydia salve, sive eris et si non, mecum morieris utrumque». Extremum carmen revocemus, Battare, avena: |
|
| 100 | И сочетанье стихий породит невиданных чудищ, Чем с усладой былой разлучится верное сердце! Стань хоть водой, хоть огнем — моя любовь не иссякнет, Ибо прелесть твою заключил я в душу навеки! |
ПРИМЕЧАНИЯ
