56. И вот Секст, с помощью обмана и лжи став обладателем столь великой власти, тайно от габийцев посылает одного из слуг к отцу, чтобы тот сообщил Тарквинию о своей должности, которую он получил, и спросил у царя, как нужно действовать.
( 2) А Тарквиний, не желая, чтобы слуга узнал о том, что он велел сыну делать, провел этого вестника в сад, разбитый перед самым царским дворцом; а в нем как раз созрели маки, уже усыпанные плодами и готовые к сбору; проходя среди цветов, он всякий раз, если мак возвышался над другими, бил посохом по нему и сбивал головку.
( 3) Сделав это, он отослал вестника без всякого ответа, хотя тот много раз спрашивал. Как мне кажется, он напомнил о мудрости Фрасибула из Милета 66: ведь и тот некогда тирану Коринфа Периандру 67, который через отправленного вестника вопрошал, как обрести самую сильную власть, на словах ничего не сказал, но, приказав пришедшему следовать за ним, повел его через поле, засеянное хлебами, где отламывал те из колосьев, что возвышались, и бросал их на землю, тем самым поучая тому, что наиболее влиятельных людей в городе нужно срезать и уничтожать.
( 4) И вот, когда Тарквиний проделал подобное, Секст, проникнув в замысел отца, т. е. что он приказывает уничтожить выдающихся габийцев, созвал толпу на народное собрание и, долго разглагольствуя о себе самом, заявил о том, что, вместе с другими прибегнув к их ручательствам, он подвергается опасности быть схваченным и выданным кое-кем отцу и что он сам готов сложить полномочия и желает покинуть город, прежде чем претерпит нечто ужасное, и при этом он оплакивал собственную судьбу подобно тем, кто и взаправду страшится за свою жизнь.
|
56. τοσαύτης δὴ γενόμενος ἐξουσίας ὁ Σέξτος κύριος δι᾽ ἀπάτης καὶ φενακισμοῦ τῶν θεραπόντων τινὰ λαθὼν τοὺς Γαβίους πέμπει πρὸς τὸν πατέρα τήν τ᾽ ἐξουσίαν, ἣν εἰληφὼς ἦν, δηλώσοντα καὶ πευσόμενον, τί χρὴ ποιεῖν.
[2] ὁ δὲ Ταρκύνιος οὐδὲ τὸν θεράποντα γινώσκειν βουλόμενος, ἃ τὸν υἱὸν ἐκέλευσε ποιεῖν, ἄγων τὸν ἄγγελον προῆλθεν εἰς τὸν παρακείμενον τοῖς βασιλείοις κῆπον· ἔτυχον δὲ μήκωνες ἐν αὐτῷ πεφυκυῖαι πλήρεις ἤδη τοῦ καρποῦ καὶ συγκομιδῆς ὥραν ἔχουσαι· διεξιὼν δὴ διὰ τούτων τῆς ὑπερεχούσης ἀεὶ μήκωνος τῷ σκήπωνι παίων τὴν κεφαλὴν ἀπήραττε.
[3] ταῦτα ποιήσας ἀπέστειλε τὸν ἄγγελον οὐδὲν ἀποκρινάμενος <τῷ> πολλάκις ἐπερωτῶντι, τὴν Θρασυβούλου τοῦ Μιλησίου διάνοιαν ὡς ἔμοιγε δοκεῖ μιμησάμενος· καὶ γὰρ ἐκεῖνος Περιάνδρῳ ποτὲ τῷ Κορινθίων τυράννῳ πυνθανομένῳ διὰ τοῦ πεμφθέντος ἀγγέλου, πῶς ἂν ἐγκρατέστατα τὴν ἀρχὴν κατάσχοι, λόγον μὲν οὐδένα ἀπέστειλεν, ἀκολουθεῖν δὲ τὸν ἥκοντα παρ᾽ αὐτοῦ κελεύσας, ἦγε δι᾽ ἀρούρας σιτοσπόρου καὶ τοὺς ὑπερέχοντας τῶν σταχύων ἀποθραύων ἐρρίπτει χαμαὶ διδάσκων, ὅτι δεῖ τῶν ἀστῶν τοὺς δοκιμωτάτους κολούειν τε καὶ διαφθείρειν.
[4] τὸ παραπλήσιον δὴ καὶ τοῦ Ταρκυνίου τότε ποιήσαντος συνεὶς τὴν διάνοιαν τοῦ πατρὸς ὁ Σέξτος, ὅτι κελεύει τοὺς ὑπερέχοντας τῶν Γαβίων ἀναιρεῖν, συνεκάλεσεν εἰς ἐκκλησίαν τὸ πλῆθος καὶ πολὺν ὑπὲρ αὑτοῦ λόγον διαθέμενος, ὅτι καταπεφευγὼς εἰς τὴν ἐκείνων πίστιν ἅμα τοῖς ἑταίροις κινδυνεύει συλληφθεὶς ὑπό τινων τῷ πατρὶ παραδοθῆναι, τήν τ᾽ ἀρχὴν ἕτοιμος ἦν ἀποθέσθαι, καὶ πρὶν ἢ παθεῖν τι δεινὸν ἀπαίρειν ἐκ τῆς πόλεως ἐβούλετο δακρύων ἅμα καὶ τὴν ἑαυτοῦ τύχην κατολοφυρόμενος, ὥσπερ οἱ κατ᾽ ἀλήθειαν ὑπὲρ τῆς ψυχῆς ἀγωνιῶντες.
|