История Рима от основания города

Книга VI, гл. 25

25. (1) Когда при пере­пи­си плен­ных опо­зна­ли несколь­ких туску­лан­цев⁸⁰, их отде­ли­ли от про­чих и при­ве­ли к три­бу­нам, а на допро­се они созна­лись, что сра­жа­лись по реше­нию общи­ны. (2) Камилл, обес­по­ко­ен­ный опас­но­стью вой­ны со столь близ­ки­ми соседя­ми, ска­зал, что тот­час поведет плен­ных в Рим, чтобы сена­то­ры не оста­лись в неведе­нии об отпа­де­нии туску­лан­цев от сою­за; а над лаге­рем и вой­ском это вре­мя пусть началь­ст­ву­ет това­рищ, если он согла­сит­ся. (3) Один день послу­жил тому уро­ком не пред­по­чи­тать сво­их реше­ний луч­шим; одна­ко в вой­ске никто, и даже он сам, не думал, что его вину, вверг­нув­шую общее дело в такую опас­ность, Камилл сне­сет столь спо­кой­но. (4) И как в вой­ске, так и в Риме было твер­дым общее мне­ние, что вой­на про­тив воль­сков велась с пере­мен­ным успе­хом, что вина несчаст­но­го сра­же­ния и бег­ства — на Луции Фурии, а заслу­га счаст­ли­во­го сра­же­ния — цели­ком за Мар­ком Фури­ем.

(5) После того как плен­ных вве­ли в сенат, а отцы-сена­то­ры поста­но­ви­ли пре­сле­до­вать туску­лан­цев вой­ной и пору­чи­ли эту вой­ну Камил­лу, тот попро­сил для себя одно­го помощ­ни­ка; когда же ему раз­ре­ши­ли выбрать из това­ри­щей, кого захо­чет, он, вопре­ки все­об­щим ожи­да­ни­ям, выбрал Луция Фурия. (6) Такая снис­хо­ди­тель­ность и с това­ри­ща его сня­ла бес­че­стие, и ему доста­ви­ла огром­ную сла­ву. Но вой­ны с туску­лан­ца­ми не про­изо­шло; с.306 упор­ным миро­лю­би­ем они отвра­ти­ли рим­скую силу, кото­рую не мог­ли сдер­жать ору­жи­ем. (7) Когда рим­ляне вошли в их пре­де­лы, туску­лан­цы на пути их не сня­лись с мест, не забро­си­ли обра­бот­ку полей; открыв город­ские ворота, навстре­чу пол­ко­во­д­цам вышли мно­го­чис­лен­ные граж­дане в тогах⁸¹; про­до­воль­ст­вие для вой­ска пред­у­преди­тель­но под­во­зи­лось в лагерь из горо­да и с полей. (8) Камилл, став лаге­рем у ворот и желая знать, гос­под­ст­ву­ет ли внут­ри стен тот же мир­ный порядок, какой он видел на полях, (9) вошел в город и увидел, что две­ри откры­ты и в отпер­тых лав­ках все выло­же­но на виду, а усерд­ные ремес­лен­ни­ки заня­ты каж­дый сво­им делом, и шко­лы огла­ша­ют­ся голо­са­ми уче­ни­ков, и улоч­ки пол­ны людей, и сре­ди про­чей тол­пы дети и жен­щи­ны спе­шат кто туда, кто сюда, кому куда надоб­но. (10) Ничто и нигде не похо­ди­ло не толь­ко на страх, но даже на удив­ле­ние. Он осмат­ри­вал все вокруг, ища взглядом, где же вой­на. (11) Но нигде не замет­но было ника­ко­го следа при­пря­тан­ной вещи или, наобо­рот, выта­щен­ной по обсто­я­тель­ствам вре­ме­ни; все нахо­ди­лось в таком неру­ши­мо мир­ном спо­кой­ст­вии, что едва ли, каза­лось, сюда мог дой­ти даже слух о войне.