Описание Эллады

Книга IX, гл. 39

[1] 1. По линии гор с орхо­мен­ца­ми гра­ни­чат фокей­цы, а в долине с ними гра­ни­чит Леба­дия. Этот город в древ­но­сти был рас­по­ло­жен на воз­вы­шен­но­сти и назы­вал­ся Миде­ей, по име­ни мате­ри Аспле­до­на; когда же сюда при­был из Афин Лебад, то люди спу­сти­лись с гор на рав­ни­ну, и по его име­ни город был назван Леба­ди­ей. Кто был отец Леба­да и по какой при­чине при­шел он сюда, они не зна­ют, кро­ме одно­го, что женою Леба­да была Лао­ни­ка. [2] 2. По блес­ку и вели­ко­ле­пию этот город рав­ня­ет­ся с самы­ми бога­ты­ми горо­да­ми Элла­ды; от рощи Тро­фо­ния он отде­лен <рекою Гер­ки­ной>. Гово­рят, Гер­ки­на игра­ла здесь вме­сте с Корой, доче­рью Демет­ры; она дер­жа­ла в руках гуся и слу­чай­но его выпу­сти­ла. Он вле­тел в глу­бо­кую пеще­ру и скрыл­ся под кам­нем. Тогда Кора, вой­дя туда, пой­ма­ла пти­цу, скрыв­шу­ю­ся под кам­нем, и, гово­рят, из-под того кам­ня, кото­рый сдви­ну­ла Кора, потек­ла вода, и поэто­му эту реку назва­ли Гер­ки­ной. [3] На бере­гу реки есть храм Гер­ки­ны, а в нем ста­туя девуш­ки, дер­жа­щей в руках гуся⁵⁹. В пеще­ре же нахо­дят­ся исто­ки реки и ста­туи в виде сто­я­щих пря­мо фигур с жез­ла­ми в руках, а вокруг жез­лов обви­лись змеи. Вся­кий лег­ко дога­да­ет­ся, что это ста­туи Аскле­пия и Гиги­еи (Здо­ро­вья); но они могут быть так­же ста­ту­я­ми Тро­фо­ния и Гер­ки­ны, так как змеи счи­та­ют­ся посвя­щен­ны­ми столь­ко же Аскле­пию, сколь­ко и Тро­фо­нию. У реки же есть моги­ла и Арке­си­лая; гово­рят, Леит при­вез кости Арке­си­лая из-под Трои. [4] 3. Самые заме­ча­тель­ные вещи в роще — это храм Тро­фо­ния и его ста­туя, тоже похо­жая на ста­тую Аскле­пия⁶⁰; изва­ял эту ста­тую Пра­к­си­тель⁶¹. Есть там и свя­ти­ли­ще Демет­ры с наиме­но­ва­ни­ем Евро­па (Широ­ко­глядя­щая) и ста­туя Зев­са Гие­тия (Даю­ще­го дождь) под откры­тым небом. Если под­ни­мать­ся к про­ри­ца­ли­щу и отсюда идти даль­ше в гору, то на этом пути будет так назы­вае­мая… охота…⁽¹⁾ Коры и храм Зев­са Баси­лея (Царя); этот же храм ввиду огром­но­сти его раз­ме­ров или вслед­ст­вие меж­до­усоб­ных войн они оста­ви­ли неза­вер­шен­ным. В дру­гом хра­ме нахо­дят­ся ста­туи Кро­но­са, Геры и Зев­са. Есть тут и храм Апол­ло­на.

[5] 4. Что каса­ет­ся про­ри­ца­ли­ща⁶², то там уста­нов­лен такой порядок посе­ще­ния. Если какой-либо чело­век решит спу­стить­ся в пеще­ру Тро­фо­ния, то преж­де все­го он дол­жен про­жить опре­де­лен­ное чис­ло дней в осо­бом зда­нии; это зда­ние — храм доб­ро­го Демо­на и доб­рой Тихи (Слу­чая). Живя здесь, он совер­ша­ет раз­лич­ные очи­сти­тель­ные обряды и, меж­ду про­чим, воз­дер­жи­ва­ет­ся от теп­лых омо­ве­ний; для омо­ве­ния ему слу­жит река Гер­ки­на. Мяса он полу­ча­ет мно­го от жертв: вся­кий, решаю­щий спу­стить­ся в пеще­ру, при­но­сит жерт­вы само­му Тро­фо­нию и детям Тро­фо­ния, а кро­ме того, Апол­ло­ну, Кро­но­су, Зев­су, име­ну­е­мо­му Баси­ле­ем, Гере Генио­хе (Воз­ни­це) и Демет­ре, кото­рую назы­ва­ют Евро­пой и гово­рят, что она была кор­ми­ли­цей Тро­фо­ния. [6] При каж­дом жерт­во­при­но­ше­нии при­сут­ст­ву­ет пред­ска­за­тель; он вгляды­ва­ет­ся во внут­рен­но­сти жерт­вен­ных живот­ных и, рас­смот­рев их, дает <пред­ва­ри­тель­ное> пред­ска­за­ние соби­раю­ще­му­ся спу­стить­ся в пеще­ру — мило­сти­во ли и бла­го­склон­но при­мет его Тро­фо­ний. Но внут­рен­но­сти не всех жерт­вен­ных живот­ных в рав­ной сте­пе­ни зна­ме­ну­ют волю Тро­фо­ния: в ту ночь, в кото­рую каж­дый дол­жен спу­стить­ся в пеще­ру, в эту ночь при­но­сят в жерт­ву бара­на над ямой, при­зы­вая имя Ага­меда. Бла­го­при­ят­ные зна­ме­ния, объ­яв­лен­ные при пер­вых жерт­во­при­но­ше­ни­ях, не име­ют ника­ко­го зна­че­ния, если и внут­рен­но­сти это­го бара­на не гово­рят того же само­го. Но если и они под­твер­жда­ют преж­ние зна­ме­ния, то каж­дый спус­ка­ет­ся в пеще­ру, пре­ис­пол­нен­ный доб­рой надеж­ды. А спуск этот совер­ша­ет­ся сле­дую­щим обра­зом. [7] Преж­де все­го в эту ночь его ведут к реке Гер­кине, моют его и ума­ща­ют мас­лом. Ведут его два маль­чи­ка лет по 13, из чис­ла горо­жан — их назы­ва­ют Гер­ме­са­ми; они-то и моют и слу­жат и во всем дру­гом это­му нис­хо­дя­ще­му в пеще­ру, как маль­чи­ки-рабы. Затем он пере­хо­дит в руки жре­цов, кото­рые ведут его не пря­мо в пеще­ру про­ри­ца­ний, а к источ­ни­кам воды; прав­да, они нахо­дят­ся близ­ко один от дру­го­го. [8] Здесь он дол­жен напить­ся из одно­го воды Леты (Забве­ния), чтобы он забыл о всех быв­ших у него до тех пор заботах и вол­не­ни­ях, а из дру­го­го он таким же обра­зом опять пьет воду Мне­мо­си­ны (Памя­ти), в силу чего он пом­нит все, что он видел, спус­ка­ясь в пеще­ру. Пока­зав ему ста­тую, кото­рую, как они гово­рят, сде­лал Дедал и кото­рую жре­цы не поз­во­ля­ют видеть нико­му, кро­ме тех, кто наме­рен идти в пеще­ру Тро­фо­ния, покло­нив­шись и помо­лив­шись этой ста­туе, они ведут его в про­ри­ца­ли­ще. На него наде­ва­ют льня­ной хитон, под­по­я­сы­ва­ют хитон лен­та­ми и наде­ва­ют спе­ци­аль­ную мест­ную обувь. [9] 5. Сам ора­кул нахо­дит­ся за рощей на горе. Здесь сде­ла­на огра­да из бело­го мра­мо­ра, окруж­ность кото­рой как самый неболь­шой моло­тиль­ный ток, высота же мень­ше двух лок­тей. В эту огра­ду вде­ла­ны шесты из меди, так же как и попе­ре­ч­ные поло­сы, свя­зы­ваю­щие их. В этой заго­род­ке про­де­ла­ны две­ри. За этой огра­дой есть отвер­стие в зем­ле, не при­род­ное, но выло­жен­ное со всем искус­ст­вом и рос­ко­шью камен­ной клад­ки. [10] Внеш­ний вид это­го соору­же­ния похож на печь для пече­ния хле­ба; диа­метр его, на глаз, лок­тя четы­ре, а в глу­би­ну никто, кто бы ни при­ки­нул на глаз, не даст боль­ше вось­ми лок­тей. В самые нед­ра пеще­ры схо­да не сде­ла­но ника­ко­го, но когда кто-нибудь идет к Тро­фо­нию, ему дают узкую и лег­кую лест­ни­цу. Меж­ду этим осно­ва­ни­ем и внут­рен­но­стью пеще­ры спус­каю­щий­ся встре­ча­ет щель, шири­ной в две спи­фа­мы (ладо­ни), а высотой в одну. [11] Спус­каю­щий­ся ложит­ся на пол, дер­жа в руках ячмен­ные лепеш­ки, заме­шан­ные на меду, и опус­ка­ет впе­ред в щель ноги и сам подви­га­ет­ся, ста­ра­ясь, чтобы его коле­ни про­шли внутрь щели. Тогда осталь­ное тело тот­час же увле­ка­ет­ся и сле­ду­ет за коле­ня­ми, как буд­то какая-то очень боль­шая и быст­рая река захва­ты­ва­ет сво­им водо­во­ротом и увле­ка­ет чело­ве­ка. Те, кото­рые таким путем ока­зы­ва­ют­ся внут­ри тай­но­го свя­ти­ли­ща, узна­ют буду­щее не одним каким-либо спо­со­бом, но один его видит гла­за­ми, дру­гой о нем слы­шит. Спу­стив­шим­ся воз­вра­щать­ся назад при­хо­дит­ся тем же самым путем, через ту же сква­жи­ну, нога­ми впе­ред. [12] Они гово­рят, что никто из спус­кав­ших­ся туда не умер, исклю­чая одно­го из тело­хра­ни­те­лей Демет­рия. Гово­рят, что этот не совер­шил ниче­го из уста­нов­лен­ных при свя­ти­ли­ще обрядов и спу­стил­ся туда не для того, чтобы вопро­сить бога, но наде­ясь в этом тай­ном хра­ме набрать золота и сереб­ра. Гово­рят, что и труп его был най­ден в дру­гом месте и не был выки­нут через свя­тое отвер­стие. Из мно­го­го дру­го­го, что рас­ска­зы­ва­ют об этом чело­ве­ке, я при­во­жу самое важ­ное. [13] Того, кто вер­нул­ся наверх из пеще­ры Тро­фо­ния, жре­цы опять берут в свои руки, сажа­ют на так назы­вае­мый Трон Мне­мо­си­ны (Памя­ти), кото­рый сто­ит неда­ле­ко от свя­ти­ли­ща, и, поса­див его там, спра­ши­ва­ют, что он видел и что слы­шал. Узнав все, они пору­ча­ют его толь­ко тогда род­ст­вен­ни­кам. Взяв его на руки, они несут его в поме­ще­ние, где он преж­де жил, в храм доб­рой Тихи и доб­ро­го Демо­на. Под­няв его на руки, они при­но­сят его сюда, охва­чен­но­го ужа­сом и в таком состо­я­нии, что он не созна­ет само­го себя и не узна­ет близ­ких. Но впо­след­ст­вии к нему вполне воз­вра­ща­ет­ся разум и даже преж­няя спо­соб­ность сме­ять­ся. [14] Это я пишу не на осно­ва­нии слу­хов, но иных я видел сво­и­ми гла­за­ми и сам вопро­шал Тро­фо­ния. Те, кото­рые спус­ка­лись к Тро­фо­нию, обя­за­ны все, что каж­дый из них слы­хал или видал, оста­вить здесь, напи­сав на дощеч­ке. Тут хра­нит­ся еще и сей­час щит Ари­сто­ме­на. Всю его исто­рию, как она про­изо­шла, я уже пере­дал в преж­них сво­их рас­ска­зах⁽²⁾.