История Рима от основания города

Книга IX, гл. 37

37. (1) Вме­сто того чтобы поло­жить конец войне, этот поход кон­су­ла рас­про­стра­нил ее вширь, ведь из обла­сти у под­но­жия Цими­ний­ско­го хреб­та, испы­тав­шей на себе опу­сто­ши­тель­ные с.444 набе­ги, воз­му­ще­ние охва­ти­ло уже не толь­ко этрус­ские пле­ме­на, но и сосед­них умбров. (2) Вот поче­му к Сут­рию яви­лась небы­ва­ло мно­го­чис­лен­ная рать, и не толь­ко лагерь был выдви­нут из лесу впе­ред, но и само вой­ско, горя жаж­дой ско­рей­ше­го боя, спу­сти­лось на рав­ни­ну. (3) Сна­ча­ла этрус­ки сто­ят стро­ем на сво­их местах, оста­вив перед собою место для бое­вых поряд­ков непри­я­те­ля; потом, видя, что рим­ляне мед­лят начи­нать бит­ву, под­хо­дят к валу. (4) Заме­тив там, что даже сто­ро­же­вые дозо­ры ушли за укреп­ле­ния, они тут же кри­чат сво­им вождям, чтобы при­ка­зы­ва­ли нести им сюда из лаге­ря съест­ные при­па­сы на весь день: на бли­жай­шую ночь они оста­нут­ся здесь при ору­жии, а на рас­све­те уже навер­ня­ка ворвут­ся во вра­же­ский лагерь. (5) Толь­ко власть вое­на­чаль­ни­ка сдер­жи­ва­ет столь же воз­буж­ден­ное рим­ское вой­ско. Был почти деся­тый час дня¹²³, когда кон­сул велел вои­нам под­кре­пить­ся пищей и быть при ору­жии, в какой бы час дня и ночи ни был дан знак к бит­ве. (6) В крат­кой речи, обра­щен­ной к вои­нам, кон­сул воз­ве­ли­чи­вал вой­ны с сам­ни­та­ми и ума­лял этрус­ские вой­ны; нель­зя и срав­нить, гово­рил он, того непри­я­те­ля с этим, те пол­чи­ща — с эти­ми; есть к тому же и иное, тай­ное ору­жие, и в свой срок они о нем узна­ют, но до поры до вре­ме­ни это долж­но для всех остать­ся тай­ной. (7) Таки­ми наме­ка­ми он наво­дил на мысль, буд­то сре­ди вра­гов есть изме­на, и это обо­д­ря­ло вои­нов, устра­шен­ных чис­лен­но­стью про­тив­ни­ка. Отсут­ст­вие же у этрус­ков укреп­ле­ний при­да­ва­ло вымыс­лу кон­су­ла прав­до­по­до­бие.

Под­кре­пив­шись, вои­ны усну­ли и, раз­бу­жен­ные поти­хонь­ку око­ло вре­ме­ни чет­вер­той стра­жи¹²⁴, взя­лись за ору­жие. (8) Обоз­ным разда­ли моты­ги, чтобы сры­вать вал и засы­пать ров. Бое­вой порядок выстро­ен внут­ри укреп­ле­ний, у ворот на выхо­де из лаге­ря постав­ле­ны отбор­ные когор­ты; (9) и тогда по зна­ку, дан­но­му перед самым рас­све­том, пото­му что в лет­ние ночи это вре­мя само­го глу­бо­ко­го сна, вои­ны, опро­ки­нув часто­кол, выско­чи­ли из-за укреп­ле­ний и напа­ли на вра­гов, лежа­щих кру­гом на зем­ле. Одних гибель настиг­ла во сне, дру­гих полу­сон­ны­ми на их ложе, а боль­шин­ство — когда они шари­ли в поис­ках ору­жия; мало у кого было вре­мя воору­жить­ся, (10) но и тех, кто успел, остав­ших­ся без зна­мен и вождей, рим­ляне рас­се­я­ли и пре­сле­до­ва­ли спа­сав­ших­ся бег­ст­вом. Они бежа­ли врас­сып­ную, кто к лаге­рю, кто в леса. Более надеж­ным убе­жи­щем ока­зал­ся лес, так как лагерь, рас­по­ло­жен­ный на рав­нине, был захва­чен в тот же день. По при­ка­зу кон­су­ла все золо­то и сереб­ро при­нес­ли ему, а осталь­ная добы­ча доста­лась вои­нам. В этот день было уби­то или взя­то в плен до шести­де­ся­ти тысяч непри­я­те­лей. (11) У неко­то­рых писа­те­лей гово­рит­ся, что это слав­ное побо­и­ще про­изо­шло за Цими­ний­ским лесом, воз­ле Перу­зии, и в Риме весь­ма опа­са­лись, как бы вой­ско, запер­тое в таких страш­ных дебрях, не было уни­что­же­но под­няв­ши­ми­ся повсюду этрус­ка­ми с.445 и умб­ра­ми. (12) Но где бы то ни было, а рим­ляне это сра­же­ние выиг­ра­ли, и вот из Перу­зии, Кор­то­ны и Арре­тия, в ту пору едва ли не глав­ных горо­дов Этру­рии, при­шли послы про­сить у рим­лян мира и сою­за и доби­лись пере­ми­рия на трид­цать лет.