Письма Марка Туллия Цицерона

315. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Фор­мий­ская усадь­ба, 3 фев­ра­ля 49 г.

1. За три дня до фев­раль­ских нон мои жен­щи­ны при­бы­ли в Фор­мии и сооб­щи­ли мне об услу­гах с тво­ей сто­ро­ны, пол­ных тво­е­го при­ят­ней­ше­го вни­ма­ния. Пока мы не узна­ем, при­дет­ся ли нам жить в усло­ви­ях постыд­но­го мира или же зло­счаст­ной вой­ны, я решил, чтобы они нахо­ди­лись в фор­мий­ской усадь­бе и вме­сте с ними Цице­ро­ны. Сам я вме­сте с бра­том выез­жаю в Капую к кон­су­лам (ведь нам при­ка­за­но при­быть в ноны) за два дня до нон, когда отправ­ляю это пись­мо. Ответ Пом­пея, гово­рят, уго­ден наро­ду и одоб­рен народ­ной сход­кой; так я и пола­гал. Если тот¹ это отвергнет, он будет обес­си­лен; если при­мет, … «Итак, что из двух ты пред­по­чи­та­ешь?» — ска­жешь ты. Я бы отве­тил, если бы знал, в какой сте­пе­ни мы под­готов­ле­ны.

2. Кас­сий², как здесь узна­ли, выгнан из Анко­ны, и город этот удер­жи­ва­ет­ся нами. Если будет вой­на, — дело полез­ное. Цезарь же, послав Луция Цеза­ря с пору­че­ни­я­ми насчет мира, все же, гово­рят, уси­лен­ней­шим обра­зом про­из­во­дит набор, зани­ма­ет мест­но­сти, укреп­ля­ет гар­ни­зо­на­ми. О пад­ший раз­бой­ник! О этот позор для государ­ства, кото­рый едва ли мож­но воз­на­гра­дить каким-либо миром! Но пере­ста­нем сер­дить­ся, поко­рим­ся обсто­я­тель­ствам, отпра­вим­ся с Пом­пе­ем в Испа­нию. Тако­во мое жела­ние сре­ди несча­стий, раз мы отвра­ти­ли от государ­ства его³ вто­рое кон­суль­ство, когда даже не было бла­го­при­ят­но­го слу­чая. Но об этом доста­точ­но.

3. О Дио­ни­сии я упу­стил из виду напи­сать тебе рань­ше; но я решил так: ждать отве­та Цеза­ря с тем, чтобы он, если я вер­нусь под Рим⁴, ожи­дал меня там; если же это про­изой­дет позд­нее, то я вызо­ву его. Вооб­ще я знаю, что ему сле­до­ва­ло делать во вре­мя того мое­го бег­ства, что было достой­но уче­но­го чело­ве­ка и дру­га, осо­бен­но когда его про­си­ли, но не слиш­ком жду это­го от гре­ков. Тем не менее ты решишь, будет ли нуж­но его вызвать, чего я бы не хотел, чтобы не быть ему в тягость про­тив его жела­ния.

4. Брат Квинт при­ни­ма­ет все меры, чтобы упла­тить тебе то, что дол­жен, пере­ведя на Эгна­ция; а у Эгна­ция и жела­ние есть и нет недо­стат­ка в день­гах, но, когда обсто­я­тель­ства тако­вы, что Квинт Тити­ний (ведь он мно­го быва­ет со мной) гово­рит, что у него нет денег на доро­гу, и объ­явил сво­им долж­ни­кам, чтобы они вно­си­ли ту же пла­ту за ссу­ду, и когда это самое, гово­рят, сде­лал и Луций Лиг, а у Квин­та в насто­я­щее вре­мя и нет денег дома и он не может ни потре­бо­вать у Эгна­ция, ни сде­лать где-либо новый заем для пога­ше­ния дол­га⁵, — он удив­ля­ет­ся, что ты не при­нял в рас­чет это­го все­об­ще­го затруд­ни­тель­но­го поло­же­ния. Я же, хотя и соблюдаю то лже­ге­си­о­дов­ское (ведь так счи­та­ют) — «Суд не…»⁶, осо­бен­но по отно­ше­нию к тебе, кото­рый, как я видел, нико­гда ниче­го не совер­шал необ­ду­ман­но, все-таки был взвол­но­ван его жало­бой. Я хотел, чтобы ты это знал, како­во бы оно ни было.