История Рима от основания города

Книга IV, гл. 35

35. (1) В сле­дую­щем году [425 г.] воен­ны­ми три­бу­на­ми с кон­суль­ской вла­стью были Авл Сем­п­ро­ний Атра­тин, Луций Квинк­ций Цин­цин­нат, Луций Фурий Медул­лин и Луций Гора­ций Бар­бат. (2) С вей­я­на­ми было заклю­че­но пере­ми­рие на два­дцать лет, а с эква­ми — на три года, хотя они про­си­ли боль­ше­го сро­ка. Спо­кой­но было и в Горо­де. (3) Сле­дую­щий год [424 г.] не был при­ме­ча­те­лен ни вой­ною за рубе­жа­ми, ни внут­рен­ни­ми раздо­ра­ми; сла­ву ему доста­ви­ли игры, обе­щан­ные во вре­мя вой­ны, вели­ко­леп­ные ста­ра­ни­я­ми воен­ных три­бу­нов и собрав­шие мно­гих соседей. (4) А три­бу­на­ми с кон­суль­ски­ми пол­но­мо­чи­я­ми были Аппий Клав­дий Красс, Спу­рий Нав­тий Рутил, Луций Сер­гий Фиде­нат и Секст Юлий Юл. Бла­го­да­ря раду­шию госте­при­им­цев, ока­зан­но­му с все­об­ще­го одоб­ре­ния, зре­ли­ще доста­ви­ло гостям еще боль­шее удо­воль­ст­вие. (5) После игр народ­ные три­бу­ны на сход­ках в мятеж­ных речах бра­ни­ли тол­пу за ее пре­кло­не­ние перед теми, кого она нена­видит, за то, что сле­по отда­ет­ся в веч­ное раб­ство (6) и не толь­ко не осме­ли­ва­ет­ся тре­бо­вать уча­стия в соис­ка­нии кон­суль­ства, но и не забо­тит­ся ни о себе, ни о сво­их даже в общих пат­ри­ци­ям и пле­бе­ям собра­ни­ях, где изби­ра­ют воен­ных три­бу­нов. (7) Так что нече­го и удив­лять­ся, поче­му это никто ниче­го не дела­ет для бла­га про­сто­го наро­да. На тяж­кий труд, на опас­ность идут лишь там, где есть надеж­да на воз­на­граж­де­ние и успех. Нету тако­го, за что не взял­ся бы чело­век, лишь бы толь­ко боль­шие уси­лия обе­ща­ли боль­шие награ­ды. (8) Нече­го тре­бо­вать, нече­го ждать, чтобы какой-нибудь народ­ный три­бун ринул­ся сле­по туда, где опас­но­сти вели­ки, а возда­я­ния нет, где, сра­жа­ясь про­тив пат­ри­ци­ев, он навер­ня­ка пре­вра­тит их в сво­их непри­ми­ри­мых вра­гов, а от пле­бе­ев, за кото­рых он будет бороть­ся, не дождет­ся хоть ува­же­ния. (9) Вели­кие души рож­да­ют­ся для вели­ких поче­стей. И ни один пле­бей не станет себя пре­зи­рать, когда пле­беи не будут боль­ше пре­зрен­ны­ми. Надо, нако­нец, на том или ином чело­ве­ке про­ве­рить, мож­но ли кому-нибудь из пле­бей­ско­го сосло­вия пре­до­ста­вить отправ­ле­ние выс­ших долж­но­стей — неуже­ли невоз­мож­но, чтобы нашел­ся дель­ный и храб­рый чело­век незнат­но­го рода. (10) С вели­чай­ши­ми уси­ли­я­ми уда­лось отво­е­вать для пле­бе­ев пра­во быть избран­ны­ми в воен­ные три­бу­ны. Люди, отли­чив­ши­е­ся на воен­ном и граж­дан­ском попри­ще, предъ­яви­ли свои пра­ва. В пер­вые годы их оскорб­ля­ли, отстра­ня­ли и под­ни­ма­ли на смех пат­ри­ции и, нако­нец, те пере­ста­ли выстав­лять себя на поно­ше­нье. (11) Нам не ясно, гово­ри­ли на сход­ках, отче­го не отме­нят закон, доз­во­ля­ю­щий то, чему нико­гда не бывать: ведь уза­ко­нен­ное нера­вен­ство не столь оскорб­ля­ет, как пре­зре­ние к буд­то бы не достой­ным избра­ния.