Римские древности

Кн. IV, гл. 29

29. Когда тот при­шел, она, ото­слав прочь домаш­них, чтобы побе­се­до­вать с ним наедине, мол­ви­ла: «Могу ли я, Тарк­ви­ний, откро­вен­но и без опас­ки поведать обо всем, что я думаю по пово­ду выгод­но­го нам обо­им дела, и сохра­нишь ли ты в тайне те речи, кото­рые услы­шишь? Или мне луч­ше про­мол­чать и не рас­кры­вать тебе тре­бу­ю­щие сек­рет­но­сти сове­ты?»

(2) Когда же Тарк­ви­ний поз­во­лил ей гово­рить напря­мик и пору­чил­ся клят­ва­ми, кото­рые та поже­ла­ла полу­чить, что он сохра­нит в тайне ее речи, уже ниче­го не сты­дясь, она заяв­ля­ет ему: «Доко­ле, Тарк­ви­ний, лишен­ный цар­ской вла­сти, ты дума­ешь мед­лить? Или ты рож­ден от низ­ких и без­вест­ных пред­ков и из-за это­го не счи­та­ешь воз­мож­ным замыс­лить вели­кое для себя? Но все зна­ют, что вашим пра­ро­ди­те­лям, кото­рые были элли­на­ми и про­изо­шли от Герак­ла, доста­лось еди­но­дер­жав­но власт­во­вать над счаст­ли­вым Корин­фом на про­тя­же­нии мно­гих, как я имею сведе­ния, поко­ле­ний; а деду тво­е­му Тарк­ви­нию, кото­рый пере­ехал к нам от тирре­нов, вслед­ст­вие его доб­ле­сти выпа­ло цар­ст­во­вать над нашим горо­дом; ты же, как стар­ший внук, дол­жен быть наслед­ни­ком не толь­ко состо­я­ния его, но и цар­ской вла­сти.

(3) Или тело твое по болез­ни и немо­щи вдруг ста­ло не спо­соб­но на подо­баю­щие царю дея­ния? Но у тебя есть и сила, свой­ст­вен­ная от при­ро­ды ода­рен­ным людям, и наруж­ность, достой­ная цар­ско­го рода. Или ни то ни дру­гое, но сла­бо­силь­ная моло­дость, совер­шен­но неспо­соб­ная рас­суж­дать о том, что над­ле­жит, тер­за­ет тебя и из-за нее ты воз­дер­жи­ва­ешь­ся от заня­тий дела­ми государ­ства — ты, кому лишь немно­гих лет недо­ста­ет до пяти­де­ся­ти? А люди от при­ро­ды склон­ны мыс­лить луч­ше все­го, достиг­нув имен­но это­го воз­рас­та.

(4) Ну, раз­ве что бла­го­род­ство того, кто веда­ет государ­ст­вом, и пре­дан­ность к нему самых вли­я­тель­ных граж­дан, из-за кото­рой к нему труд­но под­сту­пить­ся, вынуж­да­ют тебя мед­лить? Но и в том, и в дру­гом ока­за­лось, что ему не повез­ло и он сам не заблуж­да­ет­ся на свой счет. Более того, отва­га и склон­ность к опас­но­стям при­су­щи тво­е­му нра­ву, а эти каче­ства очень нуж­ны тому, кто хочет быть царем. Есть у тебя и богат­ство солид­ное, и дру­зья мно­го­чис­лен­ные, и мно­го дру­гих важ­ных для веде­ния дел качеств.

(5) Так что же ты еще мед­лишь и дожи­да­ешь­ся, буд­то само собой насту­пит вре­мя, кото­рое при­дет и при­не­сет тебе без затра­ты малей­ших уси­лий цар­скую власть после кон­чи­ны Тул­лия? Слов­но уда­ча ждет, пока люди мед­лят, или при­ро­да наша при­но­сит каж­до­му смерть сооб­раз­но его воз­рас­ту, напро­тив, исход всех чело­ве­че­ских дея­ний тума­нен и неве­дом.

(6) Так вот, я при­зна­юсь откро­вен­но, даже если ты окре­стишь меня дерз­кой, в том, что пред­став­ля­ет­ся мне при­чи­ной того, что ты не стре­мишь­ся ни к чести, ни к сла­ве. Жена у тебя совер­шен­но не под­хо­дит тво­е­му харак­те­ру, она, оча­ро­вы­вая тебя и уле­щая, изне­жи­ла тебя, и ты неза­мет­но под ее вли­я­ни­ем пре­вра­тил­ся из муж­чи­ны в ничто. Так­же и у меня муж роб­кий и не обла­даю­щий ничем, что при­ста­ло муж­чине, и меня он уни­жа­ет, хотя я достой­на вели­ко­го и кра­си­ва телом, но увя­ла по его вине.

(7) Но если бы была воз­мож­ность взять тебе в жены меня, а мне вый­ти за тебя замуж, то мы про­жи­ли бы наш век не как част­ные люди. И что же мы не исправ­ля­ем ошиб­ку судь­бы, поме­няв наши бра­ки, — ты лишив жиз­ни свою жену, а я сде­лав то же самое со сво­им мужем? А когда они будут уби­ты, мы соеди­ним­ся тут же и уже в без­опас­но­сти обсудим осталь­ное, изба­вив­шись от того, что нас тяго­ти­ло. Ведь если некто и не реша­ет­ся посту­пать без­за­кон­но во всем осталь­ном, нико­го, кто ради цар­ской вла­сти отва­жил­ся на все край­ние меры, пори­цать нель­зя».