TRÍBUS (ТРИ́БА) (φῦλον, φυ­λή).

1. ГРЕЧЕСКАЯ. Суще­ст­ву­ет упо­ми­на­ние о том, что в древ­ней­шие вре­ме­на гре­че­ской исто­рии народ был разде­лен на пле­ме­на и кла­ны. Гомер гово­рит о таких под­разде­ле­ни­ях, по-види­мо­му, под­ра­зу­ме­вая, что это эле­мен­ты, вхо­дя­щие в состав любо­го сооб­ще­ства. Нестор сове­ту­ет Ага­мем­но­ну разде­лить вой­ско «на их пле­ме­на и коле­на» κα­τὰ φῦλα, κα­τὰ φρήτ­ρας, чтобы каж­дое было под­дер­жа­но при­сут­ст­ви­ем его соседей (Il. II. 362). Чело­век, не вхо­дя­щий ни в один клан (ἀφρή­τωρ), рас­смат­ри­вал­ся как бро­дя­га или пре­ступ­ник (Il. IX. 63). Эти под­разде­ле­ния были ско­рее есте­ствен­ны­ми, чем поли­ти­че­ски­ми, зави­се­ли от семей­ных свя­зей и ухо­ди­ли кор­ня­ми в те вре­ме­на, когда каж­дый гла­ва семьи обла­дал пат­ри­ар­халь­ной вла­стью над ее чле­на­ми. Эта связь закреп­ля­лась рели­ги­оз­ной общ­но­стью, жерт­во­при­но­ше­ни­я­ми и празд­не­ства­ми, в кото­рых участ­во­ва­ли все чле­ны семьи или кла­на и кото­ры­ми обыч­но руко­во­дил их гла­ва. Мно­же­ство таких общин фор­ми­ро­ва­ло поли­ти­че­ское обще­ство (Aris­tot. Pol. I. 1. § 7). Пле­ме­на и кла­ны про­дол­жа­ли суще­ст­во­вать на про­тя­же­нии веков, после­до­вав­ших за геро­и­че­ской эпо­хой, хотя по мере про­грес­са циви­ли­за­ции они рас­ши­ри­лись и при­об­ре­ли ско­рее терри­то­ри­аль­ный или поли­ти­че­ский, чем род­ст­вен­ный харак­тер. В целом, пле­ме­на не раз­гра­ни­чи­ва­ли знать и про­сто­люди­нов, за исклю­че­ни­ем слу­ча­ев, когда люди при­над­ле­жа­ли к раз­лич­ным наро­дам или когда про­ис­хо­дил при­рост за счет ино­зем­цев, не сме­ши­вав­ших­ся с с.1153 корен­ным насе­ле­ни­ем. Дей­ст­ви­тель­но, обыч­но ход собы­тий был таков, что в раз­лич­ных государ­ствах появ­ля­лась знать или при­ви­ле­ги­ро­ван­ный класс — в силу сво­его богат­ства, лич­ных досто­инств или про­ис­хож­де­ния от древ­них царей; и в ряде слу­ча­ев им, как гамо­рам в Сира­ку­зах, при­над­ле­жа­ла вся зем­ля (He­rod. VII. 155); ино­гда их соб­ст­вен­ность была неот­чуж­дае­мой, как при нашем фео­даль­ном законе (Arist. Pol. II. 4. § 4); а Бак­хи­а­ды пред­став­ля­ют при­мер знат­ной семьи, заклю­чав­шей бра­ки толь­ко меж­ду сво­и­ми (He­rod. V. 92.). Одна­ко, как пра­ви­ло, не суще­ст­во­ва­ло уста­нов­лен­но­го пле­мен­но­го или, тем более, кла­но­во­го раз­ли­чия меж­ду зна­тью и про­сто­люди­на­ми, при­над­ле­жа­щи­ми к одно­му наро­ду. Не про­ис­хо­ди­ло так­же и отде­ле­ния жре­че­ско­го сосло­вия. В древ­ней­шие вре­ме­на жре­че­ские обя­зан­но­сти были соеди­не­ны с цар­ски­ми (Arist. Pol. III. 9. § 7); впо­след­ст­вии долж­но­сти жре­цов отдель­ных богов ста­ли пере­да­вать­ся по наслед­ству в опре­де­лен­ных семьях — в силу либо пред­по­ла­гае­мо­го насле­до­ва­ния про­ро­че­ско­го дара, как в слу­чае Эвмол­пидов, Бран­хидов, Ямидов, либо слу­чай­ных обсто­я­тельств, как в слу­чае с Тели­ном из Гелы (He­rod. VII. 153); но жре­цы как сосло­вие не были отде­ле­ны от осталь­но­го наро­да (Wachsmuth, Hell. Alt. vol. I. pt. I. pp. 76, 149, 1st. ed.; Schö­mann, Ant. jur. pub. Gr. p. 79). Наи­бо­лее зна­чи­тель­ные раз­ли­чия (сход­но­го с клас­со­вым харак­те­ра) меж­ду людь­ми, име­ю­щи­ми общее пра­ви­тель­ство, воз­ник­ли в тех государ­ствах, кото­рые были заво­е­ва­ны пере­се­ля­ю­щи­ми­ся орда­ми фес­са­лий­цев, бео­тий­цев и дорий­цев в сто­ле­тие, после­до­вав­шее за геро­и­че­ской эпо­хой. Вызван­ные ими в раз­лич­ных местах рево­лю­ции хотя и раз­ли­ча­лись в зави­си­мо­сти от обсто­я­тельств, но во мно­гих отно­ше­ни­ях име­ли оди­на­ко­вый харак­тер. Заво­е­ва­те­ли овла­де­ва­ли стра­ной и ста­но­ви­лись ее пове­ли­те­ля­ми; мест­ное насе­ле­ние, обра­щен­ное в зави­си­мость, а ино­гда — в пол­ный вас­са­ли­тет или раб­ство, оста­ва­лось наро­дом или пле­ме­нем, отлич­ным от заво­е­ва­те­лей. Заво­е­ва­те­ли стро­и­ли горо­да, обыч­но как осно­ва­ние какой-то кре­по­сти, ранее при­над­ле­жав­шей древним пра­ви­те­лям, и про­жи­ва­ли в них, сохра­няя воин­скую дис­ци­пли­ну и обы­чаи; тогда как сель­ское насе­ле­ние, состо­яв­шее в основ­ном из корен­ных жите­лей, но частич­но так­же из наи­ме­нее воин­ст­вен­ных захват­чи­ков, а частич­но — из новых эми­гран­тов, при­гла­шен­ных или полу­чив­ших раз­ре­ше­ние на посе­ле­ние, оби­та­ло в окру­жаю­щих дерев­нях и полу­чи­ло назва­ние Πε­ρίοικοι. О поло­же­нии лакеде­мон­ских πε­ρίοικοι гово­рит­ся в ста­тье PERIOE­CI. Подоб­ные клас­сы воз­ник­ли в боль­шин­стве государств, коло­ни­зи­ро­ван­ных таким обра­зом, — напри­мер, в Арго­се, Корин­фе, Элиде, Кри­те и т. д. (He­rod. VIII. 73; Thu­cyd. II. 25; Xe­noph. Hell. III. 2. § 23, 30; Pau­san. III. 8. § 3, VIII, 27. § 1; Arist. Pol. II. 6. § 1, V. 2. § 8). Но их поло­же­ние раз­ли­ча­лось в зави­си­мо­сти от того, каким обра­зом заво­е­ва­те­ли осу­ществля­ли свое засе­ле­ние, а так­же от иных обсто­я­тельств и собы­тий, как пред­ше­ст­во­вав­ших это­му вре­ме­ни, так и после­дую­щих. Во мно­гих местах при­шель­цев при­ни­ма­ли по дого­во­ру или на более спра­вед­ли­вых усло­ви­ях, так что меж­ду ними и корен­ны­ми жите­ля­ми воз­ни­кал союз граж­дан­ства. Так про­изо­шло в Элиде, Мес­се­нии, Фли­ун­те, Тре­зене (Pau­san. II. 13. § 1, V. 4. § 1; Thirlwall, Hist. of Gree­ce, vol. I. p. 342). Так кри­тяне, вторг­ши­е­ся в Милет, сме­ша­лись с древни­ми карий­ца­ми, а ионий­цы — с кри­тя­на­ми и карий­ца­ми Коло­фо­на (Pau­san. VII. 2. § 5, VII. 3. § 1.) В Мега­ре пра­вя­щий класс через какое-то вре­мя объ­еди­нил­ся с низ­шим (Thirlwall, vol. I. p. 430). В дру­гих местах πε­ρίοικοι нахо­ди­лись в более при­ни­жен­ном поло­же­нии. Так, в Сики­оне они были вынуж­де­ны оде­вать­ся в ове­чьи шку­ры и назы­ва­лись κα­τωνα­κοφό­ρος (Athe­nae­us VI. 271). В Эпидав­ре их назы­ва­ли κο­νίπο­δες, пыль­но­но­гие, — назва­ние, ука­зы­вав­шее на их сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ный род заня­тий, но исполь­зу­е­мое в знак пре­зре­ния (Mül­ler, Dor. III. 4. § 2). Но в целом они состав­ля­ли сво­его рода сред­нее сосло­вие меж­ду пра­вя­щим клас­сом и зави­си­мы­ми или раба­ми. Так, в Арго­се суще­ст­во­вал класс лиц, назы­вав­ших­ся гим­не­сии (Gym­ne­sii) или гим­не­ты (Gym­ne­tes), соот­вет­ст­ву­ю­щий илотам [GYM­NE­SII]. Так, в Фес­са­лии в тех рай­о­нах, кото­рые не были непо­сред­ст­вен­но заня­ты фес­са­лий­ски­ми захват­чи­ка­ми, насе­ле­ние состо­я­ло из древ­них эолий­цев, являв­ших­ся не зави­си­мы­ми, подоб­но пене­стам [PENES­TAE], но лишь нало­го­пла­тель­щи­ка­ми, сохра­няв­ши­ми лич­ную сво­бо­ду, хотя и не допу­щен­ны­ми в ряды граж­дан (Thirlwall, vol. I. p. 438; Schö­mann, Id. p. 401). Так­же и на Кри­те суще­ст­во­ва­ли пол­но­прав­ные дорий­цы, πε­ρίοικοι или корен­ные жите­ли, подоб­ные лакеде­мо­ня­нам, и рабы [COS­MI]. Мож­но заме­тить, что тер­мин πε­ρίοικοι ино­гда употреб­лял­ся в совсем дру­гом смыс­ле; напри­мер, Ксе­но­фонт назы­ва­ет так тех фес­пий­цев, кото­рые не были под­власт­ны фиван­цам подоб­но тому, как ахей­цы были под­власт­ны спар­тан­цам (Hell. V. 4. § 46). В неко­то­рых при­мор­ских государ­ствах поло­же­ние под­власт­ных клас­сов было несколь­ко иным: им было сно­ва поз­во­ле­но селить­ся в горо­де; так, в Корин­фе они были ремес­лен­ни­ка­ми, а в Тарен­те — рыба­ка­ми (Wachsmuth, vol. I. pt. I. p. 162; Scho­mann, Id. pp. 80, 107).

Оста­ва­ясь таким обра­зом обособ­лен­ны­ми от всех осталь­ных, пра­ви­те­ли сами были разде­ле­ны на пле­ме­на и дру­гие состав­ные части. Дорий­ский народ пер­во­на­чаль­но состо­ял из трех фил, следы кото­рых встре­ча­ют­ся во всех заво­е­ван­ных ими стра­нах. Поэто­му Гомер назы­ва­ет их Δω­ριέες τρι­χάϊκες (Od. XIX. 177). Эти­ми фила­ми были Ὑλ­λεῖς, Πάμ­φυ­λοι и Δυ­μανά­ται или Δυ­μᾶνες. Пер­вая воз­во­ди­ла свое назва­ние к Гил­лу, сыну Герак­ла, осталь­ные две — к Пам­фи­лу и Диму, пав­шим, как сооб­ща­ет­ся, в послед­нем похо­де, когда дорий­цы овла­де­ли Пело­пон­не­сом. Фила гил­ле­ев, веро­ят­но, поль­зо­ва­лась наи­боль­шим поче­том; но в Спар­те, по-види­мо­му, боль­шо­го раз­ли­чия не суще­ст­во­ва­ло, ибо по кон­сти­ту­ции Ликур­га все пол­но­прав­ные граж­дане были рав­ны. В раз­лич­ных местах к этим трем филам доба­ви­лись дру­гие, либо когда к дорий­цам при­мкну­ли дру­гие ино­зем­ные союз­ни­ки, либо когда корен­ные жите­ли были при­ня­ты в чис­ло граж­дан или полу­чи­ли рав­ные при­ви­ле­гии. Так, Геро­дот сооб­ща­ет, что кад­мей­цы Эге­иды были мно­го­чис­лен­ной филой в Спар­те, про­ис­хо­див­шей (по его сло­вам) от Эгея, вну­ка Феры (He­rod. IV. 149); хотя дру­гие счи­та­ют, что они соеди­ни­лись с тре­мя дорий­ски­ми фила­ми (Thirlwall, vol. I. pp. 257, 268, 314). В Арго­се, Эгине и Эпидав­ре, поми­мо трех дорий­ских суще­ст­во­ва­ла фила гир­на­фи­ев (Mül­ler, Aegin. p. 140). В Сики­оне Кли­сфен изме­нил назва­ния дорий­ских фил, чтобы уни­зить и оскор­бить их чле­нов, а чет­вер­той филе, к кото­рой при­над­ле­жал сам, дал назва­ние архе­лаи; через шесть­де­сят лет после его смер­ти дорий­ские назва­ния были вос­ста­нов­ле­ны, а так­же добав­ле­на чет­вер­тая фила, назы­вае­мая Αἰγιαλέες от Эги­а­лея, сына арги­вско­го героя Адрас­та (He­rod. V. 68). В Корин­фе упо­ми­на­ет­ся восемь фил (Sui­das, s. v. Πάν­τα ὄκτω), в Тегее — четы­ре (Pau­san. VIII, 53. § 6). В Элиде суще­ст­во­ва­ло две­на­дцать фил; в резуль­та­те вой­ны с арка­дя­на­ми их чис­ло затем сокра­ти­лось до вось­ми (Paus. V. 9. § 6) — что дает осно­ва­ние с.1154 счи­тать их гео­гра­фи­че­ски­ми под­разде­ле­ни­я­ми (Wacbsmuth, vol. II. pt. I. p. 17). Ино­гда встре­ча­ют­ся упо­ми­на­ния толь­ко об одной из дорий­ских фил: напри­мер, гил­леи в Кидо­нии (He­sych. s. v. Ὑλ­λεῖς), дима­ны в Гали­кар­на­се; эти горо­да, веро­ят­но, воз­ник­ли из коло­ний, осно­ван­ных чле­на­ми толь­ко одной филы (Wachsmuth, vol. II. pt. I. p. 15).

Сре­ди всех дорий­цев спар­тан­цы доль­ше всех не сме­ши­ва­ли кровь с чуже­зем­ца­ми. Они так рев­ни­во хра­ни­ли свои исклю­чи­тель­ные при­ви­ле­гии, что ко вре­ме­ни Геро­до­та вклю­чи­ли в свой состав лишь двух чело­век (He­rod. IX. 33, 35). Впо­след­ст­вии их ряды ино­гда попол­ня­лись путем при­ня­тия лакон­цев, ило­тов и ино­зем­цев, но это дела­лось очень ску­по до вре­ме­ни Агида и Клео­ме­на, при­няв­ших мно­же­ство новых граж­дан. Одна­ко здесь нет воз­мож­но­сти рас­смат­ри­вать этот вопрос более подроб­но (Schö­mann, Id. p. 114).

По-види­мо­му, под­разде­ле­ние фил на φρατ­ρίαι или πάτ­ραι, γέ­νη, τρίτ­τυες и т. д. полу­чи­ло рас­про­стра­не­ние в раз­лич­ных местах (Wachsmuth, vol. II. pt. I. p. 18). В Спар­те каж­дая фила состо­я­ла из деся­ти ὠϐαί — сло­во, подоб­но κώ­μαι, озна­чаю­щее терри­то­ри­аль­ный округ или рай­он; каж­дая оба вклю­ча­ла десять τριακά­δες, сооб­ществ, содер­жа­щих по трид­цать семей. Одна­ко, по-види­мо­му, очень мало извест­но о том, насколь­ко эти под­разде­ле­ния были терри­то­ри­аль­ны­ми или гене­а­ло­ги­че­ски­ми. После Клео­ме­на преж­няя систе­ма фил изме­ни­лась, были созда­ны новые филы, соот­вет­ст­ву­ю­щие раз­лич­ным квар­та­лам горо­да; все­го их насчи­ты­ва­лось, по-види­мо­му, пять (Schö­mann, Ant. Jur. Pub. p. 115; Mül­ler, Dor. III. 5).

Четы­ре ионий­ские филы — теле­он­ты (или геле­он­ты), гопле­ты, арга­деи и эги­ко­реи, — о кото­рых ниже гово­рит­ся в свя­зи с Атти­кой, обна­ру­же­ны так­же в Кизи­ке. На Само­се Геро­дот упо­ми­на­ет φυλὴ Αἰσχριωνίη (III. 26), кото­рые, веро­ят­но, были карий­ским наро­дом, сме­шав­шим­ся с ионий­ца­ми. В Эфе­се упо­ми­на­ет­ся пять фил из раз­ных наро­дов. О них отсы­ла­ем чита­те­ля к Wachsmuth, vol. II. pt. I. p. 16.

Пер­вые атти­че­ские филы, о кото­рых мы чита­ем, суще­ст­во­ва­ли, как сооб­ща­ет­ся, уже в прав­ле­ние или вско­ре после прав­ле­ния Кек­ро­па и назы­ва­лись Кек­ро­пида (Cec­ro­pis, Κεκ­ρο­πίς), Автох­тон (Autoch­ton, Αὐτόχ­θων), Актея (Ac­taea, Ἀκταία) и Пара­лия (Pa­ra­lia, Πα­ραλία). В прав­ле­ние сле­дую­ще­го царя, Кра­ная, эти назва­ния были изме­не­ны на Кра­на­иду (Cra­nais, Κρα­ναΐς), Атти­ду (At­this, Ἀτθίς), Месо­гею (Me­so­gaea, Με­σόγαια) и Диа­к­риду (Diac­ris, Διακ­ρίς). Впо­след­ст­вии встре­ча­ет­ся новый набор назва­ний: Диа­да (Dias, Διάς), Афи­на­ида (Athe­nais, Ἀθη­ναΐς), Посей­до­ни­а­да (Po­si­do­nias, Πο­σειδω­νιάς) и Гефе­сти­а­да (Hephaes­tias, Ἡφαισ­τιάς), оче­вид­но, про­из­веден­ные от имен богов, почи­тае­мых в стране (Ср. Pol­lux, VIII. 109). Неко­то­рые из этих послед­них, если не все они, по-види­мо­му, явля­лись гео­гра­фи­че­ски­ми под­разде­ле­ни­я­ми, и вполне веро­ят­но, что эти общи­ны были если не неза­ви­си­мы, то, по край­ней мере, свя­за­ны очень сла­бы­ми союз­ны­ми обя­за­тель­ства­ми. Но все эти филы были вытес­не­ны четырь­мя дру­ги­ми, кото­рые, веро­ят­но, были осно­ва­ны вско­ре после ионий­ско­го рас­се­ле­ния в Атти­ке, и, как отме­ча­лось выше, по-види­мо­му, при­ня­ты дру­ги­ми ионий­ски­ми коло­ни­я­ми за пре­де­ла­ми Гре­ции. Геро­дот сооб­ща­ет, что назва­ния геле­он­ты (Ge­leon­tes, Γε­λέον­τες), гопле­ты (Hop­le­tes, Ὅπλη­τες), арга­деи (Ar­ga­des, Ἀργά­δεις) и эги­ко­реи (Aegi­co­res, Αἰγι­κορεῖς) про­изо­шли от сыно­вей Иона, сына Ксуфа (Ср. Eurip. Ion, 1596, &c.; Pol­lux, l. c.). Одна­ко совре­мен­ные авто­ры выска­за­ли мно­го сомне­ний в этом и пред­ло­жи­ли раз­лич­ные соб­ст­вен­ные тео­рии, более или менее ост­ро­ум­ные, ссыл­ки на кото­рые мож­но най­ти в назван­ных ниже кни­гах. В пре­де­лах дан­ной ста­тьи невоз­мож­но сколь­ко-нибудь подроб­но рас­смот­реть этот вопрос. Эти­мо­ло­гия трех послед­них назва­ний, по-види­мо­му, пред­по­ла­га­ет, что филы были так назва­ны в соот­вет­ст­вии с родом заня­тий сво­их чле­нов: гопле­ты были воору­жен­ны­ми людь­ми или вои­на­ми; арга­деи — ремес­лен­ни­ка­ми или зем­ледель­ца­ми, эги­ко­реи — пас­ту­ха­ми коз и овец. Для пер­во­го назва­ния, одна­ко, труд­но най­ти подоб­ное зна­че­ние, если толь­ко его пра­виль­ным чте­ни­ем не явля­ет­ся Τε­λέον­τες, а не Γε­λέον­τες — в этом слу­чае пред­по­ла­га­ет­ся, что фила мог­ла быть жре­че­ским сосло­ви­ем, от τε­λεῖν в рели­ги­оз­ном зна­че­нии, или кре­стьян­ст­вом, пла­тив­шим аренд­ную пла­ту вла­дель­цам зем­ли, от τε­λεῖν в зна­че­нии «пла­тить». Про­тив пер­во­го из этих тол­ко­ва­ний мож­но воз­ра­зить, что в после­дую­щие вре­ме­на в исто­рии Атти­ки не обна­ру­жи­ва­ет­ся ника­ких сле­дов жре­че­ско­го сосло­вия; а про­тив вто­ро­го — что назва­ния «арга­деи» и «теле­он­ты» обо­зна­ча­ли бы один и тот же класс насе­ле­ния, если толь­ко не обра­тить­ся к иной интер­пре­та­ции сло­ва «арга­деи», а имен­но «ремес­лен­ни­ки» — кото­рые вряд ли мог­ли бы состав­лять отдель­ную филу в столь ран­ний пери­од раз­ви­тия обще­ства. Одна­ко сле­ду­ет заме­тить, что поня­тия «арга­деи» и «эги­ко­реи» мог­ли исполь­зо­вать­ся для обо­зна­че­ния терри­то­ри­аль­но­го рас­пре­де­ле­ния насе­ле­ния: пер­вые были зем­ледель­ца­ми, оби­тав­ши­ми на рав­нине, вто­рые — гор­ца­ми; и это очень хоро­шо соот­вет­ст­ву­ет не толь­ко извест­но­му харак­те­ру мест­но­сти в Атти­ке, но так­же и выше­упо­мя­ну­то­му деле­нию на Месо­гею и Диа­к­риду, суще­ст­во­вав­ше­му при Кра­нае. Как в пер­вом, так и во вто­ром слу­чае нетруд­но пред­по­ло­жить, что неко­то­рые филы были назва­ны по сво­е­му месту оби­та­ния или роду заня­тий, тогда как дру­гие полу­чи­ли назва­ния в свя­зи с ины­ми обсто­я­тель­ства­ми. Арга­деи и эги­ко­реи, види­мо, были корен­ны­ми жите­ля­ми, в соот­вет­ст­вии с их преж­ним деле­ни­ем; тогда как дру­гие две филы — ионий­ски­ми коло­ни­ста­ми; гопле­ты — наи­бо­лее воин­ст­вен­ные из них, а геле­он­ты — основ­ная мас­са, назван­ная так по име­ни сына Иона. Либо, как счи­та­ет Шёманн, послед­ние мог­ли быть древ­ней зна­тью, в отли­чие от ионий­ских коло­ни­стов. Како­во бы ни было в дей­ст­ви­тель­но­сти про­ис­хож­де­ние этих фил, мож­но с уве­рен­но­стью утвер­ждать, что до прав­ле­ния Тесея, — кото­ро­го все исто­ри­ки опи­сы­ва­ют как вели­ко­го осно­ва­те­ля афин­ской дер­жа­вы, — раз­лич­ные люди, насе­ляв­шие эту стра­ну, оста­ва­лись разъ­еди­не­ны и разде­ле­ны на груп­пи­ров­ки.

Тесей до неко­то­рой сте­пе­ни изме­нил вза­и­моот­но­ше­ния фил, учредив внут­ри каж­дой иерар­хию клас­сов, разде­лив народ на Εὐπατ­ρί­δαι, Γεω­μόροι и Δη­μιοῦρ­γοι, пер­вые из кото­рых были зна­тью, вто­рые — мел­ки­ми земле­вла­дель­ца­ми и зем­ледель­ца­ми, третьи — ремес­лен­ни­ка­ми и масте­ро­вы­ми. В то же вре­мя для укреп­ле­ния народ­но­го един­ства он рас­ши­рил город Афи­ны, в кото­рый вклю­чил несколь­ко более мел­ких горо­дов, сде­лал его рези­ден­ци­ей пра­ви­тель­ства, спо­соб­ст­во­вал посто­ян­но­му посе­ле­нию в нем зна­ти и пере­дал ей часть цар­ских пол­но­мо­чий. В прав­ле­ние Тесея или вско­ре после него каж­дое пле­мя или фила была разде­ле­на на три φρατ­ρίαι (тер­мин, рав­но­знач­ный общи­нам, и по сво­е­му поли­ти­че­ско­му зна­че­нию ана­ло­гич­ный рим­ским кури­ям), а каж­дая φρατ­ρία — на трид­цать γέ­νη (экви­ва­лент­ных рим­ским родам); чле­ны одно­го γέ­νος назы­ва­лись γεν­νῆ­ται или ὁμο­γαλάκ­τες. Каж­дый γέ­νος обо­зна­чал­ся опре­де­лен­ным назва­ни­ем в патро­ни­ми­че­ской фор­ме, про­из­веден­ным от како­го-либо героя или мифи­че­ско­го пред­ка. с.1155 От Пол­лук­са (VIII, 111) извест­но, что эти под­разде­ле­ния, — хотя назва­ния, каза­лось, под­ра­зу­ме­ва­ли род­ст­вен­ные свя­зи, — на самом деле были искус­ст­вен­ны­ми; это свиде­тель­ст­ву­ет о неко­то­ром про­дви­же­нии к созда­нию более тес­но­го поли­ти­че­ско­го сою­за. Чле­ны φρατ­ρίαι и γέ­νη име­ли соот­вет­ст­ву­ю­щие рели­ги­оз­ные риту­а­лы и празд­не­ства, сохра­няв­ши­е­ся дол­гое вре­мя после того, как эти общи­ны поте­ря­ли свое поли­ти­че­ское зна­че­ние, и, воз­мож­но, пред­от­вра­щав­шие их пол­ное раз­ло­же­ние (Ср. Nie­buhr, Hist. of Ro­me, vol. I. p. 311, &c.).

Вза­и­моот­но­ше­ния меж­ду четырь­мя ионий­ски­ми фила­ми и тре­мя клас­са­ми, на кото­рые Тесей разде­лил народ, — слож­ный и труд­ный вопрос. Из утвер­жде­ний антич­ных источ­ни­ков скла­ды­ва­ет­ся впе­чат­ле­ние, что каж­дая из четы­рех фил была разде­ле­на на эвпат­ридов, гео­мо­ров и деми­ур­гов; это под­твер­жда­ет­ся тем фак­том, что все четы­ре φυ­λοϐα­σιλεῖς, являв­ших­ся совет­ни­ка­ми пра­ви­те­ля, назна­ча­лись из эвпат­ридов, но в то же вре­мя — по одно­му от каж­дой филы [PHY­LO­BA­SI­LEIS]. Как отме­тил Тиру­олл (Thirlwall, Hist. of Gree­ce, vol. II. p. 10), это мож­но счи­тать воз­мож­ным, лишь пред­по­ло­жив, что раз­ли­чия, пер­во­на­чаль­но разде­ляв­шие филы, ста­ли теперь лишь номи­наль­ны­ми; но Мол­ден (Mal­den, Hist. of Ro­me., p. 140), отвер­гаю­щий мне­ние, что четы­ре ионий­ских филы явля­лись каста­ми, назва­ния кото­рых про­изо­шли от рода заня­тий, пред­по­ла­га­ет, что пле­ме­на или филы состо­я­ли толь­ко из эвпат­ридов, и что послед­ние дели­лись на четы­ре филы, подоб­но тому, как рим­ские пат­ри­ции — на три. Таким обра­зом, соглас­но его пред­по­ло­же­нию, гео­мо­ры и деми­ур­ги не име­ли ника­ко­го отно­ше­ния к филам. Эта точ­ка зре­ния на дан­ную про­бле­му устра­ни­ла бы мно­гие затруд­не­ния и луч­ше все­го соот­вет­ст­ву­ет после­дую­щей исто­рии и поли­ти­че­ским ана­ло­гам в дру­гих государ­ствах, но, по-види­мо­му, недо­ста­точ­но под­твер­жде­на источ­ни­ка­ми, чтобы при­нять ее.

После Тесея, когда монар­хия была сна­ча­ла огра­ни­че­на, а затем отме­не­на, вся государ­ст­вен­ная власть ока­за­лась в руках эвпат­ридов, или знат­ных, зани­мав­ших все граж­дан­ские долж­но­сти и, кро­ме того, управ­ляв­ших рели­ги­оз­ны­ми дела­ми и тол­ко­ва­ни­ем зако­нов. Атти­ку ста­ли сотря­сать меж­до­усо­би­цы, и неза­дол­го до зако­но­да­тель­ства Соло­на мы видим народ, разде­лен­ный на три пар­тии: Πε­διαῖοι, или жите­ли рав­нин, Διάκ­ριοι, или жите­ли гор, и Πά­ραλοι, или жите­ли побе­ре­жья. Пер­вые две напо­ми­на­ют о древ­нем разде­ле­нии на филы — Месо­гею и Диа­к­риду; и все три пар­тии в какой-то сте­пе­ни пред­став­ля­ют клас­сы, учреж­ден­ные Тесе­ем: в первую пар­тию вхо­ди­ла знать, вла­дев­шая соб­ст­вен­но­стью в рав­нин­ной и наи­бо­лее пло­до­род­ной части стра­ны; во вто­рую — более мел­кие земле­вла­дель­цы и пас­ту­хи; в третью — тор­гов­цы и гор­но­до­быт­чи­ки, чье богат­ство и вли­я­ние к это­му вре­ме­ни воз­рос­ло. Для усми­ре­ния этих раздо­ров обра­ти­лись к Соло­ну, и он соста­вил свою зна­ме­ни­тую кон­сти­ту­цию и свод зако­нов. Здесь сле­ду­ет лишь отме­тить, что он сохра­нил четы­ре филы в том виде, в каком их застал, но отме­нил суще­ст­во­вав­шие раз­ли­чия ран­гов или, по край­ней мере силь­но умень­шил их зна­че­ние путем введе­ния иму­ще­ст­вен­но­го цен­за или разде­ле­ния людей на Πεν­τα­κοσιομέ­διμ­νοι, Ἱπ­πεῖς, Ζευ­γῖται и Θῆ­τες. Поста­нов­ле­ния Соло­на оста­ва­лись в Афи­нах зако­ном — хотя в зна­чи­тель­ной мере при­оста­нав­ли­ва­лись тира­ни­ей — до демо­кра­ти­че­ской рефор­мы, про­из­веден­ной Кли­сфе­ном. Он отме­нил преж­ние филы, учредил десять новых, в соот­вет­ст­вии с гео­гра­фи­че­ским деле­ни­ем Атти­ки, и назвал их по име­нам деся­ти древ­них геро­ев: Эрех­те­ида (Erech­theis), Эге­ида (Aegeis), Пан­ди­о­нида (Pan­dio­nis), Леон­ти­да (Leon­tis), Ака­ман­ти­да (Aca­man­tis), Эне­ида (Oeneis), Кек­ро­пида (Cec­ro­pis), Гип­по­ко­он­ти­да (Hip­po­thoon­tis), Эан­ти­да (Aean­tis), Антио­хида (An­tio­chis). Каж­дая из этих фил дели­лась на десять δῆ­μοι, чис­ло кото­рых впо­след­ст­вии было уве­ли­че­но путем еще одно­го разде­ле­ния; но это было орга­ни­зо­ва­но так, что δῆ­μοι, объ­еди­нен­ные в филу, не были смеж­ны­ми или близ­ки­ми друг к дру­гу [DEMUS]. Цель тако­го устрой­ства была в том, чтобы путем раз­ру­ше­ния преж­них свя­зей вызвать пол­ный и проч­ный пере­во­рот в при­выч­ках и чув­ствах, так же, как и в поли­ти­че­ской орга­ни­за­ции наро­да. Кли­сфен поз­во­лил суще­ст­во­вать древним φρατ­ρίαι, но они были лише­ны вся­ко­го поли­ти­че­ско­го зна­че­ния. Все ино­зем­цы, полу­чав­шие граж­дан­ство, реги­ст­ри­ро­ва­лись в филе и деме, но не во фра­трии или роде; поэто­му Ари­сто­фан (Ra­nae, 419, Aves, 765) гово­рит, насмеш­ли­во ука­зы­вая на новых граж­дан, что они не име­ют роди­чей, кро­ме вар­ва­ров (цит. по Nie­buhr, vol. I. p. 312). Функ­ции, выпол­ня­е­мые преж­ни­ми фила­ми, теперь в основ­ном пере­шли к δῆ­μοι. Сре­ди про­че­го мож­но отме­тить, что сорок восемь ναυκ­ρα­ρίαι, на кото­рые были поде­ле­ны преж­ние филы в целях нало­го­об­ло­же­ния, теперь ста­ли бес­по­лез­ны, так как нало­ги ста­ли соби­рать­ся по дру­гой систе­ме. Рефор­мам Кли­сфе­на суж­де­но было стать посто­ян­ны­ми. Они оста­ва­лись в силе (с несколь­ки­ми пере­ры­ва­ми) до паде­ния афин­ской неза­ви­си­мо­сти. Десять фил были встро­е­ны в сам меха­низм кон­сти­ту­ции. Из пяти­сот чле­нов сена­та от каж­дой филы изби­ра­лось по пять­де­сят. Δι­κασ­ταί назна­ча­лись по филам, и такую же систе­му выбо­ров мож­но наблюдать для боль­шин­ства важ­ней­ших государ­ст­вен­ных долж­но­стей: судеб­ных и адми­ни­ст­ра­тив­ных, граж­дан­ских и воен­ных; таких, как διαιτη­ταί, λο­γισ­ταί, πω­ληταί, τα­μίαι, τει­χοποιοί, φύ­λαρ­χοι, στρα­τηγοί и т. д. В 307 г. до н. э. Демет­рий Поли­ор­кет уве­ли­чил чис­ло фил до две­на­дца­ти, создав две новых, а имен­но Анти­го­ниду (An­ti­go­nias) и Демет­ри­а­ду (De­met­rias), впо­след­ст­вии полу­чив­ших назва­ние Пто­ле­ма­ида (Pto­le­mais) и Атта­лида (At­ta­lis); а три­на­дца­тая фила позд­нее была добав­ле­на Адри­а­ном и полу­чи­ла его имя (Plut. De­metr. 10; Paus. I. 5. § 5; Pol­lux, VIII. 110).

Выше­из­ло­жен­ное явля­ет­ся лишь корот­ким очер­ком по дан­но­му пред­ме­ту, рас­смат­ри­вае­мо­му в неко­то­рых дру­гих ста­тьях, кото­рые сле­ду­ет про­честь в свя­зи с этой [CIVI­TAS (GREEK); DEMUS; PHY­LAR­CHI; PHY­LO­BA­SI­LEIS, &c.].

(See Wachsmuth, vol. I. pt. I. pp. 224—240;. Her­mann, Lehrbuch d. Griech. Staats. §§ 24, 93, 94, 111, 175, 176; Schö­mann, Ant. jur. pub. pp. 165, 178, 200, 395; Thirlwall, vol. II. pp. 1—14, 32, 73.)

2. РИМСКАЯ. Три древ­ние три­бы Рому­ла — рам­нов (Ram­nes или Ram­nen­ses), тици­ев (Ti­ties или Ti­tien­ses) и луце­ров (Lu­ce­res или Lu­ce­ren­ses), к кото­рым при­над­ле­жа­ли толь­ко пат­ри­ции, сле­ду­ет отли­чать от трид­ца­ти пле­бей­ских триб Сер­вия Тул­лия, кото­рые явля­лись исклю­чи­тель­но терри­то­ри­аль­ны­ми: четы­ре — для горо­да и два­дцать шесть — для сель­ской мест­но­сти вокруг Рима. Исто­рия и орга­ни­за­ция трех древ­них триб изло­же­на в ста­тье [PAT­RI­CII]. Они сохра­ня­ли поли­ти­че­ское зна­че­ние почти до вре­мен зако­но­да­тель­ства децем­ви­ров; но после это­го упо­ми­на­ют­ся в рим­ской исто­рии лишь как учреж­де­ние, вышед­шее из употреб­ле­ния.

Учреж­де­ние и орга­ни­за­ция трид­ца­ти пле­бей­ских триб и после­дую­щее умень­ше­ние их чис­ла до с.1156 два­дца­ти вслед­ст­вие заво­е­ва­ний Пор­сен­ны опи­са­ны в ста­тье [PLE­BES]. Четы­ре город­ских три­бы назы­ва­лись так же, как и зани­мае­мые ими рай­о­ны: Субу­ран­ская (Sub­ura­na), Эскви­лин­ская (Es­qui­li­na), Кол­лин­ская (Col­li­na) и Пала­тин­ская (Pa­la­ti­na) (Var­ro, De Ling. Lat. V. 56; Fes­tus, s. v. Ur­ba­nas tri­bus). Назва­ния шест­на­дца­ти сель­ских триб, кото­рые про­дол­жа­ли при­над­ле­жать Риму после заво­е­ва­ний Пор­сен­ны, в алфа­вит­ном поряд­ке тако­вы: Вету­ри­е­ва (Ve­tu­ria), Воль­ти­ни­е­ва (Vol­ti­nia), Гале­ри­е­ва (Ga­le­ria), Гора­ци­е­ва (Ho­ra­tia), Камил­ло­ва (Ca­mi­lia), Клав­ди­е­ва (Clau­dia), Кор­не­ли­е­ва (Cor­ne­lia), Лемо­ни­е­ва (Le­mo­nia), Мене­ни­е­ва (Me­ne­nia), Папи­ри­е­ва (Pa­pi­ria), Пол­ли­е­ва (Pol­lia) (ее Нибур, — Nie­buhr, I. n. 977, — счи­та­ет иден­тич­ной с Побли­ли­е­вой (Pob­li­lia), кото­рая была учреж­де­на позд­нее), Пупи­ни­е­ва (Pu­pi­nia), Роми­ли­е­ва (Ro­mi­lia), Сер­ги­е­ва (Ser­gia), Фаби­е­ва (Fa­bia), Эми­ли­е­ва (Aemi­lia) (Ср. Göttling, Ge­sch. d. Rom. Staatsv. p. 238). По мере того, как Рим посте­пен­но завла­де­вал окру­жаю­щей терри­то­ри­ей, чис­ло триб так­же посте­пен­но уве­ли­чи­ва­лось. Когда в Рим эми­гри­ро­вал Аппий Клав­дий с мно­го­чис­лен­ной сви­той сво­их кли­ен­тов, им были выде­ле­ны зем­ли в рай­оне впа­де­ния Анио в Тибр, и была сфор­ми­ро­ва­на новая Клав­ди­е­ва три­ба. Эта три­ба, кото­рую Ливий (II. 16, если про­чте­ние вер­но) назы­ва­ет ve­tus Clau­dia tri­bus (ста­рая Клав­ди­е­ва три­ба), впо­след­ст­вии была уве­ли­че­на и обо­зна­ча­лась назва­ни­ем Кру­сту­мин­ская (Crus­tu­mi­na) или Клу­сту­мин­ская (Clus­tu­mi­na) (Nie­buhr, I. n. 1236). Это пер­вый при­мер сель­ской три­бы, назван­ной по месту, ибо шест­на­дцать преж­них полу­чи­ли свои име­на от лиц или геро­ев, имев­ших к ним какое-либо отно­ше­ние, так же как атти­че­ские герои, назы­вав­ши­е­ся ἐπώ­νυμοι — к атти­че­ским филам. В 387 г. до н. э. чис­ло триб уве­ли­чи­лось до два­дца­ти пяти путем добав­ле­ния четы­рех новых, а имен­но Стел­ла­тин­ской (Stel­la­ti­na), Тро­мен­тин­ской (Tro­men­ti­na), Саба­тин­ской (Sa­ba­ti­na) и Арниен­ской (Ar­nien­sis) (Liv. VI. 5; Nie­buhr, II. p. 575). В 358 г. до н. э. еще две три­бы, Помп­тин­ская (Pompti­na) и Пуб­ли­ли­е­ва (Pub­li­lia), были сфор­ми­ро­ва­ны из воль­сков (Liv. VII. 15). В 332 г. до н. э. цен­зо­ры Кв. Пуб­ли­лий Филон и Сп. Посту­мий уве­ли­чи­ли чис­ло триб до два­дца­ти девя­ти, доба­вив Меций­скую (Mae­cia) и Скап­тий­скую (Scap­tia) три­бы (Liv. VIII. 17). В 318 г. до н. э. были созда­ны Уфен­тин­ская (Ufen­ti­na) и Фалерн­ская (Fa­le­ri­na) три­бы (Liv. IX. 20). В 299 г. до н. э. еще две три­бы, Аниен­ская (Anien­sis) и Терен­тин­ская (Te­ren­ti­na), были добав­ле­ны цен­зо­ра­ми (Liv. X. 9), и, нако­нец, в 241 г. до н. э. чис­ло триб было уве­ли­че­но до трид­ца­ти пяти за счет созда­ния Кви­рин­ской (Qui­ri­na) и Велин­ской (Ve­li­na) триб. В даль­ней­шем это чис­ло боль­ше не уве­ли­чи­ва­лось, ибо ни один из заво­е­ван­ных после это­го наро­дов не вклю­чал­ся в суве­рен­ное рим­ское государ­ство (Liv. Epit. 19, I. 43). Когда три­бы в сво­их собра­ни­ях при­ни­ма­ли какие-либо реше­ния, соблюдал­ся опре­де­лен­ный порядок (or­do tri­buum), в соот­вет­ст­вии с кото­рым их при­зы­ва­ли к голо­со­ва­нию. Пер­вой по поряд­ку была Субу­ран­ская три­ба, а послед­ней — Арниен­ская (Cic. de Leg. Agr. II. 29). Каж­дый чело­век, при­над­ле­жав­ший к три­бе, обя­зан был в важ­ных доку­мен­тах при­бав­лять к сво­е­му име­ни назва­ние три­бы в тво­ри­тель­ном паде­же (NOMEN, p. 802, b. Ср. Becker, Handb. der Röm. Al­terth. vol. II. pt. I. p. 164, &c.).

По вопро­су о том, состо­я­ли ли терри­то­ри­аль­ные три­бы, учреж­ден­ные Сер­ви­ем Тул­ли­ем, толь­ко из пле­бе­ев, или вклю­ча­ли так­же пат­ри­ци­ев, мне­ния совре­мен­ных уче­ных разде­ли­лись. Нибур, Валь­тер и дру­гие счи­та­ют, что пат­ри­ции были исклю­че­ны, так как уже име­ли соб­ст­вен­ную посто­ян­ную орга­ни­за­цию; Вакс­мут, Гер­лах, Райн, Бек­кер и дру­гие, напро­тив, утвер­жда­ют, что пат­ри­ции так­же вхо­ди­ли в Сер­ви­е­вы три­бы, но в то же вре­мя они при­зна­ют, что подав­ля­ю­щее боль­шин­ство в собра­ни­ях триб состав­ля­ли пле­беи, и что, сле­до­ва­тель­но, по суще­ству эти собра­ния име­ли пле­бей­ский харак­тер; тем более, что столь мало­чис­лен­ные пат­ри­ции, каж­дый из кото­рых имел там не боль­ше вли­я­ния, чем пле­бей, ред­ко посе­ща­ли собра­ния триб. Одна­ко фраг­мен­ты, при­во­ди­мые в под­держ­ку это­го мне­ния, частич­но неудо­вле­тво­ри­тель­ны для дока­за­тель­ства вопро­са (как Liv. II. 56, 60; Dio­nys. IX. 41), частич­но отно­сят­ся к более позд­не­му пери­о­ду, когда, вне вся­ких сомне­ний, пат­ри­ции при­над­ле­жа­ли к три­бам. Поэто­му сле­ду­ет пола­гать, вслед за Нибу­ром, что до зако­но­да­тель­ства децем­ви­ров три­бы и их собра­ния были исклю­чи­тель­но пле­бей­ски­ми.

До тех пор, пока в собра­ни­ях триб (co­mi­tia tri­bu­ta) участ­во­ва­ли толь­ко пле­беи, они вряд ли мог­ли иметь какое-либо вли­я­ние на государ­ст­вен­ные дела: все их функ­ции заклю­ча­лись в сбо­ре три­бу­та, про­веде­нии набо­ра в армию и управ­ле­нии соб­ст­вен­ны­ми мест­ны­ми и рели­ги­оз­ны­ми дела­ми [TRI­BU­NUS; PLE­BES] (Fest. s. vv. Juga­rius, Pub­li­ca sac­ra, Sob­rium; Var­ro, de Ling. Lat. VI. 24; Cic. pro Dom. 28; Mac­rob. Sat. I. 4. 16). Их собра­ния про­во­ди­лись на фору­ме; осно­ва­ние рес­пуб­ли­ки не рас­ши­ри­ло сфе­ру их пол­но­мо­чий. Пер­вое важ­ное дело они полу­чи­ли бла­го­да­ря при­ня­тию Вале­ри­е­ва зако­на, про­веден­но­го Вале­ри­ем Пуб­ли­ко­лой [LEGES VALE­RIAE]. Но нача­ло рас­ши­ре­ния пол­но­мо­чий три­бут­ных коми­ций сле­ду­ет отне­сти к учреж­де­нию народ­ных три­бу­нов (494 г. до н. э.). В пери­од состав­ле­ния зако­нов децем­ви­ра­ми коми­ции на корот­кое вре­мя лиши­лись вли­я­ния, но есть все осно­ва­ния счи­тать, что сра­зу после это­го, воз­мож­но — в силу само­го это­го зако­но­да­тель­ства, три­бут­ные коми­ции из чисто пле­бей­ско­го пре­вра­ти­лись в народ­ное собра­ние, ибо с этих пор пат­ри­ции и сво­бод­но­рож­ден­ные кли­ен­ты были вклю­че­ны в три­бы и, сле­до­ва­тель­но, полу­чи­ли пра­во участ­во­вать в их собра­ни­ях (Liv. IV. 24, V. 30, VI. 18, XXIX. 37). Новое устрой­ство триб так­же объ­яс­ня­ет ина­че непо­нят­ные явле­ния, упо­мя­ну­тые в ста­тье tri­bu­nus, — когда пат­ри­ции обра­ща­ют­ся за защи­той к три­бу­нам и когда в одном слу­чае двое три­бу­нов явля­ют­ся пат­ри­ци­я­ми. На осно­ва­нии послед­не­го фак­та был сде­лан весь­ма веро­ят­ный вывод, что при­бли­зи­тель­но в этот пери­од пат­ри­ции пред­при­ни­ма­ли попыт­ки разде­лить три­бу­нат с пле­бе­я­ми. Но невзи­рая на вклю­че­ние пат­ри­ци­ев в три­бы, три­бут­ные коми­ции по суще­ству оста­ва­лись пле­бей­ски­ми — ибо до сих пор были в силе те же самые при­чи­ны, кото­рые дей­ст­во­ва­ли бы, если бы пат­ри­ции были вклю­че­ны в три­бы Сер­ви­ем Тул­ли­ем: теперь пат­ри­ци­ев было даже мень­ше, чем за два сто­ле­тия до того. Вслед­ст­вие это­го ста­рое назва­ние «пле­бис­цит», пер­во­на­чаль­но озна­чав­шее реше­ние одно­го толь­ко плеб­са и более не при­ме­ни­мое в стро­гом смыс­ле, сохра­ня­лось — ибо реше­ние три­бут­ных коми­ций прак­ти­че­ски явля­лось реше­ни­ем плеб­са, пред­от­вра­тить кото­рое пат­ри­ции не мог­ли бы даже еди­но­глас­ным голо­со­ва­ни­ем. Более того, по этой при­чине пат­ри­ции, веро­ят­но, очень ред­ко посе­ща­ли три­бут­ные коми­ции. Более подроб­ное опи­са­ние три­бут­ных коми­ций см. в ста­тье COMI­TIA TRI­BU­TA.