История Рима от основания города

Книга XXXII, гл. 40

40. (1) По почи­ну царя Атта­ла воз­ник спор об Арго­се: он утвер­ждал, что тиран силой удер­жи­ва­ет город, пре­дан­ный в его руки ковар­ст­вом Филок­ла. Тот воз­ра­жал, что сами аргос­цы позва­ли его для защи­ты. Царь потре­бо­вал собрать сход­ку аргос­цев, чтобы выяс­нить это, — тиран не воз­ра­жал. (2) Но, наста­и­вал царь, сход­ка долж­на быть сво­бод­ной, она при­зва­на без вме­ша­тель­ства лакеде­мо­нян решить, чего хотят аргос­цы, а для это­го сле­ду­ет выве­сти из горо­да гар­ни­зон. (3) Тиран отка­зал­ся выве­сти вой­ска. Спор кон­чил­ся без­ре­зуль­тат­но. (4) В ито­ге пере­го­во­ров тиран дал рим­ля­нам шесть­сот кри­тян; меж­ду ахей­ским пре­то­ром Нико­ст­ра­том и лакеде­мон­ским тира­ном было заклю­че­но пере­ми­рие на четы­ре меся­ца.

(5) Оттуда Квинк­ций отпра­вил­ся к Корин­фу и подо­шел к воротам с крит­ской когор­той, дабы пока­зать началь­ни­ку горо­да Филоклу, что тиран отло­жил­ся от Филип­па. (6) Филокл и сам вышел на пере­го­во­ры к рим­ско­му коман­дую­ще­му, и когда тот стал побуж­дать его немед­лен­но уйти, пере­дав им город, отве­тил сло­ва­ми, из кото­рых не сле­до­ва­ло, что он отка­зы­ва­ет­ся, но ско­рее, что хочет отло­жить это дело. (7) Из Корин­фа Квинк­ций пере­плыл в Анти­ки­ру и оттуда послал бра­та раз­уз­нать, как настро­е­ны акар­нан­цы. (8) Аттал же из Аргоса при­плыл в Сики­он¹¹⁰. (9) Там государ­ство при­ба­ви­ло к преж­де ока­зан­ным царю поче­стям новые, а царь, поми­мо того, что он неко­гда выку­пил для сики­он­цев за огром­ные день­ги свя­щен­ное Апол­ло­но­во поле, и на сей раз не обо­шел союз­ный и дру­же­ст­вен­ный город сво­ей щед­ро­стью, пода­рив ему десять талан­тов сереб­ра и десять тысяч медим­нов пше­ни­цы. С тем он вер­нул­ся в Кен­хреи к кораб­лям.

(10) А Набис, оста­вив в Арго­се силь­ный гар­ни­зон, вер­нул­ся в Лакеде­мон. Если сам он оби­рал муж­чин, то для ограб­ле­ния жен­щин он послал в Аргос свою жену. (11) При­гла­шая к себе то одну, то дру­гую знат­ную жен­щи­ну, то несколь­ких, свя­зан­ных меж­ду собой род­ст­вом, она уве­ще­ва­ни­я­ми и лестью, а когда и угро­за­ми ото­бра­ла у них не толь­ко золо­то, но в кон­це кон­цов даже одеж­ду и все жен­ские укра­ше­ния.