Римские древности

Кн. II, гл. 3

3. И вот, когда у них был вырыт ров и завер­ше­но соору­же­ние укреп­ле­ний, а посе­лен­цы пред­при­ня­ли необ­хо­ди­мые работы для стро­и­тель­ства жилищ, воз­ник­ла необ­хо­ди­мость рас­смот­реть вопрос о том, какой порядок управ­ле­ния общи­ной сле­ду­ет уста­но­вить. Тогда Ромул, созвав народ­ное собра­ние по сове­ту деда по мате­ри, кото­рый научил его, о чем вести речь, заявил, что недав­но осно­ван­ный город уже доста­точ­но укра­шен обще­ст­вен­ны­ми и част­ны­ми соору­же­ни­я­ми. Но он попро­сил, чтобы все при­ня­ли во вни­ма­ние, что не это явля­ет­ся наи­боль­шим досто­ин­ст­вом поли­сов.

(2) Ведь и во внеш­них вой­нах глу­бо­кие рвы и высо­кие укреп­ле­ния недо­ста­точ­ны, чтобы пре­до­ста­вить тем, кто внут­ри них, празд­ность и надеж­ду на спа­се­ние, но они спо­соб­ны лишь дать людям воз­мож­ность не потер­петь ника­ко­го ущер­ба от неожи­дан­но­го напа­де­ния вра­гов, а, когда внут­рен­ние бес­по­ряд­ки овла­де­ва­ют обще­ст­вом, они не остав­ля­ют нико­му без­опас­но­го убе­жи­ща в их соб­ст­вен­ных домах и жили­щах.

(3) Ведь по этой при­чине люди скло­ня­ют­ся нахо­дить уте­ше­ние в без­де­лье и в лег­ко­сти жиз­ни, из-за чего и коз­ни близ­ких не встре­ча­ют про­ти­во­дей­ст­вия злу; а тот, про­тив кого направ­лен злой умы­сел, не уве­рен, что достиг без­опас­но­сти. И ни один полис, под­верг­ну­тый это­му, не смо­жет надол­го оста­вать­ся счаст­ли­вым и мощ­ным. И опять-таки если слу­чит­ся кому-нибудь вос­пре­пят­ст­во­вать в устрой­стве соб­ст­вен­ных и обще­ст­вен­ных дел, тре­бу­ю­щих боль­ших рас­хо­дов, полис не станет вели­ким и счаст­ли­вым. Ведь спа­се­ние поли­сов и пре­вра­ще­ние из малых в вели­кие заклю­че­но в ином.

(4) Во внеш­них вой­нах сила — в ору­жии, и она свя­за­на с отва­гой и труда­ми, а во внут­рен­них сму­тах — в еди­но­ду­шии под­дан­ных, а это выяв­ля­ет разум и доб­ро­де­тель каж­до­го, столь нуж­ную для обще­ства.

(5) Дей­ст­ви­тель­но, пре­даю­щи­е­ся рат­но­му делу и дер­жа­щие в креп­кой узде свои стра­сти воз­ве­ли­чи­ва­ют соб­ст­вен­ное оте­че­ство, а так­же ста­вят непри­ступ­ные сте­ны и без­опас­ные для сво­ей жиз­ни убе­жи­ща на общее бла­го. Такие сме­лые и спра­вед­ли­вые люди, пре­дан­ные и дру­гим доб­ро­де­те­лям, состав­ля­ют план государ­ст­вен­но­го управ­ле­ния для тех, кто уста­но­вил его разум­но, изне­жен­ный же и себя­лю­би­вый люд, а так­же рабы сво­их постыд­ных стра­стей, наобо­рот, совер­ша­ют гнус­ные поступ­ки.

(6) И Ромул ска­зал, что слы­шал от стар­цев и све­ду­щих людей, что мно­гие могу­чие коло­нии, воз­ник­шие в пре­крас­ных кра­ях, либо в ско­ром вре­ме­ни поги­ба­ли, впав в раздо­ры, либо, недол­гое вре­мя борясь с соседя­ми, ока­зы­ва­лись при­нуж­ден­ны­ми поко­рить­ся им и вме­сто луч­шей зем­ли, кото­рой они вла­де­ли, полу­чить худ­шую, став из сво­бод­ных раба­ми. Дру­гие же мало­люд­ные поли­сы, воз­ник­шие в не слиш­ком бла­го­при­ят­ных мест­но­стях, но изна­чаль­но сво­бод­ные, затем обре­ли власть над дру­ги­ми. И при­чи­ной бла­го­ден­ст­вия немно­гих и уни­чи­же­ния мно­гих явля­ет­ся не что иное, как образ прав­ле­ния.

(7) Так вот, если бы суще­ст­во­вал какой-то един­ст­вен­ный для всех наро­дов порядок жиз­не­устрой­ства, дару­ю­щий поли­сам счаст­ли­вую жизнь, то нетруд­но, пожа­луй, для них было бы сде­лать выбор. «Ныне же, — про­дол­жал Ромул, — извест­ны мно­гие устрой­ства, быту­ю­щие у элли­нов и вар­ва­ров». Но, как он слы­шал, из всех них наи­бо­лее воз­но­сят те, кто ими поль­зу­ет­ся, толь­ко три, при­чем из этих государ­ст­вен­ных управ­ле­ний ни одно не явля­ет­ся чистым, но каж­до­му при­су­щи какие-то при­род­ные поро­ки, так что выбор вида прав­ле­ния неле­гок. Поэто­му Ромул посчи­тал, что сами рим­ляне, посо­ве­щав­шись на досу­ге, дадут ответ, хотят ли они нахо­дить­ся под вла­стью одно­го чело­ве­ка или немно­гих, либо же, учредив зако­ны, вру­чить попе­че­ние над общим делом всем сооб­ща.

(8) «Я же, — закон­чил он речь, — готов при­нять такое государ­ст­вен­ное устрой­ство для вас, какое вы сами учреди­те, и не про­тив того, чтоб власт­во­вать, и не отвер­гаю того, чтоб под­чи­нить­ся. Что же каса­ет­ся поче­стей, кото­рые вы мне возда­ди­те, назна­чив меня пер­вым пред­во­ди­те­лем коло­нии и затем дав горо­ду имя в мою честь, то мне это­го вполне доста­точ­но. Ведь их не отни­мет у меня ни гроз­ная вой­на, ни меж­до­усоб­ные рас­при, ни вре­мя, губя­щее все пре­крас­ное, и ника­кая дру­гая злая судь­би­на. Но и для живых, и для поки­нув­ших зем­ную юдоль я оста­нусь при этих поче­стях на веки веч­ные».