Описание Эллады

Книга IV, гл. 15

[1] 1. Когда у них все уже было гото­во для вой­ны и со сто­ро­ны союз­ни­ков они увида­ли боль­ше готов­но­сти, чем даже ожи­да­ли, так как и у арги­вян и у арка­дян уже ярко горе­ла нена­висть к лакеде­мо­ня­нам; при таких обсто­я­тель­ствах мес­сен­цы вос­ста­ли на трид­цать девя­том году после взя­тия Ито­мы, в чет­вер­тый год 23-й олим­пи­а­ды, на кото­рой Икар из Гипе­ре­сии (в Ахейе) победил в беге. В Афи­нах были уже еже­год­но изби­рае­мые архон­ты, и архон­том в Афи­нах был Тле­сий. [2] Кто были тогда царя­ми в Лакеде­моне, Тир­тей не назы­вал их имен, Риан же в сво­ей поэ­ме счи­та­ет Лео­ти­хида царем во вре­мя этой вой­ны. Но я лич­но не согла­сен ни в коем слу­чае с Риа­ном вот на каком осно­ва­нии: хотя Тир­тей и не назвал име­ни царя, одна­ко, мож­но думать, что в сле­дую­щих сти­хах он ука­зы­ва­ет это. Дан­ная эле­гия напи­са­на им на первую вой­ну:

[3] Ясно, что эту вой­ну мес­сен­цы нача­ли тогда спу­стя два поко­ле­ния после пер­вой вой­ны и по ходу вре­ме­ни выхо­дит, что в Спар­те тогда цар­ст­во­ва­ли Ана­к­сандр, сын Эври­кра­та, внук Полидо­ра, а из вто­ро­го дома Ана­к­сидам, сын Зевк­сида­ма, внук Архида­ма, пра­внук Фео­пом­па. В потом­стве Фео­пом­па я дошел до чет­вер­то­го коле­на, пото­му что Архидам, сын Фео­пом­па, умер рань­ше отца, и власть пере­шла к Зевк­сида­му, быв­ше­му вну­ком Фео­пом­па. Лео­ти­хид же, как извест­но, цар­ст­во­вал после Дема­ра­та, сына Ари­сто­на, а Ари­стон был седь­мым потом­ком Фео­пом­па.

[4] 2. Тогда в пер­вый раз мес­сен­цы столк­ну­лись с лакеде­мо­ня­на­ми в сво­ей стране при так назы­вае­мых Дерах; это был пер­вый год их вос­ста­ния; союз­ни­ков ни с той, ни с дру­гой сто­ро­ны не было. Победа оста­лась нере­шен­ной, но гово­рят, что Ари­сто­мен явил такие подви­ги, кото­рые пре­вос­хо­ди­ли силы обыч­но­го чело­ве­ка, так что после этой бит­вы мес­сен­цы хоте­ли избрать его царем, тем более что он был из рода Эпи­ти­дов; когда же он отка­зал­ся от это­го избра­ния, они назна­чи­ли его пол­но­моч­ным пред­во­ди­те­лем вой­ска. [5] По мне­нию Ари­сто­ме­на, добить­ся сла­вы в бит­ве даже ценою жиз­ни не отка­жут­ся и дру­гие люди; для себя же он счи­тал преж­де все­го необ­хо­ди­мым в самом нача­ле вой­ны чем-либо лич­но пора­зить лакеде­мо­нян, а на буду­щее вре­мя вну­шить им к себе еще боль­ший страх. С этой целью, вой­дя ночью в Лакеде­мон, он поло­жил у хра­ма боги­ни «Мед­но­го дома» щит с посвя­ти­тель­ной над­пи­сью: «Ари­сто­мен при­но­сит богине дар из добы­чи спар­тан­ской».

[6] 3. И лакеде­мо­ня­нам было про­ри­ца­ние из Дельф при­звать к себе как помощ­ни­ка и совет­ни­ка (наме­чен­но­го богом) афин­ско­го мужа. И вот они отправ­ля­ют к афи­ня­нам посоль­ство, чтобы оно сооб­щи­ло им веща­ние бога и попро­си­ло дать им чело­ве­ка, кото­рый мог бы им посо­ве­то­вать, что нуж­но им делать. Афи­ня­нам не хоте­лось делать ни того, ни дру­го­го; им не хоте­лось, чтобы лакеде­мо­няне без боль­ших трудов и опас­но­стей овла­де­ли луч­шей частью Пело­пон­не­са, но не хоте­ли они и ослу­шать­ся воли бога. Поэто­му они нашли неко­е­го Тир­тея — он был учи­те­лем гра­моты, счи­тал­ся чело­ве­ком неболь­шо­го ума и был хро­мым на одну ногу; его-то они и посла­ли в Спар­ту. При­быв туда, он сна­ча­ла толь­ко знат­ным, а затем и всем, кого он мог собрать, стал петь эле­гии и свои ана­пе­сты (поход­ные пес­ни).

[7] 4. Спу­стя год после бит­вы при Дерах, когда и к тем и к дру­гим при­бы­ли союз­ни­ки, обе сто­ро­ны ста­ли гото­вить­ся, чтобы всту­пить в бит­ву при так назы­вае­мой Моги­ле каба­на. К мес­сен­цам при­бы­ли элей­цы, арка­дяне, а так­же вспо­мо­га­тель­ные отряды из Аргоса и Сики­о­на. Были здесь и те, кото­рые рань­ше доб­ро­воль­но бежа­ли из Мес­се­нии, из Элев­си­на — те, кото­рые наслед­ст­вен­но совер­ша­ли слу­же­ние Вели­ким боги­ням, а так­же потом­ки Анд­рок­ла: с их сто­ро­ны как раз было ока­за­но мес­сен­цам наи­боль­шее содей­ст­вие. [8] На помощь лакеде­мо­ня­нам при­шли корин­фяне и неко­то­рые из леп­рейцев вслед­ст­вие сво­ей нена­ви­сти к элей­цам. У аси­ней­цев же был клят­вен­ный дого­вор (о невме­ша­тель­стве) с обе­и­ми сто­ро­на­ми. Это местеч­ко Моги­ла каба­на нахо­дит­ся у Сте­никле­ра в Мес­се­нии. Гово­рят, что здесь Геракл обме­нял­ся вза­им­ны­ми клят­ва­ми с детьми Нелея над раз­ре­зан­ны­ми частя­ми каба­на.