История Рима от основания города

Книга XXXV, гл. 31

с.173 31. (1) Пока ахей­цы вое­ва­ли с тира­ном, рим­ские послы объ­ез­жа­ли союз­ные горо­да в опа­се­нии, что часть из них под воздей­ст­ви­ем это­лий­цев отда­ла свою бла­го­склон­ность Антио­ху. (2) Мень­ше все­го уси­лий они потра­ти­ли на ахей­цев, кото­рые были враж­деб­ны Наби­су, а пото­му сочте­ны доста­точ­но надеж­ны­ми и во всем про­чем. (3) Преж­де все­го послы при­бы­ли в Афи­ны, оттуда в Хал­киду, оттуда в Фес­са­лию и, обра­тив­шись с речью к мно­го­люд­но­му собра­нию фес­са­лий­цев, напра­ви­лись даль­ше в Демет­ри­а­ду. Там было назна­че­но собра­ние маг­не­сий­цев⁸⁸, (4) а с ними сле­до­ва­ло гово­рить осто­рож­нее, все обду­мы­вая, ибо часть их зна­ти, изме­нив рим­ля­нам, пол­но­стью пере­шла на сто­ро­ну Антио­ха и это­лий­цев. (5) Ведь когда раз­нес­лась весть о том, что Филип­пу воз­вра­ща­ют его сына-залож­ни­ка и про­ща­ют нало­жен­ную на него дань⁸⁹, то сре­ди про­чих без­осно­ва­тель­ных слу­хов воз­ник и такой: буд­то рим­ляне соби­ра­ют­ся так­же вер­нуть ему Демет­ри­а­ду. (6) Эври­лох, гла­ва маг­не­сий­цев, и неко­то­рые из его при­вер­жен­цев пред­по­чи­та­ли, чтобы все было поверг­ну­то в смя­те­ние при­хо­дом это­лий­цев и Антио­ха. (7) Высту­пать про­тив этих сму­тья­нов сле­до­ва­ло так, чтобы, раз­ве­яв пустые их стра­хи, не лишить надеж­ды и не оттолк­нуть Филип­па, кото­рый во всех отно­ше­ни­ях зна­чил боль­ше, чем маг­не­сий­цы. (8) Вот поче­му послы огра­ни­чи­лись напо­ми­на­ни­ем о том, что вся Гре­ция обя­за­на сво­ей сво­бо­дой бла­го­де­я­нию рим­лян, а этот город в осо­бен­но­сти: (9) ведь там не толь­ко сто­ял македон­ский гар­ни­зон, но и был постро­ен цар­ский дво­рец, чтобы жите­ли все­гда мог­ли созер­цать сво­его вла­сти­те­ля. (10) Так что́ тол­ку было осво­бож­дать их, если в Филип­пов дво­рец это­лий­цы при­ве­дут Антио­ха и вме­сто ста­ро­го, зна­ко­мо­го им царя появит­ся новый, еще неве­до­мый.

(11) Выс­шее долж­ност­ное лицо маг­не­сий­цев назы­ва­ет­ся маг­не­тар­хом. Тогда им был Эври­лох. Опи­ра­ясь на эту свою власть, он заявил, что и он, и маг­не­сий­цы долж­ны откры­то ска­зать, что рас­про­стра­нил­ся слух о воз­вра­ще­нии Демет­ри­а­ды Филип­пу. (12) Для пред­от­вра­ще­ния это­го маг­не­сий­цам надо испро­бо­вать все и на все отва­жить­ся. Увле­чен­ный страст­но­стью соб­ст­вен­ной речи, он по опро­мет­чи­во­сти зашел слиш­ком дале­ко, утвер­ждая, что и теперь Демет­ри­а­да лишь по види­мо­сти сво­бод­на, на самом же деле все вер­шит­ся по мано­ве­нию рим­лян. (13) При этих сло­вах по тол­пе про­шел раз­но­ре­чи­вый ропот: одни выра­жа­ли согла­сие, дру­гие него­до­ва­ли, как он осме­лил­ся ска­зать подоб­ное. Квинк­ций же вос­пы­лал таким гне­вом, что, про­сти­рая руки к небу, при­звал богов в свиде­те­ли небла­го­дар­но­сти и веро­лом­ства маг­не­сий­цев. (14) Все были напу­га­ны этим вос­кли­ца­ни­ем, а один из ста­рей­шин, Зенон, поль­зо­вав­ший­ся боль­шим вли­я­ни­ем, кото­рое заслу­жил как сво­ей без­уко­риз­нен­но про­жи­той жиз­нью, так и неко­ле­би­мой при­вер­жен­но­стью рим­ля­нам, (15) со сле­за­ми на гла­зах стал упра­ши­вать Квинк­ция и послов, чтобы они не вме­ня­ли в вину все­му горо­ду безу­мие одно­го чело­ве­ка. Пусть каж­дый схо­дит с ума лишь себе на поги­бель! Маг­не­сий­цы-де обя­за­ны Титу Квинк­цию и наро­ду рим­ско­му не про­сто сво­бо­дой, но всем тем, что свя­то и доро­го для людей. (16) И у с.174 бес­смерт­ных богов никто не осме­лил­ся бы про­сить того, что дали рим­ляне маг­не­сий­цам. Даже лишив­шись рас­суд­ка, они ско­рей ста­нут тер­зать соб­ст­вен­ное тело, чем посяг­нут на друж­бу с рим­ля­на­ми!