82. «Перед вами дочь Спурия Лукреция, которого тиран, уходя на войну, назначил префектом города, и супруга Тарквиния Коллатина, родственника тиранов, много страданий перенесшего по их милости. И она, конечно, блюдя свое достоинство и любя своего мужа, как и пристало доброй жене, когда на ночь глядя к ней явился Секст, радушно принятый ввиду своего с ним родства, а Коллатин тогда был в отлучке в лагере, не смогла избежать необузданного высокомерия тирании, но, словно пленница, взятая принуждением, претерпела то, чего свободной женщине терпеть не пристало.
( 2) Негодуя и полагая, что оскорбление невыносимо, она открылась отцу и остальным родственникам в постигших ее горестях и после скорбных просьб и мольб об отмщении за ее беды, она, вытащив спрятанный в складках платья кинжал, плебеи, на глазах у отца вонзила железо в собственное тело.
( 3) О ты, удивительная и достойная многих похвал за благородный выбор, ты умерла, ты погибла, не вынеся тиранической наглости, презрев все радости жизни, лишь бы не выпало еще раз перенести такое. После всего этого ты, о Лукреция, имея женскую природу, обладаешь духом благородного мужа, а что же мы, родившиеся мужами, оказываемся в доблести ниже женщин? И если тебе, понеже с тобой в одну только ночь обошлись тиранически, отняв у тебя незапятнанную честь, смерть показалась милее и блаженнее жизни, разве нам не придет в голову подумать то же самое — нам, у кого Тарквиний, правя тиранической властью не один день, а уже двадцать пятый год, отнял все удовольствия жизни, лишив нас свободы?
( 4) Невыносима нам, плебеи, жизнь среди подобных непрерывных несчастий, нам, потомкам тех мужей, которые считали правильным творить добро для других и взвалили на себя ради славы бремя неисчислимых опасностей. Но всем нам нужно выбрать одно из двух: или свободную жизнь, или смерть со славой.
( 5) И час, о котором мы молили, наступил — Тарквиний отлучился из города, а патриции предводительствуют в предприятии. И если мы со рвением приступим к делу, у нас ни в чем не будет недостатка: ни в людях, ни в средствах, ни в оружии, ни в военачальниках, ни в каком бы то ни было снаряжении для ведения войны — ведь город полон всего, и позор считать, что мы правим и вольсками, и сабинянами, и великим множеством других народов, а сами продолжаем быть рабами и предпринимаем в угоду Тарквинию многочисленные войны, а для свой свободы — ни одну ».
|
82. αὕτη Σπορίου μέν ἐστι Λουκρητίου θυγάτηρ, ὃν ἀπέδειξε τῆς πόλεως ἔπαρχον ὁ τύραννος ἐξιὼν ἐπὶ τὸν πόλεμον, Ταρκυνίου δὲ Κολλατίνου γυνὴ τοῦ συγγενοῦς τῶν τυράννων καὶ πολλὰ ὑπὲρ αὐτῶν κακοπαθήσαντος. αὕτη μέντοι σωφρονεῖν βουλομένη καὶ τὸν ἄνδρα τὸν ἑαυτῆς φιλοῦσα, ὥσπερ ἀγαθῇ προσήκει γυναικί, ξενιζομένου παρ᾽ αὐτῇ Σέξτου διὰ τὴν συγγένειαν τῇ παρελθούσῃ νυκτί, Κολλατίνου δὲ τότ᾽ ἀποδημοῦντος ἐπὶ στρατοπέδου, τὴν ἀκόλαστον ὕβριν τῆς τυραννίδος οὐκ ἐδυνήθη διαφυγεῖν, ἀλλ᾽ ὥσπερ αἰχμάλωτος ὑπ᾽ ἀνάγκης κρατηθεῖσα ὑπέμεινεν ὅσα μὴ θέμις ἐλευθέρᾳ γυναικὶ παθεῖν.
[2] ἐφ᾽ οἷς ἀγανακτοῦσα καὶ ἀφόρητον ἡγουμένη τὴν ὕβριν ἐπειδὴ πρὸς τὸν πατέρα καὶ τοὺς ἄλλους συγγενεῖς τὰς κατασχούσας αὐτὴν ἀνάγκας διεξῆλθε πολλὰς ποιησαμένη διήσεις καὶ ἀράς, ἵνα τιμωροὶ τοῖς κακοῖς αὐτῆς γένοιντο καὶ τὸ κεκρυμμένον ὑπὸ τοῖς κόλποις ξίφος σπασαμένη τοῦ πατρὸς ὁρῶντος, ὦ δημόται, διὰ τῶν ἑαυτῆς σπλάγχνων ἔβαψε τὸν σίδηρον.
[3] ὦ θαυμαστὴ σὺ καὶ πολλῶν ἐπαίνων ἀξία τῆς εὐγενοῦς προαιρέσεως, οἴχῃ καὶ ἀπόλωλας οὐχ ὑπομείνασα τυραννικὴν ὕβριν, ἁπάσας ὑπεριδοῦσα τὰς ἐν τῷ ζῆν ἡδονάς, ἵνα σοι μηδὲν ἔτι τοιοῦτον συμβῇ παθεῖν. ἔπειτα σὺ μέν, ὦ Λουκρητία, γυναικείας τυχοῦσα φύσεως ἀνδρὸς εὐγενοῦς φρόνημα ἔσχες, ἡμεῖς δ᾽ ἄνδρες γενόμενοι γυναικῶν χείρους ἀρετῇ γενησόμεθα; καὶ σοὶ μέν, ὅτι μίαν ἐτυραννήθης νύκτα τὴν ἀμίαντον ἀφαιρεθεῖσ᾽ αἰδῶ μετὰ βίας, ἡδίων καὶ μακαριώτερος ἔδοξεν ὁ θάνατος εἶναι τοῦ βίου, ἡμῖν δ᾽ ἆρ᾽ οὐ παραστήσεται τὸ αὐτὸ τοῦτο ὑπολαβεῖν, ὧν Ταρκύνιος οὐ μίαν ἡμέραν, ἀλλὰ πέμπτον καὶ εἰκοστὸν ἔτος ἤδη τυραννῶν, πάσας ἀφῄρηται τὰς ἐν τῷ ζῆν ἡδονὰς ἐλευθερίαν ἀφελόμενος;
[4] οὐκ ἔστιν ἡμῖν, ὦ δημόται, βιωτὸν ἐν τοιούτοις καλινδουμένοις κακοῖς, ἐκείνων τῶν ἀνδρῶν οὖσιν ἀπογόνοις, οἳ τὰ δίκαια τάττειν ἠξίουν τοῖς ἄλλοις καὶ πολλοὺς ὑπὲρ ἀρχῆς καὶ δόξης ἤραντο κινδύνους· ἀλλὰ δυεῖν θάτερον ἅπασιν αἱρετέον, ἢ βίον ἐλεύθερον, ἢ θάνατον ἔνδοξον.
[5] ἥκει δὲ καιρός, οἷον εὐχόμεθα, μεθεστηκότος μὲν ἐκ τῆς πόλεως Ταρκυνίου, ἡγουμένων δὲ τῆς ἐπιχειρήσεως τῶν πατρικίων, οὐδενὸς δ᾽ ἡμῖν ἐλλείψοντος, ἐὰν ἐκ προθυμίας χωρήσωμεν ἐπὶ τὰ ἔργα, οὐ σωμάτων, οὐ χρημάτων, οὐχ ὅπλων, οὐ στρατηγῶν, οὐ τῆς ἄλλης τῆς εἰς τὰ πολέμια παρασκευῆς· μεστὴ γὰρ ἁπάντων ἡ πόλις, αἰσχρόν τε Οὐολούσκων καὶ Σαβίνων καὶ μυρίων ἄλλων ἄρχειν ἀξιοῦν, αὐτοὺς δὲ δουλεύοντας ἑτέροις ὑπομένειν, καὶ περὶ μὲν τῆς Ταρκυνίου πλεονεξίας πολλοὺς ἀναιρεῖσθαι πολέμους, περὶ δὲ τῆς ἑαυτῶν ἐλευθερίας μηδένα.
|