Письма Марка Туллия Цицерона

752. Титу Пом­по­нию Атти­ку, в Рим

Тускуль­ская усадь­ба, меж­ду 17 и 21 июня 44 г.

1. Как сле­ду­ет даль­ше дей­ст­во­вать в поль­зу бутрот­цев?¹ Ведь ты пишешь, что дей­ст­во­вал пона­прас­ну. Но отче­го воз­вра­ща­ет­ся Брут?² Кля­нусь, я огор­ча­юсь тем, что ты так занят; это сле­ду­ет поста­вить в счет деся­ти чело­ве­кам³. То, прав­да, хло­пот­но, но тер­пи­мо и чрез­вы­чай­но при­ят­но мне⁴. Что каса­ет­ся воен­ных дей­ст­вий, я не видел ниче­го более явно­го. Пото­му нам сле­ду­ет бежать и так, как ты гово­ришь. Чего хочет Фео­фан⁵ при встре­че, не знаю; ведь он напи­сал мне. Я отве­тил ему, как мог. Но он пишет мне, что хочет ко мне при­ехать, чтобы пого­во­рить о сво­их делах и кое о чем, касаю­щем­ся меня. Жду тво­е­го пись­ма. Про­шу, при­ми меры, чтобы ниче­го не про­изо­шло необ­ду­ман­но.

2. Ста­ций напи­сал мне, что Квинт Цице­рон⁶ очень настой­чи­во гово­рил с ним о том, что он не может пере­но­сить это­го; для него дело решен­ное — перей­ти к Бру­ту и Кас­сию. Но я теперь хочу понять это; что это такое, — не могу объ­яс­нить; он может быть сер­дит на Анто­ния за что-либо; может искать уже новой сла­вы; все может быть бол­тов­ней и, бес­спор­но, так оно и есть. Тем не менее и я опа­са­юсь и отец встре­во­жен: ведь он зна­ет, что тот гово­рил об этом⁷; мне же когда-то — невы­ра­зи­мое⁸. Совсем не знаю, чего он хочет. От Дола­бел­лы у меня будут пору­че­ния⁹, какие приз­на́ю нуж­ны­ми, то есть — ниче­го. Ска­жи мне, хотел ли Гай Анто­ний¹⁰ стать сеп­тем­ви­ром. Он, во вся­ком слу­чае, был досто­ин. Насчет Менеде­ма — как ты пишешь. Будешь изве­щать меня обо всем.