Римские древности

Кн. I, гл. 84

84. Дру­гие же, уве­рен­ные, что исто­ри­че­ско­му сочи­не­нию не при­ста­ло ниче­го из мифо­ло­ги­че­ских рос­сказ­ней, утвер­жда­ют, что выбра­сы­ва­ние мла­ден­цев так, как было при­ка­за­но слу­гам, неве­ро­ят­но. Они насме­ха­ют­ся так­же над руч­ной вол­чи­цей, кото­рая дала детям свои сос­цы, как над пол­ной неле­пи­цей, свой­ст­вен­ной дра­ма­тур­ги­че­ско­му жан­ру.

(2) Воз­ра­жаю­щие про­тив это­го гово­рят, что, когда Нуми­тор узнал о бере­мен­но­сти Илии, при­гото­вив дру­гих ново­рож­ден­ных, он под­ме­нил у роже­ни­цы мла­ден­цев. Затем он дал при­сут­ст­ву­ю­щим при родах изба­вить­ся от чужо­го потом­ства, то ли купив вер­ность за день­ги, то ли замыс­лив под­ме­ну детей с помо­щью жен­щин. Аму­лий, взяв их, дей­ст­ви­тель­но каким-то спо­со­бом изба­вил­ся от них. А дед по мате­ри, выше все­го ста­вя спа­се­ние рож­ден­ных Или­ей, вру­чил их Фаусту­лу.

(3) Фаустул же этот, гово­рят, был родом арка­дец из потом­ков тех, что при­бы­ли с Эван­дром, а жил он око­ло Пал­лан­тия, опе­кая вла­де­ния Аму­лия. И уго­дил он Нуми­то­ру взя­ти­ем на вос­пи­та­ние детей, послу­шав­шись сво­его бра­та по име­ни Фау­стин, кото­рый пас око­ло Авен­ти­на ста­да Нуми­то­ра.

(4) Добав­ля­ют, что выкор­мив­шая детей и дав­шая им сос­цы была не вол­чи­цей, но, веро­ят­но, жен­щи­ной — сожи­тель­ни­цей Фаусту­ла по име­ни Ларен­ция²²⁸. Так как она пре­до­став­ля­ла свое цве­ту­щее тело в общее поль­зо­ва­ние тем, кто про­жи­вал око­ло Пал­лан­тия, то ей дали про­зви­ще «Лупа». Это эллин­ское древ­нее наиме­но­ва­ние, кото­рым наде­ля­ют­ся те, кто полу­ча­ет пла­ту за любов­ные уте­хи — ныне они назы­ва­ют­ся более при­стой­ным име­нем гетер. Неко­то­рые же неосве­дом­лен­ные писа­те­ли сочи­ни­ли миф о вол­чи­це, так как на язы­ке латин­ско­го наро­да этот зверь зовет­ся «лупой»²²⁹.

(5) Когда же дети были отня­ты от груди, они были отда­ны вос­пи­та­те­лям в город Габии²³⁰, рас­по­ло­жен­ный неда­ле­ко от Пал­лан­тия, чтобы они усво­и­ли гре­че­ское обра­зо­ва­ние. И там у людей, кото­рые были свя­за­ны уза­ми част­но­го госте­при­им­ства с Фаусту­лом, они и рос­ли вплоть до юно­ше­ских лет, изу­чая лите­ра­ту­ру, музы­ку и вла­де­ние гре­че­ским ору­жи­ем.

(6) А когда они вер­ну­лись к тем, кто счи­тал­ся их роди­те­ля­ми, воз­ник­ла у них ссо­ра с пас­ту­ха­ми Нуми­то­ра по пово­ду паст­бищ. После они их даже поби­ли как про­го­няв­ших ста­да. Сде­ла­но это было по ука­за­нию Нуми­то­ра, чтобы дать повод к обви­не­нию и одно­вре­мен­но создать пред­лог для при­сут­ст­вия в горо­де тол­пы пас­ту­хов.

(7) Когда это слу­чи­лось, Нуми­тор взы­ва­ет к Аму­лию, заяв­ляя, что тер­пит ущерб от его пас­ту­хов, и тре­бу­ет, что, если за ним нет ни в чем вины, сле­ду­ет пас­ту­ха и его сыно­вей пере­дать ему, Нуми­то­ру, для суда. Аму­лий же, желая очи­стить себя от обви­не­ния, при­ка­зы­ва­ет не толь­ко тем, кто дей­ст­ви­тель­но вино­вен, но и всем про­чим, обви­нен­ным в уча­стии в этих собы­ти­ях, явить­ся пред Нуми­то­ром, чтобы тот все-таки про­из­вел раз­би­ра­тель­ство.

(8) А когда мно­гие при­шли вме­сте с обви­нен­ны­ми под пред­ло­гом суда, дед по мате­ри подроб­но рас­ска­зал юно­шам о достав­шей­ся им судь­бе и, ска­зав, что сей­час (или нико­гда) насту­пил удоб­ный миг для возда­я­ния, вне­зап­но вме­сте с тол­пой пас­ту­хов напал на Аму­лия. Вот что сооб­ща­ет­ся о рож­де­нии и вос­пи­та­нии осно­ва­те­лей Рима.