Описание Эллады

Книга IV, гл. 9

Павсаний. Описание Эллады. Т. 1. Ладомир / АСТ, Москва, 2002.
Перевод и примечания С. П. Кондратьева под редакцией Е. В. Никитюк.
Ответственный редактор проф. Э. Д. Фролов.

Нумерация параграфов: в квадратных скобках (в книге — на полях, иногда неточно, здесь исправлено) — по Беккеру (Диндорфу), в тексте — по Фациусу (Гитцигу и Блюмнеру). Квадратные скобки [] заключают слова, считающиеся не принадлежащими Павсанию; остроконечные <> обозначают вставки конъектур и дополнений, отсутствующих в греч. тексте; круглые () — для объяснения предыд. слова; отточия (. . .) в середине текста указывают на испорченное место.

Греч. текст: Pausanias. Pausaniae Graeciae Descriptio, 3 vols. Ed. F. Spiro. Leipzig, Teubner. 1903.
СКРЫТЬ ГРЕЧЕСКИЙ ТЕКСТ
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

[1] 1. После этой бит­вы поло­же­ние мес­сен­цев ста­ло делать­ся все хуже и хуже: они были исто­ще­ны денеж­ны­ми рас­хо­да­ми, кото­рые им при­хо­ди­лось про­из­во­дить для содер­жа­ния гар­ни­зо­нов и для охра­ны горо­дов, да и рабы ста­ли пере­бе­гать к лакеде­мо­ня­нам. Кро­ме того, на них обру­ши­лась болезнь. Она наве­ла такой же страх, как буд­то это была чума, одна­ко она пора­зи­ла не все насе­ле­ние. Обсудив дан­ное поло­же­ние, они реши­ли поки­нуть посел­ки, рас­по­ло­жен­ные внут­ри стра­ны, и посе­лить­ся на вер­шине горы, на Ито­ме. [2] Кста­ти, там был уже неболь­шой горо­док, о кото­ром они гово­ри­ли, что и Гомер упо­ми­на­ет о нем в сво­ем «Ката­ло­ге».


Трик­кой вла­дев­ший народ, и Ифо­мой высо­ко­утес­ной(1).

В этот-то горо­док они ста­ли пере­се­лять­ся, рас­ши­рив ста­рый круг укреп­ле­ний так, чтобы всем было доста­точ­но места. Это место и поми­мо того явля­ет­ся укреп­лен­ным; ведь Ито­ма по вели­чине не усту­па­ет ни одной из гор, кото­рые нахо­дят­ся за Ист­мом в Пело­пон­не­се, и с этой сто­ро­ны она совер­шен­но недо­ступ­на. [3] 2. Они реши­ли так­же отпра­вить в Дель­фы фео­ра (свя­щен­но­го посла). Поэто­му они посы­ла­ют Тиси­са, сына Алкида; это был чело­век, по высо­ко­му поло­же­нию сво­е­му не усту­паю­щий нико­му и, кро­ме того, он счи­тал­ся наи­бо­лее све­ду­щим в тол­ко­ва­нии веща­ний бога. Когда этот Тисис воз­вра­щал­ся из Дельф, его под­сте­рег­ли лакеде­мо­няне из гар­ни­зо­на в Амфее. Они напа­ли на него, и так как он не хотел сдать­ся в плен и пытал­ся защи­щать­ся и сопро­тив­лять­ся им, они ста­ли нано­сить ему раны, пока не раздал­ся таин­ст­вен­ный голос: «Оставь в покое несу­ще­го божие сло­во». [4] Как толь­ко Тисис спас­ся, он тот­час же явил­ся на Ито­му и сооб­щил царю божье веща­ние; вско­ре после это­го он умер от полу­чен­ных ран. Что же каса­ет­ся мес­сен­цев, то Эвфай, собрав их, открыл им бога ответ:


Взяв­ши деву чистую Эпи­та кро­ви —
Жре­бий вам ее ука­жет, — в жерт­ву ночью
Демо­нам ее под­зем­ным при­не­си­те.
Если ж жерт­ва не свер­шит­ся, кто дру­гой пусть
Даст для жерт­вы доб­ро­воль­но дочь свою вам.

[5] 3. Соглас­но это­му божье­му ука­за­нию, тот­час все девуш­ки, кото­рые были из рода Эпи­ти­дов, были при­зва­ны вынуть жре­бий. Этот жре­бий достал­ся доче­ри Ликис­ка, но Эпе­бол, истол­ко­ва­тель божьих веща­ний, отвел ее, заявив­ши, что ее нель­зя при­но­сить в жерт­ву: ведь она не дочь Ликис­ка, а ребе­нок, кото­ро­го его жена, с кото­рой он тогда жил, будучи бес­плод­ной, при­нес­ла ему, взяв со сто­ро­ны. В то вре­мя как он рас­кры­вал исто­рию этой девуш­ки, Ликиск, захва­тив с собой девуш­ку, пере­бе­жал в Спар­ту. [6] 4. Когда мес­сен­цы, заме­тив бег­ство Ликис­ка, пали духом, тогда Ари­сто­дем, при­над­ле­жав­ший к тому же роду Эпи­ти­дов, чело­век, более слав­ный в дру­гих отно­ше­ни­ях, чем Ликиск, осо­бен­но же в воен­ном деле, доб­ро­воль­но пред­ло­жил свою дочь в жерт­ву. Но чело­ве­че­ские пла­ны, а тем более реше­ния, Рок обре­ка­ет на неиз­вест­ность, скры­вая их, как тина реки скры­ва­ет каме­шек. Так и тогда на пути Ари­сто­де­ма, сде­лав­ше­го попыт­ку спа­сти Мес­се­нию, встре­ти­лось вот какое пре­пят­ст­вие. [7] 5. Один из мес­сен­цев — его име­ни не назы­ва­ют — был влюб­лен в дочь Ари­сто­де­ма и уже соби­рал­ся тогда взять ее себе в жены. Вна­ча­ле он всту­пил в спор с Ари­сто­де­мом, утвер­ждая, что он, обру­чив­ший с ним свою дочь, не явля­ет­ся уже боль­ше ее вла­ды­кой, а что он, обру­чен­ный, име­ет боль­ше прав ею рас­по­ря­жать­ся, чем он. Но затем, увидав, что это не помо­га­ет поло­же­нию, он обра­ща­ет­ся к дру­го­му спо­со­бу: он бес­стыд­но заяв­ля­ет, что он имел сно­ше­ние с девуш­кой и что она бере­мен­на от него. [8] В кон­це кон­цов он довел Ари­сто­де­ма до тако­го состо­я­ния, что он, как безум­ный, в гне­ве убил свою дочь; затем он вскрыл ее чре­во и ока­за­лось ясным для него, что она не име­ла пло­да. При­сут­ст­во­вав­ший тут Эпе­бол потре­бо­вал, чтобы явил­ся кто-нибудь дру­гой, кото­рый согла­сил­ся бы пожерт­во­вать сво­ей доче­рью; для них ведь нет ника­кой выго­ды от того, что дочь Ари­сто­де­ма уби­та; она уби­та отцом, а не при­не­се­на в жерт­ву тем богам, для кото­рых Пифия при­ка­за­ла это сде­лать. [9] Когда про­ри­ца­тель это ска­зал, вся тол­па мес­сен­цев устре­ми­лась на жени­ха девуш­ки с тем, чтобы убить его за то, что он нало­жил на Ари­сто­де­ма ненуж­ное пят­но пре­ступ­ле­ния и сквер­ны, а для них сде­лал сомни­тель­ной надеж­ду на спа­се­ние. Но этот чело­век был осо­бен­но дорог Эвфаю. И вот Эвфай убеж­да­ет мес­сен­цев, что, раз девуш­ка умер­ла, этим испол­не­но божье сло­во и что то, что совер­шил Ари­сто­дем, для них совер­шен­но доста­точ­но. [10] На эти сло­ва все быв­шие из рода Эпи­ти­дов заяви­ли, что он гово­рит вер­но: каж­дый из них ста­рал­ся изба­вить­ся от стра­ха за сво­их доче­рей. И вот они, послу­шав­шись убеж­де­ний царя, закры­ва­ют собра­ние и обра­ща­ют­ся после это­го к жерт­во­при­но­ше­ни­ям и празд­не­ству.

9. τοῖς δὲ Μεσ­ση­νίοις με­τὰ τὴν μά­χην πο­νηρὰ γί­νεσ­θαι τὰ πράγ­μα­τα ἤρχε­το: δα­πάνῃ τε γὰρ χρη­μάτων ἀπει­ρήκε­σαν, ἃ τῶν πό­λεων ἀνή­λισ­κον ἐς τὰς φρου­ράς, καὶ οἱ δοῦ­λοι πα­ρὰ τοὺς Λα­κεδαι­μο­νίους ηὐτο­μόλουν, τοῖς δὲ καὶ νό­σος ἐνέ­πεσε καὶ τα­ραχὰς μὲν πα­ρέσ­χεν ὡς εἴη λοιμώ­δης, οὐ μὴν ἐς ἅπαν­τάς γε ἐχώ­ρη­σεν. βου­λευομέ­νοις δὲ πρὸς τὰ πα­ρόν­τα ἐδό­κει τὰ μὲν πολ­λὰ πο­λίσ­μα­τα τὰ ἐς με­σόγαιαν πάν­τα ἐκλείπειν, ἐς δὲ τὸ ὄρος ἀνοικί­ζεσ­θαι τὴν Ἰθώ­μην. [2] ἦν δὲ καὶ πό­λισ­μα αὐτό­θι οὐ μέ­γα, ὃ καὶ Ὅμη­ρόν φα­σιν ἔχειν ἐν κα­ταλό­γῳ:

«καὶ Ἰθώ­μην κλι­μακόεσ­σαν.»

ἐς τοῦ­το τὸ πό­λισ­μα ἀνῳ­κίζον­το, ἐπεκ­τείνον­τες τὸν ἀρχαῖον πε­ρίβο­λον ἔρυ­μα εἶναι πᾶ­σιν αὔταρ­κες. ἦν δὲ τὸ χω­ρίον καὶ ἄλ­λως ἐχυ­ρόν: ἡ γὰρ Ἰθώ­μη με­γέθει τε οὐδε­νὸς ἀπο­δεῖ τῶν ὀρῶν ὁπό­σα ἐντός ἐστιν ἰσθμοῦ καὶ δύσ­βα­τος κα­τὰ τοῦ­το μά­λισ­τα ἦν. [3] ἐδό­κει δὲ καὶ θεω­ρὸν πέμ­ψαι σφί­σιν ἐς Δελ­φούς. ἀποσ­τέλ­λου­σιν οὖν Τῖ­σιν τὸν Ἄλκι­δος, καὶ ἀξιώμα­τι οὐδε­νὸς ὕστε­ρον καὶ ὅτι προσ­κεῖσ­θαι μαν­τικῇ μά­λισ­τα ἐνο­μίζε­το. τοῦ­τον τὸν Τῖ­σιν ἐπα­νιόν­τα ἐκ Δελ­φῶν λο­χῶ­σιν ἄνδρες Λα­κεδαι­μο­νίων ἀπὸ τῆς ἐν Ἀμφείᾳ φρου­ρᾶς: λο­χήσαν­τες δὲ — οὐ γὰρ ὑπεῖ­κεν αἰχμά­λω­τος γε­νέσ­θαι — πε­ριμέ­νον­τα οὖν ἀμύ­νεσ­θαι καὶ ἀνθεσ­τη­κότα ἐτίτ­ρωσκον, ἐς ὃ γί­νεται βοή σφι­σιν ἐξ ἀφα­νοῦς «τὸν χρησ­μο­φόρον μέ­θες.» [4] καὶ Τῖ­σις μὲν ὡς ἀπε­σώθη τά­χισ­τα ἐς Ἰθώ­μην καὶ τὴν μαν­τείαν πα­ρὰ τὸν βα­σιλέα ἀνή­νεγ­κε, μετ᾽ οὐ πολὺ ὑπὸ τῶν τραυ­μάτων τε­λευτᾷ: τοὺς δὲ Μεσ­ση­νίους συ­ναθ­ροίσας ὁ Εὐφαὴς ἐπε­δείκ­νυ τὸν χρησ­μόν:

«κό­ρην ἄχραν­τον νερ­τέ­ροισι δαίμο­σι,
κλή­ρῳ λα­χοῦσαν Αἰπυ­τιδῶν ἀφ᾽ αἵμα­τος,
θυηπο­λεῖτε νυκ­τέ­ροι­σιν ἐν σφα­γαῖς.
ἢν δὲ σφα­λῆτε, καὶ παρ᾽ ἀλ­λοίου τό­τε
θύειν, δι­δόν­τος ἐς σφαγὴν ἑκου­σίως.»

[5] ταῦτα τοῦ θεοῦ δη­λώσαν­τος αὐτί­κα ἐκλη­ροῦν­το ὅσαι παρ­θέ­νοι τοῦ Αἰπυ­τιδῶν γέ­νους ἦσαν: καὶ ἐπε­λάμ­βα­νε γὰρ Λυ­κίσ­κου θυ­γατέ­ρα ὁ κλῆ­ρος, ταύτην Ἐπή­βολος ὁ μάν­τις ἀπη­γόρευεν ὡς οὐ δέοι θύειν, οὐ γὰρ εἶναι Λυ­κίσ­κου: τὴν δὲ γυ­ναῖκα ἣ Λυ­κίσ­κῳ συ­νῴκη­σεν, ὡς τε­κεῖν οὔκουν οἵα τε ἦν, ἐν τούτῳ τὴν παῖδα ὑπο­βαλέσ­θαι. ἐν ὅσῳ δὲ οὗ­τος ἀνε­δίδασ­κε τὰ ἐς αὐτήν, ἐν τοσῷδε ὁ Λυ­κίσ­κος ἀπα­γόμε­νος ἅμα καὶ τὴν παρ­θέ­νον ηὐτο­μόλη­σεν ἐς Σπάρ­την. [6] ἐχόν­των δὲ ἀθύ­μως τῶν Μεσ­ση­νίων ὡς Λυ­κίσ­κον ἀποδ­ράντα ᾔσθον­το, ἐνταῦθά σφι­σιν Ἀρισ­τό­δημος ἀνὴρ καὶ γέ­νους τοῦ Αἰπυ­τιδῶν καὶ Λυ­κίσ­κου τῇ τε ἄλλῃ δόξῃ καὶ τὰ ἐς πό­λε­μον ἐπι­φα­νέσ­τε­ρος ἐδί­δου τὴν θυ­γατέ­ρα ἑκὼν θῦσαι. τὰ δὲ ἀνθρώ­πων καὶ οὐχ ἥκισ­τα τὸ πρό­θυ­μον ἡ πεπ­ρω­μένη κα­τὰ ταὐτὰ ἐπι­κρύπ­τει καὶ εἰ ψη­φῖδα ἐπι­λα­βοῦσα ἰλὺς πο­ταμοῦ, ὅπου καὶ τό­τε Ἀρισ­το­δήμῳ διασώ­σασ­θαι Μεσ­σή­νην ἀγώ­νισ­μα ποιουμέ­νῳ τὸ ἐμπό­διον ἐπή­γαγε τοιόν­δε. [7] ἀνὴρ τῶν Μεσ­ση­νίων — τὸ δὲ ὄνο­μα οὐ λέ­γου­σιν — ἐρῶν ἔτυ­χε τοῦ Ἀρισ­το­δή­μου τῆς θυ­γατ­ρός, τό­τε δὲ ἤδη ἔμελ­λε καὶ γυ­ναῖκα ἄξεσ­θαι. οὗ­τος κατ᾽ ἀρχὰς μὲν ἐς ἀμφισ­βή­τη­σιν Ἀρισ­το­δήμῳ προῆλ­θεν, ἐκεῖ­νον μὲν ἐγ­γυήσαν­τά οἱ μη­κέτι εἶναι κύ­ριον τῆς παι­δός, αὐτὸς δὲ ἐγ­γυησά­μενος κυ­ριώτε­ρος ἐκείνου γί­νεσ­θαι. δεύτε­ρα δὲ ὡς τοῦ­το οὐχ ἑώρα οἱ κα­τορ­θούμε­νον, ἐπ᾽ ἀναίσ­χυντον τρέ­πεται λό­γον: [8] ξυγ­γε­νέσ­θαι τε τῇ παιδὶ καὶ κύειν ἐξ αὐτοῦ. τέ­λος δὲ ἐς το­σοῦτον Ἀρισ­τό­δη­μον προήγα­γεν ὡς ἐκμα­νέν­τα ὑπὸ τοῦ θυ­μοῦ τὴν θυ­γατέ­ρα ἀποκ­τεῖ­ναι: με­τὰ δὲ ἀνέ­τεμ­νε καὶ ἐπε­δείκ­νυεν αὐτὴν οὐκ ἔχου­σαν ἐν γαστρί. πα­ρὼν δὲ Ἐπή­βολος ἐκέ­λευεν ἄλ­λον τι­νὰ τὸν θυ­γατέ­ρα ἐπι­δώ­σον­τα γε­νέσ­θαι: τῆς γὰρ τοῦ Ἀρισ­το­δή­μου πλέον εἶναί σφι­σιν ἀπο­θανούσης οὐδέν: φο­νεῦσαι γὰρ τὸν πα­τέρα αὐτήν, θεοῖς δὲ οἷς ἡ Πυ­θία προ­σέτα­ξεν οὐ θῦσαι. [9] τοιαῦτα εἰπόν­τος τοῦ μάν­τεως τὸ πλῆ­θος τῶν Μεσ­ση­νίων ὥρμη­σεν ἀποκ­τε­νοῦν­τες τὸν μνησ­τῆ­ρα τῆς παι­δός, ὡς Ἀρισ­το­δήμῳ τε μίασ­μα εἰκαῖον προ­σάψαν­τα καὶ σφί­σι τῆς σω­τηρίας τὴν ἐλπί­δα ἀμφί­βολον πε­ποιηκό­τα. ἢν δὲ ὁ ἀνὴρ οὗ­τος ἐς τὰ μά­λισ­τα τῷ Εὐφαεῖ φί­λος: πείθει οὖν τοὺς Μεσ­ση­νίους Εὐφαὴς τόν τε χρησ­μὸν ἔχειν τέ­λος ἀπο­θανούσης τῆς παι­δὸς καὶ σφί­σιν ἀποχ­ρᾶν τὰ ὑπὸ Ἀρισ­το­δή­μου πε­ποιημέ­να. [10] λέ­γον­τος δὲ ταῦτα ἔφα­σαν τὰ ὄντα λέ­γειν ὅσοι τοῦ Αἰπυ­τιδῶν γέ­νους ἦσαν: ἀπεῖ­ναι γάρ σφι­σι τὸ δέος τὸ ἐπὶ τῇ θυ­γατρὶ ἕκασ­τος ἔσπευ­δε. καὶ οἱ μὲν τοῦ βα­σιλέως τῇ πα­ραινέ­σει πει­θόμε­νοι τὴν ἐκκλη­σίαν διαλύουσι καὶ ἀπ᾽ αὐτῆς πρός τε θυ­σίας θεῶν καὶ ἑορτὴν τρέ­πον­ται:

  • ПРИМЕЧАНИЯ РЕДАКТОРА

  • (1)Или­а­да, II, 729.
  • ИСТОРИЯ ДРЕВНЕГО РИМА
    1364004212 1364004233 1364004257 1385000410 1385000411 1385000412