История Рима от основания города

Книга VI, гл. 33

33. (1) Тут воз­ник раздор меж­ду антий­ца­ми и лати­на­ми, ибо антий­цы, слом­лен­ные беда­ми и укро­щен­ные вой­ною, во вре­мя с.312 кото­рой они и роди­лись, и соста­ри­лись⁹¹, хоте­ли сдать­ся, (2) а лати­ны, лишь недав­но отло­жив­ши­е­ся от Рима после дол­го­го мира и отто­го более рья­ные, с нерас­тра­чен­ным пылом наста­и­ва­ли на про­дол­же­нии вой­ны. Раздор кон­чил­ся, как толь­ко тем и дру­гим ста­ло ясно, что ничто не меша­ет каж­до­му из них испол­нить заду­ман­ное. (3) Лати­ны, уйдя, изба­ви­лись от соуча­стия в недо­стой­ном, как они пола­га­ли, мире; антий­цы же сда­ли город и всю окру­гу рим­ля­нам, лишь толь­ко уда­ли­лись эти неудоб­ные свиде­те­ли их спа­си­тель­но­го реше­ния.

(4) Гнев и ярость лати­нов, кото­рые не мог­ли ни донять рим­лян вой­ной, ни удер­жать воль­сков под ору­жи­ем, нашли выход в том, что они выжгли огнем город Сат­рик, свое пер­вое при­бе­жи­ще после несчаст­ной для них бит­вы; они бро­са­ли факе­лы и в жилые, и в свя­щен­ные стро­е­ния, пока ни одно­го зда­ния не оста­лось в горо­де, кро­ме хра­ма Мате­ри Мату­ты⁹². (5) И даже здесь, гово­рят, удер­жа­ло их не соб­ст­вен­ное бла­го­че­стие, не бого­бо­яз­нен­ность, но раздав­ший­ся из хра­ма устра­шаю­щий голос, гро­зив­ший ужас­ны­ми беда­ми, коль при­бли­зят бого­про­тив­ный огонь к свя­ти­ли­щу.

(6) В поры­ве яро­сти они понес­лись к Туску­лу, жите­ли кото­ро­го не толь­ко отло­жи­лись от обще­го сове­та лати­нов, но даже вошли с рим­ля­на­ми в союз и, более того, при­ня­ли их граж­дан­ство. (7) Напа­де­ние было неожи­дан­ным — при неза­пер­тых воротах, — и с пер­вым кли­чем взят был весь город, кро­ме кре­по­сти. Горо­жане с жена­ми и детьми укры­лись в кре­по­сти и отпра­ви­ли в Рим вест­ни­ков — уве­до­мить сенат о сво­ем поло­же­нии. (8) Без про­мед­ле­ния, как и подо­ба­ло рим­ской вер­но­сти, к Туску­лу было посла­но вой­ско; вели его воен­ные три­бу­ны Луций Квинк­ций и Сер­вий Суль­пи­ций. (9) Они увиде­ли, что ворота Туску­ла запер­ты, а лати­ны, чув­ст­вуя себя сра­зу и оса­ждаю­щи­ми и оса­жден­ны­ми, там — обо­ро­ня­ют сте­ны, тут — оса­жда­ют кре­пость, угро­жа­ют и вме­сте стра­шат­ся. (10) При­ход рим­лян пере­ме­нил настро­е­ния тех и дру­гих: туску­лан­цев обра­тил от вели­ко­го стра­ха к без­мер­но­му вооду­шев­ле­нию, лати­нов — от почти твер­дой уве­рен­но­сти, что кре­пость они вот-вот возь­мут, коль ско­ро овла­де­ли уже горо­дом, к сла­бой надеж­де как-нибудь спа­стись самим. (11) Из кре­по­сти воз­вы­ша­ют крик туску­лан­цы; еще гром­че под­хва­ты­ва­ет его рим­ское вой­ско. Лати­нов тес­нят с двух сто­рон, и они не могут ни сдер­жать натиск туску­лан­цев, обру­ши­ваю­щих­ся на них с высоты кре­по­сти, ни оста­но­вить рим­лян, под­сту­паю­щих к сте­нам и ломаю­щих запо­ры ворот. (12) Спер­ва с лест­ни­ца­ми взя­ли сте­ны, затем сби­ли засо­вы на воротах; и тогда лати­ны, тес­ни­мые дву­мя про­тив­ни­ка­ми с двух сто­рон, не имея уже ни сил для боя, ни места для бег­ства, все до еди­но­го были пере­би­ты. Ото­брав у вра­гов Тускул, вой­ско вер­ну­лось в Рим.