Описание Эллады

Книга IV, гл. 14

[1] 1. Те из мес­сен­цев, у кото­рых слу­чай­но были дру­же­ские свя­зи в Сики­оне и в Арт­осе и у кое-кого из арка­дян, пере­се­ли­лись в назван­ные горо­да, а в Элев­син — лица жре­че­ско­го рода и те, кто совер­шал таин­ства в честь Вели­ких богинь, вся же осталь­ная мас­са рас­се­я­лась, каж­дый по сво­им преж­ним горо­дам. [2] 2. Лакеде­мо­няне преж­де все­го раз­ру­ши­ли Ито­му до осно­ва­ния, а затем, дви­нув­шись, ста­ли брать один за дру­гим и дру­гие горо­да. Из взя­той добы­чи они посвя­ти­ли Апол­ло­ну в Ами­к­лах мед­ные тре­нож­ни­ки⁽¹⁾; под пер­вым тре­нож­ни­ком сто­ит изо­бра­же­ние Афро­ди­ты, изо­бра­же­ние Арте­ми­ды — под вто­рым, а под третьим — Коры, доче­ри Демет­ры. [3] Такие посвя­ще­ния сде­ла­ли они здесь, а из мес­сен­ской зем­ли они дали жите­лям Аси­ны, изгнан­ным арги­вя­на­ми, ту область око­ло моря, кото­рую аси­ней­цы зани­ма­ют еще и теперь, а потом­кам Анд­рок­ла⁽²⁾ — так как у Анд­рок­ла была дочь и дети у этой доче­ри, кото­рые после смер­ти Анд­рок­ла бежа­ли в Спар­ту — им они выде­ли­ли область, назы­вае­мую Гиа­ме­ей. [4] 3. С остав­ши­ми­ся мес­сен­ца­ми лакеде­мо­няне посту­пи­ли сле­дую­щим обра­зом. Преж­де все­го они клят­вой обя­за­ли их нико­гда не отпа­дать от них и не заду­мы­вать како­го-либо дру­го­го государ­ст­вен­но­го пере­во­рота; во-вто­рых, они не назна­чи­ли им ника­ко­го опре­де­лен­но­го обро­ка, но обя­за­ли их достав­лять в Спар­ту поло­ви­ну все­го, что они полу­ча­ют с зем­ли. Было так­же пред­пи­са­но, чтобы при погре­бе­нии царей и дру­гих важ­ных лиц муж­чи­ны и жен­щи­ны из Мес­се­нии про­во­жа­ли их в чер­ных одеж­дах. На тех, кто нару­шал это поста­нов­ле­ние, нала­га­лась пеня. [5] О злост­но-оскор­би­тель­ных нака­за­ни­ях, кото­рым под­вер­га­лись мес­сен­цы, Тир­тей гово­рит в сво­их пес­нях:

А что они долж­ны были вме­сте со спар­тан­ца­ми носить тра­ур, это им выска­за­но в сле­дую­щем месте:

[6] 4. Попав в такое поло­же­ние, вме­сте с тем и в буду­щем не наде­ясь на мило­сер­дие со сто­ро­ны лакеде­мо­нян, счи­тая пред­по­чти­тель­нее при насто­я­щем сво­ем поло­же­нии смерть с ору­жи­ем в руках, или даже окон­ча­тель­ное изгна­ние из Пело­пон­не­са, они ста­ли замыш­лять вос­ста­ние, несмот­ря ни на какой риск. К это­му осо­бен­но стре­ми­лась моло­дежь, еще не испы­тав­шая ужа­сов вой­ны, бла­го­род­ная в сво­их помыс­лах и пред­по­чи­тав­шая уме­реть в сво­бод­ной сво­ей родине, даже если бы раб­ское поло­же­ние пре­до­став­ля­ло ей вся­кое бла­го­по­лу­чие. [7] 5. Такая моло­дежь рос­ла во мно­гих местах Мес­се­нии, но луч­шая и наи­бо­лее мно­го­чис­лен­ная была в Анда­нии, а сре­ди нее был Ари­сто­мен, кото­рый и теперь еще чест­ву­ет­ся мес­сен­ца­ми как вели­чай­ший герой. <Как это рас­ска­зы­ва­ет­ся и о дру­гих геро­ях>, так и мес­сен­цы счи­та­ют обсто­я­тель­ства рож­де­ния Ари­сто­ме­на необыч­ны­ми: они сохра­ня­ют ска­за­ние, что с Нико­те­ле­ей, мате­рью Ари­сто­ме­на, соче­тал­ся дра­кон или бог, при­няв­ший образ дра­ко­на. Я знаю, что подоб­ное же македо­няне рас­ска­зы­ва­ют об Олим­пиа­де, а сики­он­цы об Ари­сто­да­ме. [8] Но тут есть боль­шая раз­ни­ца: мес­сен­цы не при­пи­сы­ва­ют Ари­сто­ме­ну рож­де­ние от Герак­ла или Зев­са, как македо­няне, кото­рые дела­ют Алек­сандра сыном Аммо­на, а сики­он­цы Ара­та — сыном Аскле­пия; отцом Ари­сто­ме­на боль­шин­ство элли­нов назы­ва­ют Пир­ра, а сами мес­сен­цы, как я знаю, при воз­ли­я­ни­ях назы­ва­ют Ари­сто­ме­на сыном Нико­меда. Итак, он, будучи в цве­те сил и отва­ги, вме­сте с дру­ги­ми знат­ны­ми лица­ми стал побуж­дать к вос­ста­нию. Дела­ли они это не сра­зу и не откры­то, но тай­но посы­ла­ли в Аргос и к арка­дя­нам спро­сить, хотят ли они помо­гать им столь же реши­тель­но и сме­ло, как и в пер­вой войне.