33. Когда он закончил, Туллий, взяв слово, сказал: «Следует, судя по всему, сенаторы, всякому человеку ожидать всевозможных неожиданностей и не считать ничего невероятным, в то время как этот вот Тарквиний горит желанием лишить меня власти; тот самый Тарквиний, коего я взял к себе дитятей, когда против него злоумышляли враги, спас его и воспитал; а когда он стал мужчиной, я посчитал возможным принять его как зятя, и хотел, если бы со мной что-нибудь случилось, оставить наследником всего своего имущества. Но так как все пошло против моих ожиданий и меня самого упрекают, будто я поступаю несправедливо, то пусть я потом судьбу свою буду оплакивать, но правду ему сейчас скажу.
( 2) Я принял попечительство над вами, Тарквиний, когда вы остались детьми, не по доброй воле, но вынужденный к этому обстоятельствами: когда те, кто имел притязания на царскую власть, открыто убили деда вашего, они говорили, что тайно злоумышляют против вас и против остальных ваших родственников; и все близкие ваши соглашались, что те, добившись власти, не оставят семени Тарквиниевого рода. А попечителя и защитника у вас никакого не было, разве что жена Тарквиния, мать вашего отца, сама по старости своей нуждавшаяся в других попечителях; так что вы остались, имея единственным защитником в вашей беспомощности меня, которого теперь ты называешь чужим и не имеющим к тебе никакого отношения.
( 3) Вот при каких обстоятельствах я покарал тех, кто убил вашего деда, а вас довел до возмужания, и поскольку не было у меня потомков мужского пола, я решил сделать вас хозяевами всего своего имущества. Ты ведешь речь об опеке, о Тарквиний, так не пытайся сказать, что я в чем-то лгу ».
|
33. παυσαμένου δ᾽ αὐτοῦ παραλαβὼν τὸν λόγον ὁ Τύλλιος ἔλεξεν ὧδε· ἅπαντα μέν, ὡς ἔοικεν, ἄνθρωπον ὄντα δεῖ προσδοκᾶν, ὦ βουλή, [τὰ παράδοξα] καὶ μηδὲν ἡγεῖσθαι ἄπιστον, ὅπου γε κἀμὲ Ταρκύνιος οὑτοσὶ τῆς ἀρχῆς παῦσαι πρόθυμός ἐστιν· ὃν ἐγὼ νήπιον παραλαβὼν καὶ ἐπιβουλευόμενον ὑπὸ τῶν ἐχθρῶν ἔσωσα καὶ ἐξέθρεψα καὶ εἰς ἄνδρας ἐλθόντα κηδεστὴν ἠξίωσα λαβεῖν, καὶ εἴ τι πάθοιμι διάδοχον ἔμελλον καταλείψειν ἁπάντων τῶν ἐμῶν. ἐπειδὴ δὲ παρὰ γνώμην ἅπαντ᾽ ἀπήντηκέ μοι καὶ ὥσπερ ἀδικῶν αὐτὸς ἐγκαλοῦμαι, τὴν μὲν τύχην ὕστερον ἀνακλαύσομαι, τὰ δὲ δίκαια νῦν πρὸς αὐτὸν ἐρῶ.
[2] ἐγὼ τὴν μὲν ἐπιτροπείαν ὑμῶν ἔλαβον, ὦ Ταρκύνιε, νηπίων καταλειφθέντων οὐχ ἑκών, ἀλλ᾽ ὑπὸ τῶν πραγμάτων ἀναγκασθείς· ἐπειδὴ τὸν μὲν πάππον ὑμῶν οἱ τῆς βασιλείας ἀντιποιούμενοι φανερῶς ἀπέκτειναν, ὑμῖν δὲ καὶ τοῖς ἄλλοις αὐτοῦ συγγενέσιν ἐπιβουλεύειν ἐλέγοντο ἀφανῶς· καὶ πάντες τοῦθ᾽ οἱ προσήκοντες ὑμῖν ὡμολόγουν, ὅτι κρατήσαντες ἐκεῖνοι τῆς ἀρχῆς οὐδὲ σπέρμα τοῦ Ταρκυνιείου καταλείψουσι γένους. κηδεμὼν δὲ καὶ φύλαξ οὐδεὶς ὑμῶν ἕτερος ἦν, ὅτι μὴ γυνή, πατρὸς μήτηρ, καὶ αὐτὴ διὰ γῆρας ἑτέρων δεομένη κηδεμόνων· ἀλλ᾽ ἐν ἐμοὶ κατελείπεσθε μόνῳ φύλακι τῆς ἐρημίας, ὃν νῦν ἀλλότριον καὶ οὐδὲν προσήκοντα ἀποκαλεῖς.
[3] τοιούτοις μέντοι πράγμασιν ἐπιστὰς ἐγὼ τούς τ᾽ ἀποκτείναντας τὸν πάππον ὑμῶν ἐτιμωρησάμην καὶ ὑμᾶς εἰς ἄνδρας ἤγαγον καὶ γενεᾶς ἄρρενος οὐχ ὑπαρχούσης τῶν ἐμαυτοῦ κυρίους προειλόμην ποιῆσαι. ἔχεις τὸν τῆς ἐπιτροπῆς λόγον, ὦ Ταρκύνιε, καὶ οὐκ ἂν ἐπιχειρήσειας εἰπεῖν, ὡς ψεύδομαί τι τούτων.
|