Вергилий

Трактирщица
Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. Художественная литература, Москва, 1979.
Перевод с латинского С. А. Ошерова.
Комментарии Е. Г. Рабинович.

Лат. текст приводится по изд.: Virgil. T. II. Aeneid VII—XII // Loeb Classical Library, 1950 (2-е испр. переизд. 1918, репр. 1934).
СКРЫТЬ ЛАТИНСКИЙ ТЕКСТ
10 20 30

ПРИЛОЖЕНИЕ

«При­ло­же­ние» вклю­ча­ет в себя как юно­ше­ские сти­хотво­ре­ния Вер­ги­лия, так и при­пи­сан­ные ему позд­нее. На фоне несо­мнен­ной автор­ской при­над­леж­но­сти «Буко­лик», «Геор­гик» и «Эне­иды» в дан­ном слу­чае автор­ство Вер­ги­лия все­гда пред­став­ля­лось сомни­тель­ным и вызы­ва­ло неис­ся­кае­мые спо­ры.

Еще зна­ме­ни­тый ком­мен­та­тор Вер­ги­лия Сер­вий (V в. н. э.) пере­чис­лил в сво­ем обшир­ном труде восемь юно­ше­ских про­из­веде­ний Вер­ги­лия: «Комар», «Ско­па́», «Про­кля­тья», «Трак­тир­щи­ца», «Зав­трак», «Этна», «Меце­нат», «Смесь». Упо­ми­на­ют­ся неко­то­рые из этих сти­хотво­ре­ний и у дру­гих антич­ных авто­ров. Позд­нее, в эпо­ху гипер­кри­ти­че­ско­го под­хо­да к тек­стам, все юно­ше­ское наследие Вер­ги­лия было отверг­ну­то как непо­д­лин­ное. Исклю­че­ние соста­ви­ли толь­ко V и VI сти­хотво­ре­ния из «Сме­си». Одна­ко сей­час гипер­кри­ти­че­ский нега­ти­визм усту­па­ет место более гиб­ко­му ана­ли­зу. Таким обра­зом, мож­но пола­гать, что если и не все сти­хи, тра­ди­ци­он­но вклю­чае­мые в «При­ло­же­ние», напи­са­ны самим Вер­ги­ли­ем, то неко­то­рые из них все-таки при­над­ле­жат ему, а неко­то­рые напи­са­ны чле­на­ми того же поэ­ти­че­ско­го круж­ка. Тем не менее и в насто­я­щее вре­мя суще­ст­ву­ют край­ние точ­ки зре­ния: так, немец­кий фило­лог Бюх­нер (и его после­до­ва­те­ли) отри­ца­ет автор­ство Вер­ги­лия во всех слу­ча­ях, кро­ме упо­мя­ну­тых двух эпи­грамм, а италь­ян­ский лите­ра­ту­ро­вед Роста­ньи (и боль­шин­ство италь­ян­ских уче­ных) вслед за Сер­ви­ем при­пи­сы­ва­ет Вер­ги­лию все пере­чис­лен­ные про­из­веде­ния.

Из двух эпил­ли­ев, поме­щен­ных в насто­я­щем «При­ло­же­нии», «Комар» почти навер­ня­ка при­над­ле­жит Вер­ги­лию — в отли­чие от «Ско­пы», напи­сан­ной, по всей види­мо­сти, после «Эне­иды» (о «Ско­пе» см. ниже). «Про­кля­тья» и «Лидия» (объ­еди­няв­ши­е­ся боль­шин­ст­вом ману­скрип­тов под общим назва­ни­ем «Про­кля­тья») явно соот­но­сят­ся с био­гра­фи­ей Вер­ги­лия, и нет осно­ва­ний счи­тать, буд­то они напи­са­ны кем-то дру­гим, как и боль­шая часть «Сме­си». В «Трак­тир­щи­це» замет­но под­ра­жа­ние Катул­лу (Бюх­нер), одна­ко Вер­ги­лий в годы уче­ни­че­ства не мино­вал вли­я­ния Катул­ла. «Зав­трак», веро­ят­но, пред­став­ля­ет собой пере­вод, но тема­ти­ка это­го сти­хотво­ре­ния столь близ­ка склон­но­стям и инте­ре­сам Вер­ги­лия, что и тут нет осно­ва­ний отри­цать его автор­ство. «Этна» и эле­гия на смерть Меце­на­та в «При­ло­же­ние» не вклю­че­ны, посколь­ку несо­мнен­но не при­над­ле­жат Вер­ги­лию.


С гре­че­ской мит­рой на лбу Сирис­ка-трак­тир­щи­ца, выпив,
Перед тавер­ной сво­ей дым­ной пус­ка­ет­ся в пляс;
Крота­лов звон­кий трост­ник уда­ряя мер­но о локоть,
В тан­це рас­пут­ном она стан изги­ба­ет лег­ко:
Co­pa Su­ris­ca, ca­put Grae­ca re­di­mi­ta mi­tel­la,
cris­pum sub cro­ta­lo doc­ta mo­ve­re la­tus,
eb­ria fu­mo­sa sal­tat las­ci­va ta­ber­na,
ad cu­bi­tum rau­cos ex­cu­tiens ca­la­mos:
5 «Что за радость бре­сти без сил средь пыли и зноя?
Пра­во же, луч­ше за стол, жад­ный до выпив­ки, лечь!
Есть тут наве­сы в саду, куб­ки, розы, флей­ты и стру­ны,
Тут и бесед­ки, и тень тон­ких про­хлад­ных вет­вей,
Тут на пас­ту­ше­ский лад зву­чит дере­вен­ская дуд­ка,
«quid iuvat aes­ti­vo de­fes­sum pul­ve­re abes­se?
quam po­tius bi­bu­lo de­cu­buis­se to­ro?
sunt to­pia et ka­ly­bae, cya­thi, ro­sa, ti­bia, chor­dae,
et tric­lia umbro­sis fri­gi­da ha­run­di­ni­bus.
en et Mae­na­lio quae gar­rit dul­ce sub antro
10 Что под Аркад­ской горой слад­ко в пещер­ке поет.
Тут недав­но вино по смо­ле­ным кув­ши­нам раз­ли­то,
Тут говор­ли­вый жур­чит свет­лой стру­ею ручей.
Есть из атти­че­ских тут фиа­лок сви­тые веноч­ки,
Мно­го в гир­лян­дах тут есть жел­тых и пур­пур­ных роз,
rus­ti­ca pas­to­ris fis­tu­la in ore so­nat.
est et vap­pa, ca­do nu­per de­fu­sa pi­ca­to,
et stre­pi­tans rau­co mur­mu­re ri­vus aquae.
sunt et cum cro­ceo vio­lae de flo­re co­rol­lae
ser­ta­que pur­pu­rea lu­tea mix­ta ro­sa
15 Есть и лилии тут, что, собрав над пото­ком деви­чьим,
Ахе­ло­ида несет в белых кор­зин­ках гостям.
Вла­гу мно­го сыров тут сочит сквозь пру­тья кор­зи­нок,
Мно­го и слив вос­ко­вых есть тут в осен­ние дни.
Мно­го каш­та­нов у нас и слад­ких рде­ю­щих яблок,
et quae vir­gi­neo li­ba­ta Ac­he­lois ab am­ne
li­lia vi­mi­neis at­tu­lit in ca­la­this.
sunt et ca­seo­li, quos iun­cea fis­ci­na sic­cat,
sunt autum­na­li ce­rea pru­na die
cas­ta­neae­que nu­ces et sua­ve ru­ben­tia ma­la,
20 С чистой Цере­рою здесь Бро­мий и юный Амур.
Есть и шел­ко­ви­ца тут, и гроз­дья на вью­щих­ся лозах,
И на жер­дях не один тем­ный висит огу­рец.
Фал­лом огром­ным сво­им уже нико­го не пугая,
Тут с дере­вян­ным сер­пом сто­рож лачу­ги сто­ит.
est hic mun­da Ce­res, est Amor, est Bro­mius.
sunt et mo­ra cruen­ta et len­tis uva ra­ce­mis,
et pen­det iun­co cae­ru­leus cu­cu­mis.
est tu­gu­ri cus­tos, ar­ma­tus fal­ce sa­lig­na,
sed non et vas­to est in­gui­ne ter­ri­bi­lis.
25 К нам, про­хо­жий, свер­ни: вспо­тел уста­лый твой ослик;
Дай поща­ды ему: что за пре­лест­ный осел!
В этот час по кустам зали­ва­ют­ся трес­ком цика­ды,
Ящер­ка даже — и та пря­чет­ся в тень от жары.
Если в уме ты, при­ляг, осве­жись из лет­них ста­ка­нов,
huc, Ca­ly­bi­ta, ve­ni: las­sus iam su­dat asel­lus;
par­ce il­li: Ves­tae de­li­cium est asi­nus.
nunc can­tu creb­ro rum­punt ar­bus­ta ci­ca­dae,
nunc va­ria in ge­li­da se­de la­cer­ta la­tet:
si sa­pis, aes­ti­vo re­cu­bans nunc pro­lue vit­ro,
30 Иль, если хочешь, подам кубок хру­сталь­ный тебе.
Так захо­ди отдох­нуть в тени вино­град­ной, уста­лый,
Коль тяже­ла голо­ва, роза­ми лоб увен­чай,
И поце­луи сры­вай с деви­че­ских уст без стес­не­нья!
Сгинь, кто нахму­рен все­гда, слов­но сто­лет­ний ста­рик!
seu vis crys­tal­li fer­re no­vos ca­li­ces.
hic age pam­pi­nea fes­sus re­quies­ce sub umbra,
et gra­vi­dum ro­seo nec­te ca­put stro­phio,
for­mo­sum te­ne­rae de­cer­pens ora puel­lae.
a pe­reat, cui sunt pris­ca su­per­ci­lia!
35 Надо ль души­стый венок беречь для холод­но­го пеп­ла?
Иль под увен­чан­ным сам кам­нем жела­ешь лежать?
Кости бери и вино. Сгинь, кто зав­траш­ним днем оза­бо­чен!
За ухо смерть ущипнет, ска­жет: «Живи­те! Я здесь».
quid ci­ne­ri ingra­to ser­vas be­ne olen­tia ser­ta?
an­ne co­ro­na­to vis la­pi­de is­ta te­gi?»
«po­ne me­rum et ta­los. pe­reat, qui cras­ti­na cu­rat!
Mors aurem vel­lens “vi­vi­te” ait, “ve­nio”».

ПРИМЕЧАНИЯ


  • Стих 1. Имя трак­тир­щи­цы бук­валь­но зна­чит «сири­я­ноч­ка», стро­го гово­ря, это не имя, а клич­ка. Раб Сириск выведен у комедио­гра­фа Терен­ция, что мог­ло повли­ять на выбор име­ни трак­тир­щи­цы. Тако­го рода про­зви­ща носи­ли рабы и гете­ры. Ста­ло быть, имя ука­зы­ва­ет на чрез­вы­чай­но низ­кий соци­аль­ный ста­тус геро­и­ни — по всей веро­ят­но­сти, она воль­ноот­пу­щен­ни­ца нестро­гих нра­вов, зазы­ваю­щая сомни­тель­ных гостей в сомни­тель­ное заведе­ние.
  • Стих 16. Ахе­ло­ида — наяда (см.: «Геор­ги­ки», I, 9).
  • Стих 20. Бро­мий (греч. «шум­ный») — эпи­тет Вак­ха.
  • Стих 24. Име­ет­ся в виду При­ап (см. о нем: «Буко­ли­ки», VII, 33, и «Геор­ги­ки», IV, 111).
  • Сти­хи 35—38. Цве­та­ми укра­ша­лись над­гроб­ные пли­ты. Геро­и­ня при­зы­ва­ет пут­ни­ка исполь­зо­вать цве­ты не для похо­рон, а для празд­ни­ка. Он, судя по все­му, при­ни­ма­ет ее при­гла­ше­ние, цити­руя Эпи­ку­ра — этой цита­той и завер­ша­ет­ся сти­хотво­ре­ние.
    • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004257 1364004306 1364004307 1375400006 1375400007 1376895464