12. (1) С непри­я­те­лем было заклю­че­но пере­ми­рие на пят­на­дцать дней, а с самим царем назна­че­ны пере­го­во­ры. Перед их нача­лом Квинк­ций собрал союз­ни­ков на сове­ща­ние (2) и пред­ло­жил им выска­зы­вать­ся об усло­ви­ях мира. Афа­ман­ский царь Ами­нандр крат­ко выра­зил свое мне­ние: нужен такой дого­вор, чтобы Гре­ция даже в отсут­ст­вие рим­лян была в силах отста­и­вать и мир, и свою сво­бо­ду. (3) Еще более суро­вым было суж­де­ние это­лий­цев: в крат­кой речи они возда­ли ску­пую хва­лу спра­вед­ли­во­сти и после­до­ва­тель­но­сти рим­ско­го пол­ко­во­д­ца, кото­рый с теми сове­ту­ет­ся об усло­ви­ях мира, кого назы­вал союз­ни­ка­ми во вре­мя вой­ны; (4) одна­ко, ска­за­но было даль­ше, он кру­гом обма­ны­ва­ет­ся, если дума­ет, что мож­но достичь проч­но­го мира для рим­лян или сво­бо­ды для Гре­ции, пока Филипп не убит или не лишен цар­ства. А ведь сде­лать и то и дру­гое лег­ко — сто­ит лишь вос­поль­зо­вать­ся уда­чей. (5) На это Квинк­ций отве­чал, что это­лий­цы забы­ва­ют и рим­ский обы­чай, и свои соб­ст­вен­ные суж­де­ния: (6) сами же они на всех пред­ше­ст­ву­ю­щих сове­тах и пере­го­во­рах все­гда рас­суж­да­ли об усло­ви­ях мира, а не о войне на уни­что­же­ние; (7) а рим­ляне издрев­ле склон­ны щадить побеж­ден­ных: недав­но они согла­си­лись на мир даже с Ган­ни­ба­лом и кар­фа­ге­ня­на­ми, явив тем выдаю­щий­ся при­мер крото­сти. (8) Но даже если оста­вить в сто­роне кар­фа­ге­нян, — сколь­ко раз союз­ни­ки шли на пере­го­во­ры с самим Филип­пом, ни разу речь не шла о том, чтобы ему отречь­ся от пре­сто­ла. Ужель они ста­нут неумо­ли­мы толь­ко отто­го, что он про­иг­рал бит­ву? (9) С воору­жен­ным вра­гом надоб­но быть без­жа­лост­ным, но с побеж­ден­ным все­го важ­нее вели­ко­ду­шие. (10) Македон­ские цари пред­став­ля­ют собой угро­зу сво­бо­де гре­ков; но если уни­что­жить их цар­ство, их народ, то в Македо­нию, в Гре­цию хлы­нут пле­ме­на дикие и неукро­ти­мые — фра­кий­цы, илли­рий­цы, гал­лы. (11) Как бы союз­ни­ки, заботясь об устра­не­нии бли­жай­шей угро­зы, не откры­ли дверь для несча­стий куда как страш­ней­ших! (12) Тут его пре­рвал Феней, пре­тор это­лий­цев. Он ручал­ся, что Филипп немед­лен­но воз­об­но­вит вой­ну, если сей­час удаст­ся ему ускольз­нуть. (13) «Пере­стань­те раздо­рить там, где над­ле­жит сове­щать­ся! — отре­зал Квинк­ций. — Мир будет заклю­чен на таких усло­ви­ях, что он не смо­жет вновь начать вой­ну».