Пер. с лат. и коммент. Н. Н. Трухиной.
1. Афинянин Конон вступил на общественное поприще во время Пелопоннесской войны, и деятельность его принесли тогда много пользы. В звании стратега командовал он сухопутными армиями, в чине начальника флота совершил много славных дел на море. За эти подвиги он удостоился особой чести, ибо один получил в управление все острова. На этом посту он захватил спартанскую колонию Феру1. Был он стратегом и в конце Пелопоннесской войны, когда Лисандр разбил афинское войско на р. Эгос. Конон тогда отсутствовал, и это была одна из причин дурного командования. Сам он был военачальником опытным и осторожным, и никто тогда не сомневался, что если бы он оказался на месте, то афиняне не потерпели бы такого страшного поражения2.
2. Когда дела приняли скверный оборот, и Конон услышал об осаде родного города, то стал он искать пристанище — не безопасное местечко для себя, а такое убежище, откуда можно было бы оказать помощь соотечественникам. Наконец, он отправился к Фарнабазу, сатрапу Ионии и Лидии, который был к тому же зятем и родственником царя3. Усердно служа и подвергаясь многим опасностям, добился он того, что вошел в большую милость к сатрапу. Дело в том, что лакедемоняне, победив афинян, не сохранили союза, заключенного с Артаксерксом, но послали в Азию Агесилая, чтобы он вел там войну. Подбил их на это, главным образом, Тиссаферн4, бывший сначала доверенным лицом царя, а затем изменивший ему и заключивший союз со спартанцами. Против него был назначен полководцем Фарнабаз, но на самом деле войском командовал Конон, по совету которого вершились все дела. Неоднократно чинил он препятствия великому полководцу Агесилаю и часто разрушал его замыслы. Ни для кого не было секретом, что, не будь Конона, Агесилай отнял бы у царя Азию вплоть до Тавра. А когда сограждане отозвали последнего домой по случаю того, что беотийцы и афиняне объявили спартанцам войну, и тогда Конон не оставил службы при царских полководцах и оказал им всем немало услуг.
3. Тиссаферн изменил царю, но об этом знали все, кроме Артаксеркса. За многие важные услуги этот человек пользовался у царя влиянием даже после отставки. Неудивительно, что тому трудно было поверить в его предательство, ведь он помнил, как с его помощью одолел брата своего Кира. С обвинениями против Тиссаферна Фарнабаз послал к царю Конона. По прибытии тот, следуя персидскому обычаю, явился прежде всего к тысяченачальнику Тифрасту, второму лицу в государстве, и заявил, что хочет говорить с царем — без этого никого во дворец не пускали. А тот ему ответил: «Иди хоть сейчас, но подумай, что для тебя предпочтительнее — изложить дело устно или письменно. Ведь если ты предстанешь перед царем, то тебе придется склониться перед ним ниц (персы называют такой поклон “земным”). Если подобное приветствие тебе в тягость, то столь же успешно ты можешь добиться желанного исхода, передав свое прошение через меня». Тогда Конон сказал: «Мне не трудно воздать царю любую почесть, но боюсь, что позор ляжет на мое отечество, если я, уроженец того государства, которое привыкло повелевать другими народами, буду следовать не его, а варварским обычаям». Итак, он написал то, что хотел сказать, и передал послание тысяченачальнику.
4. Ознакомившись с обвинениями, царь настолько доверился авторитету Конона, что объявил Тиссаферна врагом5, приказал Конону вести войну с лакедемонянами и разрешил ему выбрать военного казначея по своему усмотрению. Тот отказался, ссылаясь на то, что решение должно исходить не от него, но от самого царя, который, очевидно, лучше знает своих людей; он же со своей стороны предлагает поручить это дело Фарнабазу. После этого, осыпанный щедрыми дарами, он был послан к морю с наказом требовать военные корабли у киприотов, финикийцев и других приморских государств и готовить флот, чтобы с начала весны контролировать его силами море; помощником его, как он и хотел, назначили Фарнабаза6. Когда лакедемоняне узнали об этом, то взялись за приготовления с большим рвением, понимая, что теперь им предстоит более серьезная война, чем если бы они имели дело только с варваром. Они видели, что во главе царского войска с ними будет биться полководец храбрый и предусмотрительный, которого им не превзойти ни умом, ни силой. Взвесив все это, они собрали большой флот и вышли в море во главе с Писандром. Конон атаковал их у Книда, дал большое сражение и, обратив противника в бегство, много кораблей захватил, а еще больше — потопил. Эта победа дала свободу как Афинам, так и всей Греции, находившейся под властью лакедемонян7. Конон же с частью своего флота прибыл на родину, распорядился о восстановлении стен Афин и Пирея, разрушенных Лисандром, и вручил согражданам 50 талантов, взятых у Фарнабаза.
5. Как и все мы, смертные, в счастье он проявил меньшее благоразумие, чем в несчастье. Полагая, что победа его над пелопоннесским флотом искупила беды отечества, загорелся он совершить более великое дело, чем было ему по силам. Впрочем, надо сказать, что его старание увеличить могущество не столько царя, сколько своей родины, было благочестивым и достойным одобрения. Итак, завоевав после морского сражения у Книда большой авторитет и у варваров, и у всех греческих государств, он начал тайные хлопоты, направленные на то, чтобы вернуть Афинам Ионию и Эолию. Дело это велось недостаточно скрытно, и вот наместник Сард Тирибаз вызвал к себе Конона будто для того, чтобы послать его по важному делу к царю8. Когда тот, подчиняясь зову, явился, его бросили в темницу и держали там какое-то время. Потом, как сообщают некоторые писатели, его отправили к царю, и там он умер. Напротив, Динон, сведениям которого о Персии я верю больше всего, пишет, что Конон бежал9, и не может только сказать — случилось ли это с ведома Тирибаза или без его участия.
ПРИМЕЧАНИЯ
Фера — спартанская колония на одноименном острове близ Крита.
