Описание Эллады

Книга VIII, гл. 10

[1] 1. В осталь­ную часть Арка­дии из Ман­ти­неи ведут несколь­ко дорог; я опи­шу все, что есть наи­бо­лее досто­при­ме­ча­тель­но­го на каж­дой из них. Если идти в Тегею, то нале­во от боль­шой доро­ги, у самых стен Ман­ти­неи, есть место для бега лоша­дей, а неда­ле­ко оттуда — ста­ди­он, где в празд­ник Анти­ноя устра­и­ва­ют­ся состя­за­ния. 2. Над ста­ди­о­ном воз­вы­ша­ет­ся гора Але­си­он (Блуж­да­ния), как гово­рят, назван­ная так вслед­ст­вие блуж­да­ний Реи; а на горе — роща Демет­ры. [2] У края горы нахо­дит­ся храм Посей­до­на Гип­пия (Покро­ви­те­ля коней), неда­ле­ко от ста­ди­о­на Ман­ти­неи⁽¹⁾. Отно­си­тель­но это­го хра­ма я сооб­щаю, рав­но как и все упо­ми­нав­шие о нем, лишь пона­слыш­ке. Ныне суще­ст­ву­ю­щий храм был выстро­ен импе­ра­то­ром Адри­а­ном, кото­рый велел поста­вить спе­ци­аль­ных над­смотр­щи­ков над работав­ши­ми, для того чтобы никто из них не вошел в этот древ­ний храм и не тро­нул его раз­ва­лин; а вокруг это­го хра­ма он при­ка­зал воз­ве­сти сте­ны ново­го хра­ма. Есть пре­да­ние, что в древ­но­сти этот храм выстро­и­ли в честь Посей­до­на Ага­мед и Тро­фо­ний, исполь­зо­вав как мате­ри­ал дубо­вые ство­лы, скре­пив их друг с дру­гом. [3] Чтобы пре­гра­дить людям вход в этот храм, они не устро­и­ли ника­ко­го заграж­де­ния перед вхо­дом, но протя­ну­ли толь­ко шер­стя­ную нить, может быть, счи­тая, что для тех, кото­рые тогда чти­ли богов и име­ли страх божий, будет доста­точ­но и это­го, а может быть пото­му, что в этой нити была какая-либо осо­бая сила. По-види­мо­му, и Эпит, сын Гип­по­фоя^[1], не пере­ско­чил через эту нить и не под­лез под нее, но, пере­ре­зав ее, вошел в свя­ти­ли­ще; тот­час же после тако­го нече­сти­во­го поступ­ка он немед­лен­но ослеп, так как вол­на воды уда­ри­ла ему в гла­за, и вско­ре же его постиг­ла кон­чи­на. [4] 3. Есть ста­рин­ное ска­за­ние, что мор­ская вода появ­ля­ет­ся в этом свя­ти­ли­ще. Нечто подоб­ное рас­ска­зы­ва­ют и афи­няне отно­си­тель­но мор­ской воды на Акро­по­ле⁽²⁾, и из карий­цев те, кото­рые зани­ма­ют Мила­сы, рас­ска­зы­ва­ют нечто такое же отно­си­тель­но хра­ма сво­его бога, кото­ро­го на сво­ем мест­ном язы­ке они назы­ва­ют Осо­гоа. У афи­нян море у гава­ни Фале­ра отсто­ит от горо­да при­бли­зи­тель­но на 20 ста­ди­ев; рав­ным обра­зом и у жите­лей Милас^[2] при­стань нахо­дит­ся ста­ди­ях в 80 от горо­да. А ведь Ман­ти­нея нахо­дит­ся еще даль­ше от моря, и то, что мор­ская вода появ­ля­ет­ся у них на столь дале­ком рас­сто­я­нии, совер­шен­но явно ука­зы­ва­ет на божье соиз­во­ле­ние.

[5] 4. Про­тив хра­ма Посей­до­на сто­ит камен­ный тро­фей в память победы над лакеде­мо­ня­на­ми и Аги­сом. Ход сра­же­ния, гово­рят, был таков¹³. Пра­вое кры­ло зани­ма­ли сами ман­ти­ней­цы: они воору­жи­ли пого­лов­но муж­чин всех воз­рас­тов, и началь­ст­во­вал над ними Подар, пото­мок в третьем колене того Пода­ра, кото­рый сра­жал­ся с фиван­ца­ми. Вме­сте с ними был и элей­ский про­ри­ца­тель Фра­си­бул, сын Энея, из рода Иамидов; он пред­ска­зал ман­ти­ней­цам победу и сам вме­сте с ними участ­во­вал в деле. [6] На левом кры­ле выстро­и­лось все осталь­ное аркад­ское вой­ско; каж­дый город имел здесь сво­его вождя, а у жите­лей Мега­ло­по­ля^[3] были два вое­на­чаль­ни­ка, Лидиад и Лео­кид. Центр был пору­чен Ара­ту, сики­он­цам и ахей­цам. Лакеде­мо­няне и Агис вытя­ну­ли фалан­гу, чтобы срав­нять­ся со сто­я­щим про­тив них вой­ском про­тив­ни­ка. Центр зани­мал Агис, его штаб и сви­та. [7] По пред­ва­ри­тель­но­му уго­во­ру с арка­дя­на­ми Арат, сам и его вой­ско, ста­ли мед­лен­но отсту­пать, как буд­то под натис­ком на них лакеде­мо­нян. Отсту­пая, они поне­мно­гу выги­ба­ли свой строй в виде сер­па меся­ца. Лакеде­мо­няне и Агис уже наде­я­лись на победу, и они все вме­сте тем силь­нее ста­ли нале­гать на Ара­та; за ними после­до­ва­ли и те, кото­рые сто­я­ли на флан­гах, счи­тая в дан­ный момент важ­ней­шим делом — обра­тить в бег­ство Ара­та и его вой­ско. [8] Они не заме­ти­ли, как арка­дяне ока­за­лись у них в тылу; в резуль­та­те, окру­жен­ные вра­га­ми лакеде­мо­няне поте­ря­ли боль­шую часть сво­его вой­ска, в том чис­ле пал и Агис, сын Эвда­мида. Ман­ти­ней­цы гово­ри­ли, что виде­ли само­го Посей­до­на, как он высту­пал на их защи­ту, и поэто­му тро­фей этот они посвя­ти­ли Посей­до­ну. [9] Поэты, кото­рые темой сво­их ска­за­ний избра­ли беды и стра­да­ния геро­ев под Тро­ей, опи­са­ли, как боги участ­во­ва­ли на войне, в кро­ва­вых изби­е­ни­ях людей; и афи­няне в сво­их пес­нях поют, что боги были участ­ни­ка­ми их боев в деле при Мара­фоне и Сала­мине. Но совер­шен­но оче­вид­но погиб­ло под Дель­фа­ми вой­ско гала­тов от руки бога при явном уча­стии демо­нов (богов-покро­ви­те­лей). Отсюда сле­ду­ет, что и победа ман­ти­ней­цев была одер­жа­на не без уча­стия Посей­до­на. [10] Лео­нид же, кото­рый вме­сте с Лидиа­дом был началь­ни­ком отряда из Мега­ло­по­ля, был потом­ком в девя­том колене того Арке­си­лая, кото­рый, как гово­рят арка­дяне, жил в Лико­су­ре и буд­то бы видел лань, посвя­щен­ную Дес­пойне (Вла­ды­чи­це)⁽³⁾, — так име­ну­ют мест­ные жите­ли эту боги­ню; эта лань была уже ста­ра и сла­ба, и на шее у нее был ошей­ник, и на этом ошей­ни­ке над­пись:

Таким обра­зом, этот рас­сказ дока­зы­ва­ет, что олень — живот­ное еще более дол­го­веч­ное, чем даже слон.