Письма Марка Туллия Цицерона

421. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Брун­ди­сий, 8 мар­та 47 г.

1. Обес­си­лен­ный тер­за­ни­я­ми от вели­чай­шей скор­би я, даже если бы было, о чем я дол­жен был бы напи­сать тебе, не мог бы лег­ко испол­нить это, а тем более, когда нет ниче­го, о чем бы сле­до­ва­ло напи­сать, осо­бен­но раз не появ­ля­ет­ся даже какой-нибудь надеж­ды на луч­шее. Таким обра­зом, я теперь не жду даже тво­их писем, хотя они все­гда при­но­сят что-нибудь, чего я бы хотел. Поэто­му пиши, когда будет, с кем отправ­лять. На твое послед­нее, кото­рое я уже дав­но полу­чил, мне нече­го напи­сать в ответ; ведь за длин­ный про­ме­жу­ток вре­ме­ни все, как я вижу, без пере­мен. Твер­до то, что долж­но быть, — чтобы я нес тяже­лей­шую кару за свою глу­пость¹.

2. Пуб­лию Сал­лю­стию сле­ду­ет упла­тить 30000 сестер­ци­ев, кото­рые я полу­чил от Гнея Сал­лю­стия. Пожа­луй­ста, поза­боть­ся, чтобы они были упла­че­ны без задерж­ки. Я напи­сал об этом Терен­ции. И это уже почти израс­хо­до­ва­но. Поэто­му, пожа­луй­ста, поза­боть­ся вме­сте с ней, чтобы было, чем мне поль­зо­вать­ся. Я, быть может, смо­гу взять здесь, если буду знать, что там будет при­готов­ле­но; но пока не буду знать это­го, я ниче­го не осме­люсь взять. Како­во состо­я­ние всех моих дел, ты видишь: нет несча­стья, кото­ро­го я бы не тер­пел и не ожи­дал. Скорбь из-за это­го тем тяже­лее, чем боль­ше вина. Тот² не пере­ста­ет поно­сить меня в Ахайе. Твое пись­мо, види­мо, не при­нес­ло ника­кой поль­зы. Будь здо­ров. За семь дней до мар­тов­ских ид.