Описание Эллады

Книга IV, гл. 7

[1] 1. После этой речи Эвфай рас­пу­стил собра­ние. Затем уже он стал дер­жать всех мес­сен­цев под ору­жи­ем, побуж­дая не знаю­щих воен­но­го дела учить­ся ему, а тех, кто знал его, еще с боль­шим, чем преж­де, ста­ра­ни­ем им зани­мать­ся. Лакеде­мо­няне дела­ли набе­ги на Мес­се­нию, но стра­ны не опу­сто­ша­ли, так как счи­та­ли уже ее сво­ей соб­ст­вен­но­стью, не руби­ли дере­вьев и не раз­ру­ша­ли зда­ний, но если им попа­да­лась добы­ча, они ее уго­ня­ли и отби­ра­ли хлеб и дру­гие <сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ные> пло­ды. [2] Делая же напа­де­ния на горо­да, они не мог­ли взять ни одно­го, так как они были укреп­ле­ны сте­на­ми и ста­ра­тель­но охра­ня­лись; напро­тив, ниче­го не сде­лав и сами полу­чив нема­ло ран, они долж­ны были отсту­пать и под конец уже и не пыта­лись напа­дать на горо­да. Со сво­ей сто­ро­ны, мес­сен­цы опу­сто­ша­ли при­бреж­ные мест­но­сти Лако­нии и те поля, кото­рые были воз­ле Тай­ге­та. [3] 2. На чет­вер­тый год после взя­тия Амфеи Эвфай, ста­ра­ясь вос­поль­зо­вать­ся настро­е­ни­ем мес­сен­цев, гнев кото­рых про­тив лакеде­мо­нян достиг выс­шей силы, и счи­тая воен­ную под­готов­ку у сво­их вполне доста­точ­ной, объ­явил поход и при­ка­зал сле­до­вать за вой­ском так­же и рабам с колья­ми и всем необ­хо­ди­мым для построй­ки укреп­ле­ния. Лакеде­мо­няне, узнав от нахо­дя­ще­го­ся в Амфее гар­ни­зо­на, что мес­сен­цы высту­па­ют в поход, сами дви­ну­лись похо­дом. [4] В Мес­се­нии была мест­ность, во всех отно­ше­ни­ях вполне удоб­ная для сра­же­ния, но впе­ре­ди нее про­хо­дил глу­бо­кий овраг; здесь и рас­по­ло­жил мес­сен­цев Эвфай, назна­чив глав­но­ко­ман­дую­щим Клеон­ни­са; над кон­ни­цей же и над лег­ко­во­ору­жен­ны­ми, кото­рых вме­сте взя­тых было мень­ше 500, над ними началь­ни­ка­ми были Пифа­рат и Антандр. [5] Когда сошлись оба вой­ска, тяже­ло­во­ору­жен­ные гото­вы были бро­сить­ся друг на дру­га, пылая жесто­кой и неукро­ти­мой нена­ви­стью, но разде­ляв­ший их овраг не поз­во­лял им всту­пить в руко­паш­ный бой; кон­ни­ца же и лег­ко­во­ору­жен­ные схва­ти­лись друг с дру­гом, пере­хо­дя через овраг; так как ни те, ни дру­гие не отли­ча­лись друг перед дру­гом ни чис­лом, ни опыт­но­стью, то сра­же­ние для них ока­за­лось не даю­щим пере­ве­са нико­му. [6] Пока эти вой­ска сто­я­ли друг про­тив дру­га, Эвфай при­ка­зал рабам в это вре­мя укре­пить колья­ми сна­ча­ла зад­нюю часть лаге­ря и оба флан­га. Когда же насту­пи­ла ночь и сра­же­ние пре­кра­ти­лось, тогда они укре­пи­ли и пере­д­нюю часть лаге­ря по овра­гу, так что с наступ­ле­ни­ем дня лакеде­мо­няне были пора­же­ны пред­у­смот­ри­тель­но­стью Эвфая. Так как для них было невоз­мож­но сра­жать­ся с мес­сен­ца­ми, пока они не вый­дут из сво­его укреп­ле­ния, то они отка­за­лись от оса­ды, будучи совер­шен­но не под­готов­лен­ны­ми ко все­му это­му.

[7] 3. Тогда они вер­ну­лись домой; на сле­дую­щий год, так как ста­ри­ки бра­ни­ли их, бро­сая им в лицо обви­не­ние в тру­со­сти и вме­сте с тем в несо­блюде­нии клят­вы, они вто­рич­но пошли откры­то похо­дом на Мес­се­нию. Ими коман­до­ва­ли оба царя, Фео­помп, сын Никанд­ра, и Полидор, сын Алка­ме­на; само­го Алка­ме­на уже не было в живых. Дви­ну­лись про­тив них и мес­сен­цы, и когда спар­тан­цы пыта­лись завя­зать сра­же­ние, мес­сен­цы в свою оче­редь ста­ли насту­пать на них. [8] Лакеде­мо­ня­на­ми коман­до­вал на левом кры­ле Полидор, на пра­вом — Фео­помп, в цен­тре сто­ял Эври­ле­онт, в дан­ное вре­мя счи­тав­ший­ся лакеде­мо­ня­ни­ном, но по сво­е­му про­ис­хож­де­нию он был родом от Кад­ма из Фив, пото­мок в пятом колене Эгея, сына Эоли­ка, вну­ка Фера, пра­вну­ка Авте­си­о­на. У мес­сен­цев пра­во­му кры­лу лакеде­мо­нян про­ти­во­сто­я­ли Антандр и Эвфай, вто­рое кры­ло про­тив Полидо­ра зани­мал Пифа­рат, а в цен­тре — Клеон­нис. [9] 4. Когда вой­ска соби­ра­лись всту­пить в бой, то цари, про­хо­дя по рядам, вооду­шев­ля­ли сво­их. Фео­помп обра­тил­ся к лакеде­мо­ня­нам с корот­кою речью, как это было в обы­чае у спар­тан­цев, напо­ми­ная о клят­ве, кото­рая была дана по пово­ду вой­ны с мес­сен­ца­ми, и о том, как польще­но будет их често­лю­бие, если они пре­взой­дут сво­их отцов, кото­рые пора­бо­ти­ли пери­э­ков, они совер­шат еще более слав­ный подвиг и при­об­ре­тут еще более пре­крас­ную стра­ну. Эвфай ска­зал более длин­ную речь, чем спар­тан­ский царь, но и он дол­жен был огра­ни­чить свою речь, так как вра­ги насту­па­ли. [10] Он ука­зы­вал им, что сей­час борь­ба у них будет не толь­ко за зем­лю и иму­ще­ство, но, гово­рил он, они долж­ны ясно видеть, что ожи­да­ет побеж­ден­ных: жены и дети будут уведе­ны и испы­та­ют долю рабов, для взрос­лых самым лег­ким будет смерть, если она про­изой­дет без истя­за­ний; ограб­ле­ны будут их хра­мы и дома их отцов сожже­ны; что его сло­ва — не пустое пред­по­ло­же­ние, явным дока­за­тель­ст­вом все­го это­го явля­ют­ся стра­да­ния захва­чен­ных в плен в Амфее. [11] Вме­сто столь вели­ких несча­стий для ино­го выго­дой явля­ет­ся слав­ная смерть, но так как, про­дол­жал он, мы еще не побеж­де­ны и сто­им здесь, не про­яв­ляя стра­ха перед вра­га­ми, то при рав­ных усло­ви­ях нам лег­че пре­взой­ти сво­их про­тив­ни­ков реши­тель­но­стью дей­ст­вий теперь, чем потом, поте­ряв сме­лость и уве­рен­ность, поправ­лять постиг­шую нас неуда­чу. Вот что ска­зал Эвфай.