История Рима от основания города

Книга VI, гл. 34

34. (1) Насколь­ко удач­нее были вой­ны это­го года и насколь­ко спо­кой­но все было на гра­ни­цах, настоль­ко в Горо­де воз­рас­та­ли день ото дня наси­лия отцов и стра­да­ния про­сто­го наро­да. Сама с.313 при­нуди­тель­ность пла­те­жей меша­ла долж­ни­кам рас­пла­тить­ся. (2) Когда уже нече­го было отда­вать из иму­ще­ства, долж­ни­ки, при­суж­ден­ные заи­мо­дав­цам, рас­пла­чи­ва­лись с ними поте­рей доб­ро­го име­ни и телес­ны­ми мука­ми: пла­теж заме­щал­ся карой. (3) И от это­го пле­беи — не одна мел­кота, но и вид­ней­шие из них — настоль­ко пали духом, что не толь­ко не доби­ва­лись наравне с пат­ри­ци­я­ми воен­но­го три­бу­на­та (а сколь­ко сил поло­жи­ли, чтобы такое было раз­ре­ше­но!), (4) но даже пле­бей­ских долж­но­стей никто из людей реши­тель­ных и опыт­ных уже не искал и не полу­чал. Каза­лось, что долж­но­сти, каки­ми счи­та­ные годы вла­де­ли пле­беи, сно­ва и уже навсе­гда захва­ти­ли пат­ри­ции. (5) Но тут, как быва­ет, незна­чи­тель­ная при­чи­на при­ве­ла к важ­ным послед­ст­ви­ям, слов­но для того, чтобы не слиш­ком тор­же­ст­во­ва­ли про­тив­ни­ки.

У Мар­ка Фабия Амбу­ста⁹³, мужа вли­я­тель­но­го как в сво­ем кру­гу, так и в про­стом наро­де, ценив­шем его за то, что не пре­зи­рал он пле­бе­ев, были две доче­ри, стар­шая заму­жем за Сер­ви­ем Суль­пи­ци­ем, млад­шая — за Гаем Лици­ни­ем Сто­ло­ном, чело­ве­ком хотя и зна­ме­ни­тым, но из пле­бе­ев; уже то, что Фабий не гну­шал­ся тако­го род­ства, снис­ка­ло ему рас­по­ло­же­ние про­сто­го наро­да. (6) Слу­чи­лось как-то, что сест­ры Фабии сиде­ли в доме Сер­вия Суль­пи­ция, в то вре­мя воен­но­го три­бу­на, и, как обыч­но, про­во­ди­ли вре­мя в раз­го­во­рах, когда Суль­пи­ций воз­вра­тил­ся с фору­ма домой и его лик­тор, соглас­но обы­чаю, посту­чал фас­ка­ми в дверь. Непри­выч­ная к это­му, млад­шая Фабия испу­га­лась, насме­шив стар­шую, кото­рая уди­ви­лась, что сест­ра не зна­ет тако­го обы­чая. (7) Этот-то смех и уко­лол жен­скую душу, подат­ли­вую для мело­чей. Тол­па поспе­шаю­щих сле­дом и спра­ши­ваю­щих, «не угод­но ли», пока­за­ла ей сча­стье сест­ри­на бра­ка и заста­ви­ла сты­дить­ся соб­ст­вен­ной доли, ибо лож­но­му наше­му тще­сла­вию пре­тит малей­шее пре­вос­ход­ство даже в ближ­них. (8) Когда она, толь­ко что уязв­лен­ная в самое серд­це, рас­стро­ен­ная, попа­лась на гла­за отцу и тот стал рас­спра­ши­вать: «Здо­ро­ва ли?» — она хоте­ла скрыть при­чи­ну печа­ли, не слиш­ком соглас­ную с сест­рин­ским дол­гом и почте­ни­ем к мужу. (9) Но отец лас­ко­вы­ми рас­спро­са­ми добил­ся, чтобы она при­зна­лась: при­чи­на ее печа­ли в том, что соеди­не­на она с неров­ней и отда­на замуж в дом, куда не вой­дут ни почет, ни угож­де­ние. (10) Уте­шая дочь, Амбуст при­ка­зал ей быть весе­лее: ско­ро и она в сво­ем доме увидит такие же поче­сти, какие видит у сест­ры. (11) Тут он начал сове­щать­ся с зятем при уча­стии Луция Секс­тия, юно­ши реши­тель­но­го, кото­ро­му для испол­не­ния надежд недо­ста­ва­ло одно­го — быть пат­ри­ци­ан­ско­го рода.