19. Равным образом и сам Эратосфен подозревал об этом, так как, по его словам, можно предположить, что поэт хотел приурочить странствование Одиссея к западным странам, но оставил свое намерение отчасти в силу недостатка точных 26d сведений, отчасти потому, что он и не думал о точности, предпочитая развивать каждый сюжет в сторону более страшного и чудесного. Эратосфен правильно толкует гомеровскую манеру описания, но он неверно понял мотивы поэта. Ведь Гомер творил не ради пустой болтовни, но ради пользы. Поэтому следует упрекнуть Эратосфена как за это, так и за его утверждение о том, что чудесные рассказы Гомера были потому приурочены к отдаленным областям, чтобы удобнее было выдумывать о них небылицы. Ведь по сравнению с другими чудесными рассказами, действие которых происходит в Греции или в соседних странах, только незначительное число их относится к отдаленным странам; таковы, например, чудесные рассказы о подвигах Геракла и Фесея и мифы, действие которых разыгрывается на Крите, в Сицилии и на других островах, на Кифероне, Геликоне, Парнассе, Пелионе и в различных местах Аттики и Пелопоннеса. 27 И никто не обвиняет сочинителей мифов за эти мифы в незнании. Далее, так как поэты, особенно Гомер, вовсе не сочиняют чисто мифических рассказов, но гораздо чаще присоединяют к реальным фактам мифический элемент, то исследователь, желающий найти, какие элементы мифического были присоединены древними, не думает о том, был ли этот добавленный ими мифический элемент когда-нибудь истинным или является таковым теперь, но он скорее стремится найти действительно существовавшие местности или лиц, о которых поэт, присоединив мифический элемент, создал мифы. Например, надо разобрать вопрос о странствовании Одиссея: происходило ли оно в действительности и, если да, то где именно. |
[19] Καὶ αὐτὸς δὲ ὑπονοήσας τοῦτο ὁ Ἐρατοσθένης, ὑπολάβοι τις ἄν, φησί, τὸν ποιητὴν βούλεσθαι μὲν ἐν τοῖς προσεσπερίοις τόποις τὴν πλάνην τῷ Ὀδυσσεῖ ποιεῖν, ἀποστῆναι δ᾽ ἀπὸ τῶν ὑποκειμένων, τὰ μὲν οὐκ ἀκριβῶς 26d πεπυσμένον, τὰ δὲ οὐδὲ προελόμενον οὕτως, ἀλλ᾽ ἐπὶ τὸ δεινότερον καὶ τὸ τερατωδέστερον ἕκαστα ἐξάγειν. τοῦτο μὲν αὐτὸ εὖ, τὸ δ᾽ οὗ χάριν τοῦτ᾽ ἐποίει κακῶς δεξάμενος· οὐ γὰρ φλυαρίας, ἀλλ᾽ ὠφελείας χάριν. ὥστε δίκαιός ἐστιν ὑπέχειν λόγον καὶ περὶ τούτου καὶ διότι φησὶ τὰ πόρρω τερατολογεῖσθαι μᾶλλον διὰ τὸ εὐκατάψευστον. πολλοστὸν γὰρ μέρος ἐστὶ τὰ πόρρω τερατολογούμενα τῶν ἐν τῇ Ἑλλάδι καὶ ἐγγὺς τῆς Ἑλλάδος· οἷα δὴ τὰ κατὰ τοὺς Ἡρακλέους ἄθλους καὶ Θησέως καὶ τὰ ἐν Κρήτῃ καὶ Σικελίᾳ μυθευόμενα καὶ ταῖς ἄλλαις νήσοις, καὶ τὰ περὶ τὸν Κιθαιρῶνα καὶ Ἑλικῶνα καὶ Παρνασσὸν καὶ Πήλιον καὶ τὴν Ἀττικὴν ὅλην καὶ Πελοπόννησον· 27 οὐδείς τε ἐκ τῶν μύθων ἄγνοιαν αἰτιᾶται τῶν μυθοποιῶν. ἔτι δὲ ἐπεὶ οὐ πάντα μυθεύουσιν, ἀλλὰ πλείω προσμυθεύουσι, καὶ μάλιστα Ὅμηρος, ὁ ζητῶν τί οἱ παλαιοὶ προσμυθεύουσιν οὐ ζητεῖ, εἰ τὰ προσμυθευόμενα ὑπῆρξεν ἢ ἐστίν, ἀλλὰ καὶ μᾶλλον οἷς προσμυθεύεται τόποις ἢ προσώποις, περὶ ἐκείνων ζητεῖ τἀληθές, οἷον τὴν Ὀδυσσέως πλάνην, εἰ γέγονε καὶ ποῦ. |
