Описание Эллады

Книга IV, гл. 9

[1] 1. После этой бит­вы поло­же­ние мес­сен­цев ста­ло делать­ся все хуже и хуже: они были исто­ще­ны денеж­ны­ми рас­хо­да­ми, кото­рые им при­хо­ди­лось про­из­во­дить для содер­жа­ния гар­ни­зо­нов и для охра­ны горо­дов, да и рабы ста­ли пере­бе­гать к лакеде­мо­ня­нам. Кро­ме того, на них обру­ши­лась болезнь. Она наве­ла такой же страх, как буд­то это была чума, одна­ко она пора­зи­ла не все насе­ле­ние. Обсудив дан­ное поло­же­ние, они реши­ли поки­нуть посел­ки, рас­по­ло­жен­ные внут­ри стра­ны, и посе­лить­ся на вер­шине горы, на Ито­ме. [2] Кста­ти, там был уже неболь­шой горо­док, о кото­ром они гово­ри­ли, что и Гомер упо­ми­на­ет о нем в сво­ем «Ката­ло­ге».

В этот-то горо­док они ста­ли пере­се­лять­ся, рас­ши­рив ста­рый круг укреп­ле­ний так, чтобы всем было доста­точ­но места. Это место и поми­мо того явля­ет­ся укреп­лен­ным; ведь Ито­ма по вели­чине не усту­па­ет ни одной из гор, кото­рые нахо­дят­ся за Ист­мом в Пело­пон­не­се, и с этой сто­ро­ны она совер­шен­но недо­ступ­на. [3] 2. Они реши­ли так­же отпра­вить в Дель­фы фео­ра (свя­щен­но­го посла). Поэто­му они посы­ла­ют Тиси­са, сына Алкида; это был чело­век, по высо­ко­му поло­же­нию сво­е­му не усту­паю­щий нико­му и, кро­ме того, он счи­тал­ся наи­бо­лее све­ду­щим в тол­ко­ва­нии веща­ний бога. Когда этот Тисис воз­вра­щал­ся из Дельф, его под­сте­рег­ли лакеде­мо­няне из гар­ни­зо­на в Амфее. Они напа­ли на него, и так как он не хотел сдать­ся в плен и пытал­ся защи­щать­ся и сопро­тив­лять­ся им, они ста­ли нано­сить ему раны, пока не раздал­ся таин­ст­вен­ный голос: «Оставь в покое несу­ще­го божие сло­во». [4] Как толь­ко Тисис спас­ся, он тот­час же явил­ся на Ито­му и сооб­щил царю божье веща­ние; вско­ре после это­го он умер от полу­чен­ных ран. Что же каса­ет­ся мес­сен­цев, то Эвфай, собрав их, открыл им бога ответ:

[5] 3. Соглас­но это­му божье­му ука­за­нию, тот­час все девуш­ки, кото­рые были из рода Эпи­ти­дов, были при­зва­ны вынуть жре­бий. Этот жре­бий достал­ся доче­ри Ликис­ка, но Эпе­бол, истол­ко­ва­тель божьих веща­ний, отвел ее, заявив­ши, что ее нель­зя при­но­сить в жерт­ву: ведь она не дочь Ликис­ка, а ребе­нок, кото­ро­го его жена, с кото­рой он тогда жил, будучи бес­плод­ной, при­нес­ла ему, взяв со сто­ро­ны. В то вре­мя как он рас­кры­вал исто­рию этой девуш­ки, Ликиск, захва­тив с собой девуш­ку, пере­бе­жал в Спар­ту. [6] 4. Когда мес­сен­цы, заме­тив бег­ство Ликис­ка, пали духом, тогда Ари­сто­дем, при­над­ле­жав­ший к тому же роду Эпи­ти­дов, чело­век, более слав­ный в дру­гих отно­ше­ни­ях, чем Ликиск, осо­бен­но же в воен­ном деле, доб­ро­воль­но пред­ло­жил свою дочь в жерт­ву. Но чело­ве­че­ские пла­ны, а тем более реше­ния, Рок обре­ка­ет на неиз­вест­ность, скры­вая их, как тина реки скры­ва­ет каме­шек. Так и тогда на пути Ари­сто­де­ма, сде­лав­ше­го попыт­ку спа­сти Мес­се­нию, встре­ти­лось вот какое пре­пят­ст­вие. [7] 5. Один из мес­сен­цев — его име­ни не назы­ва­ют — был влюб­лен в дочь Ари­сто­де­ма и уже соби­рал­ся тогда взять ее себе в жены. Вна­ча­ле он всту­пил в спор с Ари­сто­де­мом, утвер­ждая, что он, обру­чив­ший с ним свою дочь, не явля­ет­ся уже боль­ше ее вла­ды­кой, а что он, обру­чен­ный, име­ет боль­ше прав ею рас­по­ря­жать­ся, чем он. Но затем, увидав, что это не помо­га­ет поло­же­нию, он обра­ща­ет­ся к дру­го­му спо­со­бу: он бес­стыд­но заяв­ля­ет, что он имел сно­ше­ние с девуш­кой и что она бере­мен­на от него. [8] В кон­це кон­цов он довел Ари­сто­де­ма до тако­го состо­я­ния, что он, как безум­ный, в гне­ве убил свою дочь; затем он вскрыл ее чре­во и ока­за­лось ясным для него, что она не име­ла пло­да. При­сут­ст­во­вав­ший тут Эпе­бол потре­бо­вал, чтобы явил­ся кто-нибудь дру­гой, кото­рый согла­сил­ся бы пожерт­во­вать сво­ей доче­рью; для них ведь нет ника­кой выго­ды от того, что дочь Ари­сто­де­ма уби­та; она уби­та отцом, а не при­не­се­на в жерт­ву тем богам, для кото­рых Пифия при­ка­за­ла это сде­лать. [9] Когда про­ри­ца­тель это ска­зал, вся тол­па мес­сен­цев устре­ми­лась на жени­ха девуш­ки с тем, чтобы убить его за то, что он нало­жил на Ари­сто­де­ма ненуж­ное пят­но пре­ступ­ле­ния и сквер­ны, а для них сде­лал сомни­тель­ной надеж­ду на спа­се­ние. Но этот чело­век был осо­бен­но дорог Эвфаю. И вот Эвфай убеж­да­ет мес­сен­цев, что, раз девуш­ка умер­ла, этим испол­не­но божье сло­во и что то, что совер­шил Ари­сто­дем, для них совер­шен­но доста­точ­но. [10] На эти сло­ва все быв­шие из рода Эпи­ти­дов заяви­ли, что он гово­рит вер­но: каж­дый из них ста­рал­ся изба­вить­ся от стра­ха за сво­их доче­рей. И вот они, послу­шав­шись убеж­де­ний царя, закры­ва­ют собра­ние и обра­ща­ют­ся после это­го к жерт­во­при­но­ше­ни­ям и празд­не­ству.