Рост­ры Авгу­ста (Rostra Augus­ti) — рост­ры импе­ра­тор­ско­го вре­ме­ни, рас­по­ло­жен­ные в севе­ро-запад­ном кон­це фору­ма. Пере­не­сти их решил Цезарь, но с.452 состав­лен­ный им план, види­мо, не был выпол­нен или, по край­ней мере, посвя­ще­ние состо­я­лось толь­ко после 42 г. до н. э. (Cass. Dio XLIII. 49; ср. Diod. XII. 26; As­con. Mil. 12)¹. Если при­нять во вни­ма­ние, где имен­но было сожже­но тело Цеза­ря, то пред­став­ля­ет­ся есте­ствен­ным, что Марк Анто­ний про­из­нёс свою речь в про­ти­во­по­лож­ном кон­це фору­ма (ср. Sen. Dial. III. 1. 3: пол­ная дли­на фору­ма опи­сы­ва­ет­ся выра­же­ни­ем a rostris us­que ad ar­cum Fa­bia­num^[1]). Август завер­шил соору­же­ние этих ростр (Pom­pon. Dig. I. 2. 2), и на моне­те он изо­бра­жён сидя­щим на них⁽¹⁾. С этих ростр Друз про­из­нёс над­гроб­ную речь в честь Авгу­ста (Suet. Aug. 100, где они назва­ны «ста­ры­ми» (ve­te­ra) в про­ти­во­по­лож­ность рост­рам хра­ма Боже­ст­вен­но­го Юлия (Rostra aedis di­vi Iulii)).

Дион Кас­сий опи­сы­ва­ет две вели­ко­леп­ные цере­мо­нии, состо­яв­ши­е­ся на рострах: при­ём, устро­ен­ный Неро­ном для Тирида­та, и погре­баль­ная цере­мо­ния Пер­ти­на­к­са (LVI. 34; LXXXIV. 3); ср. так­же Fron­to ad An­to­nin. I. 2, p. 98, Nab.; Ma­mer­tin. ge­nethl. Ma­xi­mian. 19; Pru­dent. Pe­ris­teph. XI. 45; Aur. Vict. Epit. 19.

Извест­но, что на рострах сто­я­ли ста­туи Авгу­ста (Tac. Ann. IV. 67, где о рострах гово­рит­ся эллип­ти­че­ски: «ce­le­ber­ri­mo fo­ri»^[2], точ­но так же, как ста­рые рост­ры назы­ва­лись ocu­la­tis­si­mus lo­cus^[3]; и даже Амми­ан Мар­цел­лин (XVI. 10. 13) назы­ва­ет их perspec­tis­si­mum pris­cae po­ten­tiae lo­cum^[4]), Клав­дия Гот­ско­го (SHA. Claud. 3) и Сти­ли­хо­на (CIL. VI. 1731 = 1195²). Дей­ст­ви­тель­но, на релье­фе на арке Кон­стан­ти­на (см. выше, с. 27), колон­ны со ста­ту­я­ми на них вид­ны поза­ди ростр³.

Сохра­нив­ши­е­ся руи­ны ростр отно­сят­ся к четы­рём основ­ным пери­о­дам:

1) Эпо­ха Цеза­ря: сохра­ни­лось бетон­ное ядро ростр высотой 3,5 м, дли­ной более 13 м, постро­ен­ное вплот­ную к линии арок, под­дер­жи­ваю­щих Капи­то­лий­ский спуск (Cli­vus Ca­pi­to­li­nus, q. v.), и по всей веро­ят­но­сти, на них.

2) Эпо­ха Авгу­ста: послед­ний вклю­чил ядро ростр Цеза­ря в более широ­кое и высо­кое ядро, слу­жив­шее осно­ва­ни­ем изо­гну­то­го лест­нич­но­го про­лё­та на запа­де, кото­рый идёт вдоль всей дли­ны ростр и обра­зу­ет мону­мен­таль­ный вход на саму плат­фор­му. Пере­д­няя часть это­го рас­ши­рен­но­го ядра была закры­та сте­ной из пре­крас­ней­шей кир­пич­ной клад­ки эпо­хи Авгу­ста; сте­на, обли­цо­ван­ная тем же мате­ри­а­лом, обна­ру­же­на в фун­да­мен­те север­ной сто­ро­ны самой плат­фор­мы и, воз­мож­но, так­же впе­ре­ди. Плат­фор­ма про­сти­ра­лась на 10 м впе­рёд от запад­ной кир­пич­ной сте­ны; дли­на её фаса­да состав­ля­ла око­ло 24 м, высота — 3 м. Пере­д­няя и боко­вые сте­ны сло­же­ны из туфо­вой пря­мо­уголь­ной клад­ки (opus quad­ra­tum), обли­цо­ван­ной мра­мо­ром; в эту обли­цов­ку были встав­ле­ны два ряда брон­зо­вых кора­бель­ных носов. Бони вос­ста­но­вил эти сте­ны до изна­чаль­ной высоты. Тра­вер­ти­но­вые пли­ты, слу­жив­шие помо­стом, поко­и­лись на бал­ках из того же мате­ри­а­ла, лежав­ших на этих сте­нах и на трёх рядах тра­вер­ти­но­вых с.453 стол­бов, кото­рые позд­нее частич­но укре­пи­ли, а частич­но заме­ни­ли кир­пич­ны­ми стол­ба­ми и сте­на­ми. Вдоль боко­вых сто­рон и фаса­да тяну­лась мра­мор­ная балю­ст­ра­да, пре­ры­вав­ша­я­ся в цен­тре.

Изло­жен­ная выше тео­рия под­твер­жда­ет­ся любо­пыт­ной дета­лью. Пла­ны цен­траль­ной зоны фору­ма⁽²⁾ не вклю­ча­ют два «риту­аль­ных коло­д­ца» (poz­zi ri­tua­li), дово­дя­щих линию таких колод­цев в пра­вой ниж­ней части до фаса­да изна­чаль­ных ростр Цеза­ря. Когда Август рас­ши­рил рост­ры, то эти два послед­них коло­д­ца вме­сте с пер­вым из изо­бра­жён­ных на плане были уни­что­же­ны, и была созда­на новая линия, кото­рая шла вдоль ново­го фаса­да. (Соглас­но преж­ней тео­рии, пря­мо­уголь­ная плат­фор­ма была воз­веде­на Тра­я­ном.)

3) Эпо­ха Сеп­ти­мия Севе­ра; в свя­зи со стро­и­тель­ст­вом его арки была сне­се­на почти вся север­ная сте­на ростр, север­ная часть зад­ней сте­ны обли­цо­ван­но­го кир­пи­чом бетон­но­го ядра была сры­та до уров­ня мосто­вой и обра­зо­ван так назы­вае­мый полу­круг за счёт уре­за­ния обли­цо­ван­но­го кир­пи­чом ядра лест­ни­цы по мень­шей мере на поло­ви­ну дли­ны, чтобы его изгиб соот­вет­ст­во­вал изги­бу лест­нич­но­го про­лё­та поза­ди.

Север­ная поло­ви­на полу­кру­га была отде­ла­на пли­та­ми из мра­мо­ра пор­та­сан­та, пере­ме­жаю­щи­ми­ся пиляст­ра­ми из афри­ка­но, и плин­ту­сом из пен­те­лий­ско­го мра­мо­ра, а рос­кош­но укра­шен­ный изо­гну­тый кар­низ, веро­ят­но, при­над­ле­жал к колон­на­де вдоль его пере­д­ней части⁽³⁾. В южной части работы не были завер­ше­ны. Таким обра­зом появил­ся малень­кий тре­уголь­ный двор, откуда лест­ни­ца вела на плат­фор­му⁽⁴⁾; и он, и про­стран­ство под рост­ра­ми были вымо­ще­ны плит­кой поверх преды­ду­ще­го покры­тия из кир­пи­ча, уло­жен­но­го «ёлоч­кой»; неко­то­рые из этих пли­ток име­ют клей­ма эпо­хи Севе­ров (CIL. XV. 405). Соглас­но преж­ней тео­рии, от кото­рой сего­дня отка­за­лось боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей, полу­круг пред­став­лял собой Гре­ко­стас эпо­хи Цеза­ря⁽⁵⁾, а Мау счи­та­ет его рост­ра­ми Цеза­ря⁽⁶⁾.

4) Пери­од при­мер­но око­ло 470 г. н. э. (?), когда пря­мо­уголь­ная часть ростр была удли­не­на за счёт тра­пе­цие­вид­ной кир­пич­ной при­строй­ки в север­ном кон­це, фасад кото­рой тоже был укра­шен кора­бель­ны­ми носа­ми. Вдоль всей дли­ны рас­ши­рен­ной плат­фор­мы шла над­пись, сооб­щаю­щая о рестав­ра­ции, кото­рую про­вёл Юний Вален­тин, пре­фект горо­да, в честь Льва и Анте­мия (?), воз­мож­но, после мор­ской победы над ван­да­ла­ми.

Обыч­но счи­та­ет­ся, что две мра­мор­ные балю­ст­ра­ды, или плу­теи (plu­tei), нахо­дя­щи­е­ся сего­дня в откры­той части фору­ма, рядом с колон­ной Фоки, были частью ростр и сто­я­ли либо по обе­им сто­ро­нам от вхо­да, либо на кон­цах плат­фор­мы⁽⁷⁾. В дей­ст­ви­тель­но­сти же они были най­де­ны в этом самом месте, гру­бо водру­жён­ны­ми на тра­вер­ти­но­вые бло­ки⁽⁸⁾. с.454 Соглас­но одной точ­ке зре­ния⁴, они дати­ру­ют­ся прав­ле­ни­ем Доми­ци­а­на⁽⁹⁾; но боль­шин­ство иссле­до­ва­те­лей свя­зы­ва­ет их с Тра­я­ном⁵ и интер­пре­ти­ру­ет их как изо­бра­же­ние щед­ро­сти Тра­я­на, кото­рый обес­пе­чил под­держ­ку детей бед­ня­ков, вло­жив круп­ные сум­мы в заклад­ные на земель­ные хозяй­ства и уни­что­жив реест­ры нало­гов, уже при­чи­таю­щих­ся за наслед­ства. Недав­но эти релье­фы были дати­ро­ва­ны прав­ле­ни­ем Адри­а­на и отне­се­ны к ограж­де­нию вокруг ста­туи Мар­сия (Sta­tua Mar­syae, q. v.)⁽¹⁰⁾.

Для топо­гра­фов они инте­рес­ны в основ­ном изо­бра­же­ни­я­ми зда­ний фору­ма на зад­нем плане.

На пер­вом релье­фе (кото­рый смот­рит вниз на форум) на пере­д­нем плане изо­бра­жён импе­ра­тор на рострах. Далее сле­ду­ет храм Вес­па­си­а­на (на пер­вой сек­ции, ныне утра­чен­ной, был, веро­ят­но, изо­бра­жён храм Согла­сия) с шестью коринф­ски­ми колон­на­ми, затем храм Сатур­на с шестью иони­че­ски­ми колон­на­ми и меж­ду ними — арка дори­че­ской арка­ды Табу­ля­рия. За ними рас­по­ла­га­ют­ся более низ­кие арка­ды бази­ли­ки Юлия, и завер­ша­ют кар­ти­ну ста­туя Мар­сия и свя­щен­ная смо­ков­ни­ца на ого­ро­жен­ном участ­ке (они нахо­ди­лись непо­да­лё­ку; см.: Sta­tua Mar­syae, Fi­cus, Olea, Vi­tis), и они же начи­на­ют изо­бра­же­ние на вто­ром релье­фе, высту­пая, види­мо, как ори­ен­тир. Далее сле­ду­ет ряд аркад, похо­жих на арка­ды пер­во­го релье­фа и изо­бра­жаю­щих Эми­ли­е­ву бази­ли­ку; затем Арги­лет; затем Курия с широ­ким лест­нич­ным про­лё­том впе­ре­ди (после рестав­ра­ции Доми­ци­а­на), по фаса­ду кото­рой оши­боч­но изо­бра­же­но пять колонн, и, нако­нец, три­ум­фаль­ная арка, сто­яв­шая, веро­ят­но, на спус­ке Арген­та­ри­ев и, опять-таки, рост­ры. Повто­ре­ние ростр и ста­туи Мар­сия свиде­тель­ст­ву­ют о том, что эти два релье­фа были заду­ма­ны как пол­ный круг, а храм Цеза­ря и храм Касто­ра и Пол­лук­са, не изо­бра­жён­ные на них, долж­ны были нахо­дить­ся как раз перед взо­ром ора­то­ра. Сле­ду­ет так­же отме­тить, что релье­фы на дру­гой (внеш­ней) сто­роне каж­до­го плу­тея с изо­бра­же­ни­ем овцы, сви­ньи и быка — живот­ных, при­но­сив­ших­ся в жерт­ву во вре­мя суове­та­у­ри­лий, — име­ют совер­шен­но иной мас­штаб и очень хоро­шо вид­ны с уров­ня фору­ма, тогда как релье­фы на внут­рен­ней сто­роне гораздо мель­че и вид­ны толь­ко с близ­ко­го рас­сто­я­ния⁽¹¹⁾. Рельеф с суове­та­у­ри­ли­я­ми был вос­про­из­ведён на базе колон­ны, воз­двиг­ну­той рядом в честь деся­ти­ле­тия прав­ле­ния Дио­кле­ти­а­на (CIL. VI. 1204)⁽¹²⁾.

Тео­рия о том, что релье­фы отно­си­лись к памят­ни­ку, воз­двиг­ну­то­му в честь Тра­я­на и изо­бра­жа­ют толь­ко зда­ния на восточ­ной сто­роне фору­ма, с.455 вызва­на к жиз­ни невер­ным тол­ко­ва­ни­ем пас­са­жа Пли­ния (Pa­ne­gyr. 36)⁽¹³⁾; при этом, соглас­но дру­гой тео­рии, этот памят­ник сто­ял рядом с пре­тор­ским три­бу­на­лом и релье­фы изо­бра­жа­ют зда­ния на запад­ной сто­роне фору­ма⁽¹⁴⁾.

О рострах в целом см.:
Jor­dan H. To­po­gra­phie der Stadt Rom in Al­ter­tum. Bd. 1. Abt. 2. B., 1885. S. 229 f.;
Nichols F. M. No­ti­zie dei rostri del Fo­ro ro­ma­no e dei mo­nu­men­ti con­ti­gui. Ro­ma, 1885;
Rich­ter O. Die rö­mi­sche Red­ner­büh­ne. Ber­lin, 1904. S. 8—39;
Rich­ter O. Die rö­mi­sche Red­ner­büh­ne // JdI. Bd. 4. 1889. S. 1—7;
Rich­ter O. Beit­rä­ge zur rö­mi­schen To­po­gra­phie, II. Ber­lin, 1904.
Hül­sen Ch. The Ro­man Fo­rum / Transl. J. B. Car­ter. Ed. 2. Ro­me, 1909. P. 70—77;
Hül­sen Ch. Mis­cel­la­nea epi­gra­phi­ca // MDAIR. Bd. 10. 1895. S. 59;
Hül­sen Ch. Jah­res­be­richt über neue Fun­de und Forschun­gen zur To­po­gra­phie der Stadt Rom // MDAIR. Bd. 4. 1889. S. 238; Bd. 17. 1902. S. 13—21; Bd. 20. 1905, 15—28;
Mau A. Rostra Cae­sa­ris // MDAIR. Bd. 20. 1905. S. 230—266;
Pe­ter­sen E. Rostra Cae­sa­ris noch­mals // MDAIR. Bd. 21. 1906. S. 57—63;
van De­man E. B. The so-cal­led Fla­vian Rostra // AJA. Vol. 13. 1909. P. 170—186;
Schnei­der K. Red­ner­büh­ne // RE. Bd. 1 A. 1914. Sp. 450 f.;
Ashby T. Ex­ca­va­tions in Ro­me // CR. Vol. 13. 1899. P. 235;
de Rug­gie­ro E. Il Fo­ro Ro­ma­no. Ro­ma, 1913. P. 359—381;
Hül­sen Ch. The Fo­rum and the Pa­la­ti­ne / Transl. H. H. Tan­zer. New York, 1928. P. 22—25.