Римские древности

Кн. II, гл. 8

8. Но было и дру­гое деле­ние уже самих людей, кото­рое рас­пре­де­ля­ло мило­сти и поче­сти по досто­ин­ству, о чем я наме­ре­ва­юсь рас­ска­зать. Ромул знат­ных родом и доб­ле­стью, а так­же состо­я­тель­ных и удач­ли­вых в доста­точ­ной мере для того вре­ме­ни, и у кого уже были дети, отде­лил от без­вест­ных, бед­ных и нуж­даю­щих­ся. И тех, что с неза­вид­ной уча­стью, он назвал пле­бе­я­ми, как ска­за­ли бы элли­ны, демо­ти­ка­ми¹⁴; тех же, кому выпа­ла луч­шая доля, — отца­ми, либо из-за боль­ше­го воз­рас­та по срав­не­нию с дру­ги­ми, либо пото­му, что у них уже были дети, либо из-за знат­но­сти рода, либо из-за все­го вме­сте. Как мож­но судить, он взял при­мер с государ­ст­вен­но­го устрой­ства афи­нян, сохра­няв­ше­го­ся еще в то вре­мя.

(2) Дело в том, что они, поде­лив люд­скую мас­су на две части, назва­ли пат­ри­ци­я­ми^[8] тех, кто был из знат­ных домов и обла­дал сред­ства­ми, на них было воз­ло­же­но руко­вод­ство поли­сом; «мужи­чьем»¹⁵ же назва­ли дру­гих граж­дан, кото­рые не при­ни­ма­ли уча­стия тогда в обще­ст­вен­ных делах, но со вре­ме­нем и они были допу­ще­ны к управ­ле­нию.

(3) Те, кто рас­ска­зы­ва­ет вполне досто­вер­но о государ­ст­вен­ном устрой­стве рим­лян, гово­рят, что имен­но по таким при­чи­нам те мужи были назва­ны отца­ми, а потом­ки их пат­ри­ци­я­ми. Дру­гие же, рас­смат­ри­вая дело из лич­ной непри­яз­ни, обви­ня­ют город в низ­ком про­ис­хож­де­нии и гово­рят, что они были назва­ны пат­ри­ци­я­ми не по такой при­чине, но отто­го, что толь­ко они име­ли воз­мож­ность ука­зать на сво­их отцов, тогда как дру­гие, будучи бег­ле­ца­ми, сво­бод­ных отцов назвать не мог­ли.

(4) В каче­стве дока­за­тель­ства они при­во­дят то, что, вся­кий раз как царям тре­бо­ва­лось созвать пат­ри­ци­ев, гла­ша­таи при­зы­ва­ли их по име­ни и име­ни отца, про­сто­люди­нов же всех вме­сте соби­ра­ли на народ­ное собра­ние какие-то слу­ги, тру­бя в бычьи рога. На самом же деле при­зыв с помо­щью гла­ша­та­ев не явля­ет­ся при­зна­ком бла­го­род­ства пат­ри­ци­ев, а звук тру­бы — сим­во­лом без­вест­но­сти про­сто­люди­нов, но одно — зна­ком поче­сти, а дру­гое — быст­ро­ты дей­ст­вия. Ведь за корот­кое вре­мя невоз­мож­но было назвать мас­су людей по име­ни.