Рост­ры (Rostra) — плат­фор­ма, с кото­рой ора­то­ры обра­ща­лись к наро­ду, сошед­ше­му­ся на собра­ние — фор­маль­ное или нефор­маль­ное. Изна­чаль­ная плат­фор­ма — если она была толь­ко одна, что доволь­но сомни­тель­но, ибо само сло­во име­ет с.335 мно­же­ст­вен­ное чис­ло, и потреб­ность в несколь­ких воз­вы­ше­ни­ях (sug­ges­tus) долж­на была воз­ник­нуть доволь­но рано, — нахо­ди­лась в коми­ции, тра­ди­ци­он­ном месте народ­ных собра­ний, перед кури­ей, на одной с ней оси, и веро­ят­но, шири­ной соот­вет­ст­во­ва­ла все­му коми­цию (Varr. LL. V. 155; As­con. ad Cic. in Mi­lon. Arg. 28—29 и 37 [12] [Stangl 31—32, 37]). Здесь обыч­но рас­по­ла­гал­ся три­бу­нал пре­то­ра, а в 442 г. до н. э. были выстав­ле­ны зако­ны XII Таб­лиц (Diod. Sic. XII. 26. 1).

После победы над лати­на­ми при Анции в 338 г. до н. э. эта плат­фор­ма была укра­ше­на носа­ми неко­то­рых из захва­чен­ных кораб­лей, поме­щён­ных на воз­вы­ше­нии (sug­ges­tus) — воз­мож­но, уже суще­ст­во­вав­шем — на фору­ме (не в коми­ции) (Liv. VIII. 14. 12; Plin. HN. XXXIV. 20). Это было пер­вое воз­вы­ше­ние, полу­чив­шее назва­ние ростр, и оно было освя­ще­но как templum. Его место­по­ло­же­ние опре­де­ля­ет­ся его бли­зо­стью к камен­но­му льву, отме­чав­ше­му гроб­ни­цу Фаусту­ла или Рому­ла (Dion. Hal. I. 87. 2), и обы­ча­ем, соглас­но кото­ро­му слу­жи­тель кон­су­ла (ac­cen­sus con­su­lis) объ­яв­лял пол­день, когда видел солн­це из две­рей курии меж­ду рост­ра­ми и гре­ко­ста­сом (Plin. HN. VII. 212), а в этот момент он дол­жен был смот­реть стро­го на юг. Рост­ры почти навер­ня­ка долж­ны были иметь фор­му сег­мен­та коми­ция, как и рост­ры Авгу­ста позд­нее, с изо­гну­той лест­ни­цей в каче­стве вхо­да, но в источ­ни­ках не сооб­ща­ет­ся, высту­па­ли ли ора­то­ры над лест­ни­цей или, что более веро­ят­но, над фаса­дом, укра­шен­ным теперь кора­бель­ны­ми носа­ми. Это было самое вид­ное место на фору­ме, quam ocu­la­tis­si­mo lo­co, eaque est in rostris^[1] (Plin. HN. XXXIV. 24), и здесь, как ранее на рострах в коми­ции, неред­ко поме­ща­ли ста­туи тех, кто умер на государ­ст­вен­ной служ­бе или совер­шил выдаю­щи­е­ся дея­ния (Cic. Phil. IX. 16; Liv. IV. 17. 6; Vell. Pat. II. 61. 3; Plin. HN. XXXIV. 23—25). Затем, меж­ду 46 и 42 гг. до н. э., эта плат­фор­ма была разо­бра­на и пере­стро­е­на севе­ро-запад­нее (см. Rostra Augus­ti).

В какой-то момент, веро­ят­но, после одной из круп­ных мор­ских побед в Пер­вой Пуни­че­ской войне, рост­ры в коми­ции были пере­стро­е­ны и укра­ше­ны носа­ми вра­же­ских кораб­лей. Тогда этот ком­плекс стал напо­ми­нать коми­ций в Песту­ме (так назы­вае­мый «Круг­лый театр», Teat­ro Cir­co­la­re) с плат­фор­мой, вре­заю­щей­ся в сту­пе­ни коми­ция, вход на кото­рую был устро­ен по бокам, а не про­доль­но. На это ука­зы­ва­ет исто­рия о том, как Катон спас­ся от разъ­ярён­ной тол­пы, повис­нув на самих кора­бель­ных носах и под­тя­нув­шись (Plut. Cat. Min. 44. 1—4).

В ходе рас­ко­пок в коми­ции рядом с Чёр­ным кам­нем (Ni­ger La­pis) обна­ру­жи­лись остат­ки рес­пуб­ли­кан­ско­го соору­же­ния, интер­пре­ти­ро­ван­ные как остат­ки ростр. Выде­ле­но пять стро­и­тель­ных пери­о­дов, трём послед­ним соот­вет­ст­ву­ют рост­ры опре­де­лён­ной фор­мы. Но два пер­вых вари­ан­та рекон­стру­и­ру­ют­ся как неле­пые с архи­тек­тур­ной точ­ки зре­ния и непри­год­ные для исполь­зо­ва­ния соору­же­ния, кото­рые про­сто не мог­ли суще­ст­во­вать, и архи­тек­тур­ная логи­ка воз­ни­ка­ет толь­ко на послед­нем эта­пе, дати­ру­е­мом эпо­хой Сул­лы. Мы видим сту­пе­ни коми­ция, под­ни­маю­щи­е­ся к широ­кой плат­фор­ме за ним, хотя она мог­ла быть и зна­чи­тель­но у́же, так как чис­ло сту­пе­ней вос­ста­нов­ле­но про­из­воль­но. Но это не рост­ры, кото­рые долж­ны были нахо­дить­ся на про­ти­во­по­лож­ной сто­роне коми­ция, напро­тив курии, это часть ярус­ной струк­ту­ры само­го коми­ция (ca­vea). Груп­па мону­мен­тов под Чёр­ным кам­нем сохра­ни­лась на том уровне, где она пре­ры­ва­ет сту­пе­ни и вклю­ча­ет в себя памят­ник, интер­пре­ти­ро­ван­ный как моги­ла Фаусту­ла или Рому­ла, и это свиде­тель­ст­ву­ет, что, судя по руи­нам, сту­пен­ча­тый план не обя­за­тель­но был очень древним, одна­ко его древ­ность под­ра­зу­ме­ва­ет­ся в рас­ска­зе о том, как Тарк­ви­ний Гор­дый лич­но схва­тил пожи­ло­го Сер­вия Тул­лия в курии и сбро­сил его с лест­ни­цы в коми­ций (Liv. I. 48. 3; Dion. Hal. IV. 38. 5). Если мы не можем вос­ста­но­вить сту­пе­ни в камне, то долж­ны пола­гать, что они были дере­вян­ны­ми.

На моне­тах Лол­лия Пали­ка­на, отче­ка­нен­ных в 45 г. до н. э., изо­бра­же­ны рост­ры с изо­гну­тым фаса­дом, укра­шен­ные кора­бель­ны­ми носа­ми: это могут быть как древ­ние рост­ры, к это­му вре­ме­ни, веро­ят­но, разо­бран­ные, так и про­ект новых Авгу­сто­вых ростр, посвя­щён­ных в 42 г. до н. э. и имев­ших пря­мой фасад, но пер­вый вари­ант, конеч­но, более веро­я­тен.

Gjerstad E. Il co­mi­zio ro­ma­no dell’età re­pubbli­ca­na // Opus­cu­la Ro­ma­na. Vol. 2. 1941. P. 97—158;
Lug­li G. Ro­ma an­ti­ca: Il centro mo­nu­men­ta­le. Ro­ma, 1946. P. 115—121;
Richardson L. The tri­bu­nals of the prae­tors of Ro­me // MDAIR. Bd. 80. 1973. P. 219—233.