История Рима от основания города

Книга XXXI, гл. 41

41. (1) По всем этим при­чи­нам Дамо­крит и это­лий­цы вновь при­со­еди­ни­лись к рим­ля­нам и вме­сте с царем афа­ма­нов Ами­нан­дром дви­ну­лись на оса­ду Кер­ки­ния. (2) Жите­ли запер­ли ворота, но в горо­де сто­ял македон­ский гар­ни­зон, а пото­му непо­нят­но, сде­ла­ли они это по сво­ей воле или их заста­ви­ли силой. (3) Через несколь­ко дней город был взят и сожжен; тех же, кто уце­лел после все­об­ще­го изби­е­ния — и рабов, и сво­бод­ных, — отпра­ви­ли вме­сте с добы­чей. (4) Испу­гав­шись подоб­ной уча­сти, те, кто возде­лы­ва­ет зем­ли по бере­гам Бебий­ских болот, поки­ну­ли свои горо­да и укры­лись в горах. (5) Добы­ча здесь ока­за­лось небо­га­той, и это­лий­цы ушли в Перре­бию¹⁴³. Там они взя­ли с бою Кире­тии, страш­но разо­рив это посе­ле­ние, жите­ли же Малойи сда­лись доб­ро­воль­но, и их при­ня­ли в чис­ло союз­ни­ков. (6) Из Перре­бии Ами­нандр зате­ял идти под Гом­фы — город этот лежит непо­да­ле­ку от Афа­ма­нии, и пото­му он наде­ял­ся завла­деть им без боль­ших хло­пот. (7) Вле­ко­мые жаж­дой добы­чи, это­лий­цы устре­ми­лись в пло­до­род­ные доли­ны Фес­са­лии, и Ами­нандр после­до­вал за ними, хотя и не одоб­рял ни само это напа­де­ние, ни гра­би­тель­ские вылаз­ки, где каж­дый дей­ст­во­вал на свой страх и риск, ни то, что лаге­рем рас­по­ла­га­лись как попа­ло и где при­дет­ся, не строя насто­я­щих укреп­ле­ний. (8) Он опа­сал­ся, что такое небре­же­ние погу­бит и его само­го, и его отряд, и пото­му, когда увидел, что это­лий­цы ста­вят лагерь перед горо­дом Фар­ка­до­ном в откры­том поле, (9) отвел сво­их при­мер­но на милю — на неболь­шой холм и, немно­го укре­пив его, ока­зал­ся в без­опас­но­сти. (10) Это­лий­цы, зани­ма­ясь гра­бе­жом, и не вспо­ми­на­ли, что идет вой­на и они нахо­дят­ся на вра­же­ской зем­ле: кто почти без ору­жия бро­дил по полям, кто спал либо пьян­ст­во­вал в лаге­ре, не поза­бо­тив­шись даже выста­вить кара­у­лы. Неждан­ное появ­ле­ние Филип­па заста­ло их врас­плох. (11) Изве­щен­ные о при­бли­же­нии вра­га пер­вы­ми бег­ле­ца­ми, что, дро­жа от стра­ха, воз­вра­ща­лись с полей в лагерь, Дамо­крит и дру­гие вожди при­шли в смя­те­ние, ибо было око­ло полу­дня и почти все сол­да­ты, наев­шись, спа­ли бес­про­буд­но. (12) Тут все ста­ли будить друг дру­га, одним при­ка­зы­ва­ли взять­ся за ору­жие, иных посы­ла­ли за теми, кто гра­бил поля. Сума­то­ха под­ня­лась такая, что из всад­ни­ков мно­гие забы­ли свои мечи и боль­шин­ство даже не наде­ли пан­ци­рей. (13) Кое-как собра­ли впо­пы­хах один отряд в шесть­сот чело­век, счи­тая вме­сте и всад­ни­ков и пеших, и выве­ли про­тив кон­ни­ков Филип­па, пре­вос­хо­див­ших Дамо­кри­то­вых вои­нов и чис­лом, и храб­ро­стью, и ору­жи­ем. (14) Это­лий­цы ока­за­лись раз­би­ты с пер­во­го же уда­ра, они и не пыта­лись тол­ком драть­ся, тот­час обра­ти­лись в постыд­ное бег­ство и устре­ми­лись обрат­но в лагерь; мно­гие были уби­ты, дру­гих уво­ди­ли в плен — Филип­по­вы кон­ни­ки отби­ва­ли их от тол­пы бегу­щих и бра­ли в коль­цо.